22.03.2006 | Игорь Бунин, Алексей Макаркин

РОССИЙСКАЯ ПАРТИЙНАЯ СИСТЕМА: ТРИ ЛИГИ

Российская партийная система в настоящее время носит трехуровневый характер – партии, если использовать футбольную терминологию, включены в три символические лиги. Впрочем, в настоящее время система еще не устоялась – распределение партий должно стать более определенным по итогам избирательной кампании 2007 года.

Высшая лига

Высшая лига – три парламентские партии, которые прошли в Думу в 2003 году и смогли сохранить свои фракции в качестве стабильных структур, избежавших масштабных расколов. Они же представлены в значительном количестве законодательных собраний субъектов Федерации, что свидетельствует как о раскрученности их брендов, так и о наличии разветвленной региональной сети, позволяющей проводить эффективные избирательные кампании.

Первая их этих партий – «Единая Россия», которая смогла получить и сохранить конституционное большинство в Думе, а также победить на выборах в абсолютное большинство региональных парламентов. Более того, даже те отдельные случаи, когда «единороссы» заняли в регионах вторые места, сейчас становятся все менее вероятными. Во-первых, новым законодательством запрещены региональные (как, впрочем, и федеральные) избирательные блоки – а раз так, то более невозможен «амурский» вариант, когда «Единая Россия» немного уступила местному губернаторскому блоку. Во-вторых, принципиально ослаблена «Родина» - следовательно, маловероятным выглядит «сахалинский» вариант, при котором сторонники Дмитрия Рогозина несколько опередили «единороссам». Партия мобилизует максимальное количество ресурсов – политических, финансовых, информационных, что связано как с эксклюзивным характером «Единой России» как опоры Кремля в партийной системе и законодательной власти, так и с активным рекрутированием в партию представителей региональных элит.Показателен пример Нижегородской области, когда первую тройку «Единой России» на выборах 12 марта возглавили губернатор, мэр областного центра и председатель законодательного собрания. Неудивительно, что партия получила немногим менее 44% голосов. Вспомним другой пример – выборы в Мосгордуму в декабре минувшего года, когда в список партии вошла основная часть столичного политико-административного истеблишмента.

«Единая Россия» является центром притяжения для знаковых региональных фигур, которые до последнего времени не состояли в этой партии. Так, в партию вступил рязанский губернатор Шпак, ранее бывший членом парламентской фракции «Родина» и избранный главой региона при поддержке этой партии. Еще один новый «единоросс» - курский губернатор Михайлов, в недавнем прошлом, один из ветеранов КПРФ, на прошедших региональных выборах возглавил избирательный список «Единой России». Результат – у «единороссов» 37,3% (плюс 7 пунктов по сравнению с думскими выборами-2003), у коммунистов – 11,2% (минус 4 пункта).

Законодательная новелла, предусматривающая право политической партии рекомендовать кандидатов на пост губернатора, повышает престиж «Единой России» в региональных элитах. При этом, однако, надо понимать пределы возможностей для партии на настоящем этапе. Представляется, что сейчас власть заинтересована в максимальном влиянии «Единой России», но в конкретных областях, а именно – в законодательной власти и партийной системе. Это много, но, напомним, что эти сферы в современной России являются хотя и важными, но относительно второстепенными. Традиционно все принципиальные решения принимаются в системе исполнительной власти, а здесь возможности партий в России всегда были ограничены. Показательно, что парламентское большинство так и не получило ожидавшегося им расширения влияния на правительство, а губернаторы, несмотря на вступление в партию, все же, в первую очередь, являются участниками вертикали власти, которая приобрела еще более иерархический характер после введения нового порядка формирования губернаторского корпуса. Возможно, что роль «Единой России» может измениться после думских выборов 2007 года, но это будет зависеть от степени успешности ее выступления на них и расстановки аппаратных сил после президентских выборов.КПРФ после масштабного поражения на выборах 2003 года, смогла сохранить свои позиции, но не более того. Напомним, что тогда коммунисты потеряли значительную часть своего электората образца 90-х годов, которая перешла к ЛДПР и «Родине». Теперь региональные выборы показывают, что снижение влияния этих партий не приводит к серьезному компенсационному эффекту для коммунистов, хот сам факт введения выборов по партийным спискам на региональном уровне объективно выгоден коммунистам, получающим почти гарантированное представительство в местных парламентах (включая Москву, где они никогда не добивались такого результата).

Сторонникам Геннадия Зюганова удалось избежать раскола в полном смысле этого слова, действуя при этом исключительно неблагоприятной ситуации. Хотя КПРФ в 2004 году покинула целая группа функционеров, которые даже провели альтернативный съезд партии, но, в конечном счете, речь шла не о расколе, а об «отколе» группы деятелей, пусть даже нанесшего имиджевый ущерб коммунистам. Сколько-нибудь устойчивую альтернативную компартию создать так и не удалось, а номинальный глава ее прототипа, ВКПБ, ивановский губернатор Тихонов потерял свой пост в исполнительной власти «Патриоты России» принципиально сдвинулись к центру, отказавшись от идеи бороться за «ядерный» коммунистический электорат.

Более того, изменилось качество отношений между властью и КПРФ. Коммунисты отказались от политического взаимодействия с радикальной демократической оппозицией – сторонниками Каспарова и Касьянова. КПРФ сняла своего кандидата на дополнительных выборах в Госдуму в Москве в нынешнем году, когда возникла реальная возможность ситуативной коалиции всех основных оппозиционных сил – от левых до правых. Кроме того, коммунисты сразу же отвергли возможность взаимодействия с еще не созданным движением Касьянова.

Такая позиция коммунистов, как ни парадоксально, одновременно соответствует и представлениям власти о развитии партийной системы, и настроениям коммунистического актива и электората. С одной стороны, коммунисты однозначно дистанцируются от любых «цветных» соблазнов, к которым Кремль относится вполне серьезно. С другой стороны, для самих коммунистов сближение с демократами на оппозиционной основе выглядит противоестественным, а их отношение к «цветным» революциям на постсоветском пространстве куда ближе к точке зрения российской власти, чем радикальной антипутинской оппозиции. Более того, изменение в негативную сторону характера отношений России с Западом создает новые точки соприкосновения между властью и коммунистами. По многим вопросам – от отношения к событиям в Белоруссии до реакции на смерть Милошевича – позиции коммунистов и «официальной России» серьезно сблизились.

Ограниченность влияния КПРФ и его стагнация в течение последнего времени определяют новую роль компартии. Можно сказать, что коммунисты получают неформальный статус «партии номер два» в российской партийной системе, которая не может выступать в качестве реального конкурента «Единой России», а аккумулирует значительную часть протестных настроений, дистанцируясь при этом от радикализма. Но при этом КПРФ недостаточно системна («социал-демократизация» противоречит доминирующим настроениям в партии), чтобы стать стабильным участником «двухпартийной системы», которая к тому не складывается из-за наличия иных альтернатив, в первую очередь, партии Жириновского.

Наконец, ЛДПР – партия, которая, несмотря на все негативные прогнозы, неизменно остается парламентской политической силой с 1993 года. Региональные выборы показали, что партия без непосредственного участия в выборах своего лидера, становится «полупроходной», но все равно остается реальной политической силой. Для ЛДПР введение выборов по спискам в регионах, равно как и переход к чисто пропорциональной системе на федеральном уровне, крайне выгодны, так как в одномандатных округах, кроме нескольких исключений, жириновцы не имели шансов на победу. Однако у любого успеха есть своя оборотная сторона – в данном случае речь может идти о постепенном снижении управляемости региональных отделений партии, лидеры которых сейчас являются не просто «приводными ремнями» партийного механизма, а статусными представителями истеблишмента (депутатами законодательных органов власти).

Социологи подтверждают высокий уровень популярности лично Жириновского, что дает его партии хорошие шансы на преодоление повышенного 7%-ного избирательного барьера на федеральных выборах. Перспективы же ЛДПР в долгосрочной перспективе выглядят достаточно неясно, так как адекватного преемника у Жириновского нет и быть не может.

Первая лига

Первая лига – это партии, которые имеют некоторые шансы на прохождение в Думу, но реализовать они их смогут только при выполнении ряда условий. Это успешно проведенная избирательная кампания, наличие сильного «первого номера» в избирательном списке, приход солидных инвесторов, отсутствие серьезных препятствий для проведения избирательной кампании и др. При этом наличие трех партий «высшей лиги» (в том числе ушедшей в отрыв «Единой России») заставляет предположить, что из их соперников из «первой лиги» в Думу сможет пройти максимум одна партия.

К этой категории, как показали прошедшие региональные выборы, относятся Российская партия пенсионеров (РПП), Аграрная партия, Российская партия жизни, возможно, «Патриоты России». Эти партии зарождались либо как спойлеры по отношению к КПРФ («пенсионеры» и «патриоты»), либо как альтернатива по отношению к «Единой России» (РПЖ), либо в качестве корпоративной политической структуры, некогда союзной КПРФ, но уже к концу 90-х годов разорвавшей этот союз.

Особенностью этих партий является их лояльность по отношению к федеральной власти – в противном случае политические инвестиции в их адрес были бы слишком рискованными для российского бизнеса. «Первая лига» в ее нынешнем виде куда более управляем, чем ранее (когда в нем присутствовали либералы). Определенные проблемы могли возникнуть лишь с РПП в период, когда ей руководил Валерий Гартунг – партия приняла участие в антимонетизационных протестах. Но внутрипартийный переворот, происшедший в прошлом году, сделал их неактуальными. Для новых лидеров партии региональные выборы 12 марта стали проверкой на то, насколько успешно они смогут использовать партийный бренд. Выяснилось, что бренд работает вне зависимости от того, кто руководит партией в Москве – избиратели голосуют за привлекательное название, в значительно меньшей степени обращая внимание на то, что за ним стоит. Проблема «пенсионеров» состоит в том, что при обладании самым привлекательным из партий «первой лиги» брендом они лишены сильного и узнаваемого лидера, что может серьезно осложнить их федеральную избирательную кампанию.

Нынешний состав «первой лиги достаточно неустойчив – провал партии на думских выборах 2007 года (под провалом понимается неполучение хотя бы 3% голосов) ставит под серьезный вопрос ее существование как реального политического проекта.

Вторая лига и «промежуточные» партии

С второй лигой все ясно – это партии, которые не имеют электоральных шансов и обречены либо на быструю кончину, либо на медленное угасание. В первом случае роковую роль для существования партии сыграет министерство юстиции в ходе ревизии ее численности на предмет соответствия новому законодательству (напомним, что теперь в партии должно быть минимум 50 тыс. членов – «планка» поднята в пять раз). Во втором случае невостребованные и инвестиционно непривлекательные партии будут номинироваться разве что на сомнительную роль спойлеров («портильщиков») для более успешных политических сил.

Однако, наряд с явными аутсайдерами, существуют партии, чьи перспективы сейчас выглядят неясными – они образуют своего рода «промежуточное» сообщество. Речь идет о партиях либерального спектра – СПС и «Яблоко» - а также о «Родине». Эти политические силы были представлены в парламенте (а «Родина» присутствует в нем и в настоящее время), имеет свои «ядерные» электораты, известные бренды, идеологию. Однако сейчас они переживают непростые времена, хотя и по разным причинам.Такой успешный электоральный проект образца 2003 года как «Родина» сейчас находится в кризисном состоянии, что связано как с внутренними противоречиями (по линиям Глазьев-Рогозин и Рогозин-Бабурин), так и с проблемами во взаимоотношениях с властью – негативную для Рогозина роль сыграла известная «антимонетизационная» голодовка. В результате сейчас неясен даже вопрос о том, кто будет контролировать «раскрученный» бренд «Родины» к парламентским выборам 2007 года. «Родина» значительно меньше представлена в федеральных электронных СМИ, чем в период 2003-2004 годов (вспомним, что именно этот фактор сыграл одну из ключевых ролей в успешном становлении этого проекта). Отметим также, что «Родина» по разным причинам была снята с целого ряда региональных кампаний (так, 12 марта она из восьми кампаний приняла участие только в одной, да и то Верховный суд восстановил ее накануне выборов), что не способствует притоку в ее ряды представителей региональных элит, а также вниманию к ней со стороны инвесторов.

Еще одна проблема Рогозина – неспособность вызвать «сильные чувства» у своих сторонников, в отличие от идеологических партий. Наглядный пример – выборы 2005 года в Москве, когда снятие «Родины» с дистанции не привело к серьезному снижению явки или к другим формам электорального протеста (росту количества испорченны бюллетеней и др.). В регионах партия представлена крайнем неравномерно («где густо, где пусто»), а в ряде случаев в выборах участвуют сразу два конкурирующих списка – рогозинцев и бабуринцев.

Впрочем, запрос в обществе на национал-патриотический проект (в том числе наличие в нем достаточно высокого уровня ксенофобии) должен привести к тому, что в каком-либо виде подобная политическая сила будет существовать (обратим внимание на результаты выборов 12 марта в Республике Алтай, где «Родина», даже не ведя, по сути дела, избирательной кампании, получила 10% голосов). Другое дело, что она может вытесняться во внепарламентское пространство и радикализироваться – например, выступая под флагом Движения против нелегальной иммиграции. В то же время у «Родины» остаются теоретические шансы попасть в «первую лигу», но только на условиях полной политической лояльности, которую Рогозин (равно как и Глазьев, показавший «недоговороспособность» еще в конце 2003 года) обеспечить не в состоянии.

На следующих выборах будет иметь место также некий либеральный проект (или проекты), о характере которого говорить в настоящее время сложно. Объединение демократов в одну партию является мечтой значительной части электората СПС и «Яблока», однако существует масса причин, ставящих под вопрос реализацию этого сценария – организационных, идеологических, личностных. Можно сказать, что побудить к объединению демократов (в условиях запрета избирательных блоков) может лишь уверенность их лидеров в том, что поодиночке правые и «яблочники» никак не смогут преодолеть повышенный 7%-ный избирательный барьер (подобно тому как в 2003 году для них непреодолимым препятствием стал меньший, 5%-ный барьер). Напомним, что только понимание того, что демократы поодиночке не попадают в Мосгордуму сыграло решающую роль в участии в выборах объединенного демократического списка под флагом «Яблока». Теперь таким фактором может стать провал либералов на выборах 12 марта, который показал необходимость инновационного решения – появления нового, не связанного с многочисленными поражениями партийного бренда, а также достижения кумулятивного эффекта от самого феномена объединения. В этом случае не только происходит частичное суммирование электоратов, но и сам факт реализации «мечты демократов» способен привлечь дополнительные голоса избирателей, повысив их оптимизм относительно результатов выборов.

Однако объединенный демократический проект для того, чтобы получить адекватное финансирование и представительство в электронных СМИ и получить реальные шансы на прохождение в «первую лигу», должен действовать в определенных рамках, которые исключают включение в объединительный процесс «цветных» политических сил, в первую очередь, Касьянова. Представляется, что на нынешнем этапе объединение демократов в таком формате выгодно власти, так как позволит «Единой России» занять в будущем парламенте место «по центру», избегая сегодняшней ситуации, когда «единороссы» вынуждены быть самой либеральной и западнической политической силой в Думе, что органически несвойственно «партии власти».

Будущий парламент

Таким образом, в будущем парламенте будет представлено 3-5 партий. «Минималистский» вариант означает присутствие в нем только партий, входящих сейчас в «высшую лигу». При этом «Единая Россия» с помощью активной избирательной кампании и используя эффект мультипликатора (его роль повышается с увеличением избирательного барьера) получает абсолютное большинство в Думе, возможно, близкое к конституционному (аналогом могут выступить результаты выборов в Мосгордуму по партийным спискам). При «недоборе» голосов до двух третей роль «страховочного» фактора сыграет лояльная ЛДПР.Если в парламенте будет представлено 4-5 партий (к «высшей лиге» могут добавиться одна партия из нынешней «первой» и, допустим, объединенные либералы), то конструкция высшего органа законодательной власти становится более сложной. Однако и в этом случае серьезных потрясений ждать не придется, так как речь будет идти о совокупности лояльных власти политических сил.

Версия для печати