15.04.2021 | Марина Войтенко

Макротренды – перед переменой знака

5 апреля МВФ представил корректировку глобального прогноза, отражающую, по мнению его аналитиков, более уверенное восстановление мировой экономики. Ожидания ее роста в 2021 году повышены (против январской версии) на 0,5 п.п. до 6%, в 2022-ом – на 0,2 п.п. до 4,4%. В лидерах крайне неравномерной динамики в pax economica: Индия (12,5% и 6,9%), Китай (8,4% и 5,6%), США (6.4% и 3,5%). Россия в предположениях Фонда находится в группе «середняков» – с 3,8% роста ВВП в текущем и следующем годах (оценки увеличены на 0,8 п.п.). Оптимизм прогнозов апрельского выпуска Global Economic Outlook, однако, сопровождается оговорками о высокой степени их неопределенности.

В полной мере сохраняются риски суверенных дефолтов, масштабной коррекции (обвала) финансовых рынков и запаздывающих, либо вовсе неверных шагов в экономической политике. При этом «шрамы» от пандемического кризиса будут сохраняться еще длительное время: сокращение среднегодового дохода на душу населения, по оценкам, составит в 2020-2024 годах 5,7% в странах с низкими доходами; 4,7% в emerging markets; 2,3% в advanced economics.

Нелишне заметить, что предположения МВФ разошлись с консенсус-прогнозом российских экспертов, опрошенных «Интерфаксом», также повысивших оценку роста-2021, но лишь на 0,1 п.п. до 2,9%. Не менее примечательны и выводы совместного доклада НИУ ВШЭ и Российского союза промышленников и предпринимателей «Оценка влияния кризиса, связанного с пандемией COVID-19, на отрасли российской экономики и их посткризисное развитие»: на фоне новых волн коронавируса «первоначальные прогнозы о полноценном выходе мировой экономики из кризиса в 2021 году не оправдываются … правительствам нужно будет адаптировать свою экономическую политику к условиям более долгой рецессии». Одна из причин различий в представлениях о перспективах восстановительных процессов – их сохраняющаяся неоднородность.

Мониторинг отраслевых финансовых потоков (проводится ДИП ЦБ РФ) наряду с усилением их волатильности показывает замедление темпа роста объема входящих платежей к среднему значению в прошлом квартале. Так, с декабря-2020 по март-2021 темп взвешенного среднего входящего потока (с весами отраслей в ВВП) сократился с 9,6% до 3,1%. На этом временном интервале отмечается замедление финпотоков: в конечном потреблении домохозяйств – с +1,8% до -4,8%, в промежуточном потреблении – с +6,0% до -3,0%, в инвестициях – с +4,4% до -0,7%, в экспорте – с +19,6% до +0,7%. В госуправлении (госсектор) тренд, напротив, противоположный – увеличение с 29,3% до 41,7%, что корреспондирует с траекторией госрасходов. Комментарии экспертов к такой динамике далеки от однозначности: утверждения о сохранении тренда на восстановление внутреннего спроса сосуществуют с констатацией выхода из коронакризиса в «около-стагнацию».

В то же время другие показатели (опережающие) конъюнктуры в марте указывают на ее потепление: индекс PMI (по версии Markit) в сфере услуг поднялся с 52,2 пункта до 55,8 пункта, Совокупный PMI объемов производства (обработка + услуги) увеличился с 52,6 до 54,6 пункта. Повышение деловой активности находит отражение и в опросах предприятий ИЭП им. Е,Т.Гайдара. В марте оценки нормальности спроса прибавили сразу 8%, хотя и не достигли докризисных значений. Тем не менее, возможное снижение внутреннего спроса беспокоит только 48% респондентов (в августе-2020 этого опасались 52%, в апреле-2020 – 63%). По мнению экспертов, о повышательной динамике свидетельствует рост на 5 п.п. до минус 21% по итогам первого квартала индекса потребительской уверенности (Росстат) и возвращение на допандемические рубежи доли импорта в потреблении.

На этом фоне показательно, что, судя по опросам, для руководителей промпредприятий проблемой №1 стали растущие цены на сырье и материалы, темп которых с начала года более чем вдвое превысил потребительскую инфляцию. По оценке Росстата, в марте она стабилизировалась на уровне 5,8% г/г (месячный темп замедлился до 0,7% после 0,8% в феврале). В МЭР считают, что пик годовой инфляции пройден (рост продовольственных цен месяц к месяцу в марте, например, замедлился до 0,82% с 1,2% в феврале) и в апреле она достигнет 5,5-5,6% г/г (в первую неделю второго квартала зафиксировано снижение среднесуточного ценового темпа с 0,024% до 0,022% – прим. авт.). По итогам года она, тем не менее, окажется выше таргета ЦБ РФ – 4,2%, согласно прогнозу экспертов.

Ожидания эти, между тем, находятся в зоне риска. Действие проинфляционных факторов может усилиться вследствие уже наблюдаемого ценового ралли на мировых товарных рынках, а также сохраняющейся мягкости бюджетной и монетарной политик в ведущих экономиках мира. Российские обстоятельства способны добавить к этому некоторый эффект от сжатия предложения при неоптимальном выходе из режимов регулируемых цен на сахар, масличные и зерно. Неопределенность ценовой динамики, уже вызвавшая переход ЦБ РФ к «монетарной нейтральности» и усилившая тяготение правительственных финансистов к ненаращиванию бюджетного стимула, на годовом треке может отразиться некоторым замедлением общеэкономического роста.

При этом его структурные ограничения по-прежнему лежат в основе неоднородности макротрендов. В настоящее время сложился консенсус экспертных и официальных позиций: для устойчивых темпов ВВП выше 3%, необходимых для уверенного выполнения государством социальных обязательств, снижения бедности и поддержания стабильной занятости инвестиции должны увеличиваться на 5-6% ежегодно. В текущем году, по оценке первого вице-премьера Андрея Белоусова (на совещании 8 апреля у Президента РФ по вопросам реализации посланий Федеральному Собранию) они вырастут лишь 3,1%. Отсюда и повышенное внимание кабмина к стимулированию инвестактивности по четырем главным направлениям:

· Механизм СЗПК (в рамках 36 подписанных соглашений уже вложено 56 млрд рублей, в 2021-ом планируется заключить еще 100 с общей суммой заявленных инвестиций около 2 трлн рублей и вложениями в текущем году в 620 млрд рублей). Ближайшие задачи – уточнение правил стабилизационной оговорки, расширение перечня компенсируемых затрат, заключение соглашений в электронном виде и их сопровождение на единой цифровой платформе.

· Поддержка средних региональных проектов. В каждом субъекте РФ будут разработаны инвестиционные декларации, то есть цели и приоритеты на пятилетний период; представлены своды инвестиционных правил с описанием пошаговых алгоритмов для решения типовых задач инвестора (получение необходимых разрешений, подключение к инфраструктуре, получение льгот и финансовой поддержки, наем персонала и т.п.); создана интерактивная инвестиционная карта региона со всей необходимой информацией, включая планируемое размещение объектов. Субъекты РФ будут обязаны формировать инвестиционные комитеты – постоянно действующие площадки для коммуникаций и консультаций с властями регионов. Принципиальной является увязка запуска регионом указанных стандартов с федеральной компенсацией инвестиционного налогового вычета.

· Сокращение сроков и стоимости строительства за счет исключения избыточных регулирования и требований к объектам (задача: снизить уже к 2024 году сроки не менее чем на 20%, издержки инвесторов – не менее чем на 10%).

· Запуск новой линейки финансовых инструментов (увеличение к 2024 году объема финансовых ресурсов для инвестиций до 9-10 трлн рублей в год, что в полтора раза больше показателей-2020). Начало уже положено: 2 апреля ЦБ РФ зарегистрировал программу и проспект эмиссии инфраструктурных облигаций госкомпании «ДОМ.РФ» (размещение бумаг под 9 пилотных проектов в регионах общим объемом финансирования в 80 млрд рублей предполагается в мае). По оценкам экспертов, выпуск бумаг только под объекты жилищной инфраструктуры может составить в ближайшие год-два до 1 трлн рублей. В этом же ряду следование финансовых институтов РФ общемировому тренду, задаваемому повесткой «ответственного инвестирования» (ESG) в соответствии с целями устойчивого развития ООН (например, эмиссия ценных бумаг и выдача кредитов под проекты управления отходами и снижения выбросов СО₂.

Справочно: с 1 июля 2020 года порядка 2,5 тыс инвестфондов в мире с общим объемом активов под управлением в $90 трлн обязались инвестировать половину их в инструменты, соответствующие ESG-повестке.

Регулятивные действия по запуску нового инвестцикла, безусловно, безотлагательные уже сегодня, к своим ощутимым результатам, скорее всего, приведут лишь в 2022 году. Поддержка экономики со стороны внешнего спроса тоже не выглядит однозначно решающей. Итоги платежного баланса за первый квартал показывают: чтобы выйти на доковидный уровень нужно нарастить активное сальдо внешней торговли на 26%, а профицит счета текущих операций – на 27% (пока квартальный объем импорта вырос на 12% г/г, экспорта же сократился на 2%). В этих обстоятельствах принципиально важны адекватные и взвешенные оценки ожидаемых темпов макродинамики и их качества.

По версии МЭР, падение ВВП в январе-феврале составило 2,5%. Предварительные оценки марта и первой четверти года в целом указывают на то, что экономика упадет примерно на 1,2-1,5%. Итог второго квартала, особенно за счет эффекта базы, ожидается со значимым плюсом. Разброс прогнозов темпов роста в годовом выражении насчитывает 4-6%. При этом неоднородность восстановительных процессов, меняя знак по ходу послекризисного отскока, тем не менее, не сильно «расположена» к тому, чтобы резко «выпасть» из общей картины основных макротрендов во второй половине года. Устойчивость динамики ВВП и его социальной отдачи (и это становится все очевиднее), прежде всего, определяется структурными изменениями экономической модели, начинающимися с перемен в условиях ведения бизнеса. Актуальность убедительного ответа на этот вызов регулятивными практиками только усиливается.

Марина Войтенко - экономический обозреватель

Версия для печати