19.02.2021 | Политком.RU

Александр Лукашенко: уйти или остаться?

Александр Лукашенко созвал Всебелорусское народное собрание — придуманный им же орган, собираемый раз в несколько лет и призванный представлять различные слои белорусского общества в рамках местной версии корпоративизма.

В ближайшее время роль собрания может увеличиться, так как Лукашенко видит в нем орган, способный обеспечить стабильность во время переходного периода. Впрочем, куда будет этот переход, пока до конца неясно, наверное, даже самому батьке, который в своей речи, кажется, впервые не исключил возможности прихода к власти оппозиции — и заговорил о гарантиях.

Vox populi: Лукашенко и протест

К собранию был обнародован и официозный опрос общественного мнения с весьма сомнительной репрезентативностью, давший ожидаемые результаты. Оказалось, что митингующих поддерживает 15% населения, а Лукашенко доверяют 66%. Сам белорусский лидер интерпретировал результаты этого исследования весьма оригинально — как доказательство того, что он выиграл выборы, хотя получил и не 80 явно нарисованных процентов, а то ли 76, то ли даже 68%, так как кто-то из губернаторов мог из рвения «дописать процент-два». Как при такой скромной «дописке» из 68 могло получиться 80, Лукашенко не объяснил — а подобранные им делегаты этим предсказуемо не интересовались.

Официозные цифры не могут объяснить, зачем нужно что-то менять, раз на стороне протеста явное меньшинство населения. Тем более, что и протесты пока затихли. Но реальные общественные настроения — по крайней мере, в городах, иные (а Беларусь, несмотря на свой сельский имидж, связанный в том числе и с фигурой Лукашенко, страна урбанизированная — 78% ее населения проживает в городах, 28% — в минской агломерации).

Репрезентативный опрос белорусских горожан, проведенный в прошлом месяце аналитиками британского Королевского института международных отношений Chatham House показал, что акции протеста полностью одобряют около четверти белорусов, еще 18% относятся скорее положительно и лишь треть — отрицательно. Около 70% выступают за прекращение насилия в отношении оппозиции и за диалог власти с протестующими. Чуть больше 50% заявили, что голосовали за Светлану Тихановскую, 21% — за Лукашенко (отметим, что это не электоральные цифры, а нынешняя позиция опрошенных — но разница с лукашенковскими цифрами, в любом случае, очевидна). Президентский рейтинг Лукашенко сейчас составляет 27% (у оппозиционеров Виктора Бабарико, находящегося в тюрьме, и Павла Латушко, выехавшего в эмиграцию, соответственно, 28 и 12%). Авторы исследования «не дотянулись» до деревенских респондентов, но отмечают, что настроения в малых городах примерно соответствуют сельским, что повышает достоверность результатов.

Исследование Chatham House, проведенное в конце прошлого года выявило размежевание белорусского общества на три основные группы:

1. «Сторонники протеста» составляют 38% от всех городских жителей. Среди них большее, чем в прочих группах, количество минчан, людей с высшим образованием, мужчин, людей на руководящих должностях либо высококвалифицированных специалистов. Впрочем, по мнению исследователей, среди протестующих также находится большое количество женщин, людей со средне-специальным образованием.

2. «Наблюдатели» составляют 34% — те, кто скорее поддерживает требования протеста, но не готовы идти на риски и нести персональные издержки. Они не принимают насилие со стороны государства и все меньше доверяют действующей власти. Среди «наблюдателей» преобладают женщины, молодые люди (в возрасте от 18 до 24 лет), работники госсектора, служащие или работники сферы обслуживания. Представители этой группы чаще других не ходили на выборы, а если и ходили, то голосовали «против всех» или за разных кандидатов (как за альтернативных, так и за Лукашенко).

3. «Противники протеста» составляют 28% — это консолидированная вокруг Александра Лукашенко часть общества, которая не хочет победы протеста. Среди них большее, чем в прочих группах, количество пенсионеров, людей со средним образованием. Чаще всего представители этой группы работают в госсекторе и занимаются трудом более низкой квалификации, чем люди из других сегментов.

Таким образом за Лукашенко хотя и немалое, но меньшинство населения, что крайне неприятно для любого авторитарного режима. Понятно, что у него остается немало сторонников — но это в значительной степени политически неактивные возрастные люди, неготовые добровольно выступить в защиту своего лидера. В прошлом году его режим спасла только Россия — прямой угрозой силового вмешательства, что сбило процесс активизации оппозиции и предотвратило намечавшийся раскол элит. Перед проведением Всебелорусского народного собрания появилась информация, что Лукашенко может объявить на нем о проведении амнистии политзаключенных, но этого не произошло — белорусский лидер не чувствует себя достаточно уверенно, чтобы выпускать оппонентов без условий (перехода на его сторону, ухода из политики или эмиграции). В свою очередь, большинство находящихся в заключении представителей оппозиции не хотят принимать такие условия.

Vox populi: Беларусь и Россия

Отношение же к России в стране остается в целом положительным. Вряд ли стоит полностью доверять «лукашенковскому» опросу, согласно которому за союз с Россией выступает 71% респондентов. Цифры исследований базирующейся в Варшаве Белорусской аналитической мастерской (BAW) существенно меньше. В июне число сторонников союза с Россией составляло 39%, в сентябре (то есть уже после российской поддержки Лукашенко) достигло 52%, но в ноябре упало до 40%, что все равно немало. Однако прошлогодний опрос Chatham House показал сохранение очень высокого уровня симпатий жителей Беларуси к России, когда речь идет не о геополитике, а о человеческой реакции — 82% респондентов относятся к ней хорошо, а две трети позитивно отнеслись к Владимиру Путину (хотя 46% заявили, что их мнение о России ухудшилось из-за ее поддержки Лукашенко, но, как видно, не до такой степени, чтобы стать негативным).

Исследование, проведенное в ноябре-декабре прошлого года варшавским Центром восточных исследований, показало, что Путин в Беларуси существенно популярнее Лукашенко. Белорусского лидера положительно оценивают 40,8%, российского — 60,2% (впрочем, Лукашенко обогнали по популярности и Ангела Меркель, и Владимир Зеленский, и Анджей Дуда — но все они менее популярны, чем Путин). С точки зрения исследователей, высокая популярность Путина является не только результатом исторически укоренившегося уважения к России в сознании белорусов, но и результатом сильного влияния российского телевидения, широкодоступного в Беларуси.

В то же время одним из самых неожиданных результатов польского исследования стал выход Польши на первое место среди стран, в которых белорусы хотели бы работать. 40,6% указывают на Польшу, опережая Западную Европу (36,7%), Россию (30,3%) и Литву (21,3%). Вероятно, это результат экономической стагнации в России, а также белорусских миграционных сетей в Польше, которые возникли в последние годы. Отношение к России более сентиментально и со временем выглядит все отстраненнее, к Польше же в большей степени продиктовано прагматичными личными интересами.

В том числе и из-за пророссийских симпатий в стране — а не только из-за надежды когда-нибудь наладить отношения с Москвой — белорусская оппозиция публично не выступает с антироссийских позиций.

Vox populi: образцы и символы

Польское исследование показало изменение отношения белорусов к своему историческому наследию в последнее десятилетие. Если до начала XXI века (с небольшим перерывом в 1991–1994 годы), согласно официальным месседжам и школьным учебникам, Белорусская ССР была первым государством белорусов, то в последующие годы власти начали обращаться к более ранним периодам, включая средневековое Полоцкое княжество и Великое княжество Литовское, которые стали восприниматься также в качестве белорусских государств. Результаты опроса показывают, что эти идеи укоренились в обществе, причем в последнее время процесс ускоряется.

Гораздо больше белорусов считают, что их государство должно ссылаться на «западнические» традиции Великого княжества Литовского или Республики Польша (39,7% и 6,3% соответственно), чем Советского Союза (28%). Обращает на себя внимание также очень хороший результат Белорусской народной республики (16,2%), созданной в результате неудачной и весьма эфемерной попытки построить независимое и антикоммунистическое белорусское государство в 1918 году. За амбивалентную в идеологическом смысле апелляцию к истории Полоцкого княжества выступают 8,8% респондентов.

В России этот процесс нередко объясняют ошибками Лукашенко, который стал «заигрывать с националистами». Но как лидер независимого государства он просто не мог для легитимации апеллировать только к советскому опыту. Альтернативы же, предлагаемые некоторыми российскими экспертами и консервативными представителями Белорусской православной церкви (граф Михаил Муравьев, подавивший восстание 1863 года, митрополит Иосиф (Семашко), возглавивший присоединение греко-католиков к православию), не выглядят реальной альтернативой. Не только из-за личностного восприятия (Муравьев и в советской традиции, и в восприятии современной белорусской интеллигенции является «вешателем», но и в связи с их имперской идентичностью, не соответствующую белорусской независимости, ставшей привычной за почти три десятилетия для большинства населения. Опрос ВЦИОМ, проведенный в 2019 году, показал, что за вхождение Беларуси в состав России на правах субъекта Федерации высказывались 17%, за весьма утопичный (учитывая доминирование России по территории населению) проект объединения на равноправной основе — 18%, зато за статус кво — 48%.

По словам главы BAW Андрея Вардомацкого, «сторонники существующего официального истеблишмента имеют шкалу сравнения с 1990-ми годами. Шкала сторонников перемен заключается в сравнении ситуации в Беларуси со странами по периметру на сегодняшний день. Поскольку шкалы эти разные, существует ценностная взаимонепереходимость».

В то же время ситуация с символами носит противоречивый характер. Согласно опросу Chatham House, треть респондентов отдает предпочтение бело-красно-белому флагу (бчб-флаг Белорусской народной республики, который во время второй мировой войны использовали коллаборационисты, а сейчас является символом оппозиции), 41% — красно-зеленому. При этом лишь около четверти опрошенных (24%) согласны с мнением, что бчб-флаг — фашистский, что соответствует официальной позиции нынешней белорусской власти.

В конце января официальный представитель Генпрокуратуры Белоруссии Анжелика Курчак сообщила, что ведомство готовит пакет документов для признания экстремистским бчб-флага. По ее словам, ведомство получило обращение от более чем 100 граждан с просьбой причислить бело-красно-белый флаг, «который в годы Великой Отечественной стал символом зверств на белорусской земле», к экстремистской символике и запретить его публичную демонстрацию.

Исследование предсказуемо показало тесную связь политических предпочтений и выбора флага: убежденные сторонники протестов подавляющим большинством предпочитают бчб-флаг и отрицательно относятся к красно-зеленому, преданные сторонники Лукашенко - наоборот. Тема Великой Отечественной войны уже не ведет к жесткому отторжению символики, но остается сдерживающим фактором для ее поддержки. Традиционные для России аргументы (апелляция к военному прошлому, советскому прошлому, востребованности стабильности после бурных 1990-х) в Беларуси работают все хуже.

Лукашенко и Россия

Россия не хочет дожидаться серьезного падения своей популярности в Беларуси, которое возможно, если она будет и дальше связывать себя с поддержкой Лукашенко. Есть и известное определение, что на штыках трудно сидеть. Оппозиционный протест приглушен, но далеко не завершился.

Отсюда и давление на белорусского лидера для того, чтобы он поделился властью в управляемом режиме, что должно привести к созданию более легитимной властной конструкции. Задача же Лукашенко — максимально оттянуть принятие обязывающего решения. На прошедшем собрании он предложил в течение нынешнего года заниматься разработкой новой Конституции, а в начале следующего вынести его на референдум. При этом превращение Всебелорусского народного собрания в конституционный орган может дать ему надежду на сохранение контроля за ситуацией не только в переходный период, но и в дальнейшем — например, если он его возглавит.

Может быть и другой сценарий — Лукашенко после референдума объявит о своем уходе, но представленные в собрании «лучшие люди» умолят его не бросать страну на произвол судьбы и еще поправить страной. Правда, ограничителем для этого сценария являются сами выборы. В прошлом году Лукашенко тщательно отбирал своих конкурентов, что не помешало оппозиции консолидироваться вокруг начинающего политика Тихановской. Поэтому любые выборы могут стать для Лукашенко роковыми. Выберут электорально удачного преемника (вдруг удастся найти подходящего и согласовать его с Россией) — тот может отвернуться от него, как Сооронбай Жээнбеков от Алмазбека Атамбаева в Киргизии.

Характерно, что среди делегатов Всебелорусского народного собрания отсутствовал отправленный в прошлом году в отставку экс-премьер-министр Сергей Румас, у которого есть неплохие связи и в России, и на Западе. Он оказался в Лондоне — по одной версии, направившись туда для негласных консультаций о смягчении политики Запада в отношении Лукашенко, по другой, в результате появления слухов о его возможном аресте и допросах связанных с ним банковских менеджеров. Версия о немилости получила косвенное подтверждение, когда на собрании Лукашенко хотя и не подверг Румаса прямой критике, но отметил, что проблемы с зарплатами учителей могут быть связаны с деятельностью его правительства. Похоже, что вариант с преемничеством Румаса энтузиазма у Лукашенко не вызывает.

А если пойти на выборы самому и честно считать (в противном случае ситуация вновь взорвется), то шансы на победу любого оппозиционера или минимально приемлемого для оппозиции кандидата, становятся еще более реальными, несмотря на любые официозные опросы. Даже выдвижение слабых оппонентов, как показывает опыт выборов 2020 года, не гарантирует успеха.

Но до 2022 года еще немало времени — и Лукашенко продолжает маневрировать. Он клянется в дружбе с Россией и прозрачно намекает, что может и дальше быть ей полезен. В то же время не хочет идти на уступки в вопросе интеграции, выступая против создания новых наднациональных органов (понятно, что в первую очередь речь идет о введении поста президента Союзного государства). В очередной раз произносит раздражающую Москвы фразу о «многовекторной внешней политике». Демонстрирует благоволение к Пекину, заявляя о необходимости расширения присутствия в стране китайских компаний.

Вся стилистика речи Лукашенко на собрании демонстрирует его нежелание уходить. Но при этом он, кажется, сказал нечто действительно важное. Это не обещания уйти, от которых можно отказаться «по просьбе трудящихся». А слова о гарантиях для своих сторонников в случае не просто своего ухода, но прихода к власти оппозиции. Он призвал к общественному договору, согласно которому в этом случае «ни один волос с вас, сторонников нынешнего президента, упасть не может». А раз так, то по аналогии этот принцип должен быть распространен и на самого Лукашенко. Другое дело, что любые гарантии со временем можно отменить, как свидетельствует опыт той же Киргизии.

Версия для печати