03.05.2006 | Сергей Маркедонов

Азербайджан, который нужен всем

В конце апреля - начале мая 2006 года Азербайджан в очередной раз продемонстрировал приверженность политике «качелей», основы которой были заложены еще третьим президентом этой республики (и фактическим создателем азербайджанского посткоммунистического государства) Гейдаром Алиевым. Умение «быть своими» и в Вашингтоне, и в Москве стало отличительной чертой внешней политики постсоветского Азербайджана. На фоне масштабной эскалации напряженности в отношениях между США и Ираном официальный Баку, несмотря на все сложности в азербайджано-иранских отношениях, учится быть «своим» еще и в Тегеране. Приверженность этой политике уже принесла Азербайджану значительные дивиденды.

На протяжении 1990-х – первой половины 2000-х гг. эта закавказская республика, демонстрируя лояльность сразу нескольким мировым центрам силы, увеличивала собственную геополитическую «капитализацию». Политика «качелей», таким образом, стала эффективным средством не только сохранения, но и наращивания влияния на постсоветском Востоке.

Накануне официального визита президента Азербайджана Ильхама Алиева в Вашингтон пресс-служба Белого дома расточала комплименты лидеру этой закавказской республики. Азербайджан был назван «ключевым союзником в стратегически важном районе мира», «ценным партнером, оказывающим важную помощь по Ираку». Подобного рода характеристики навевают образы классической работы Збигнева Бжезинского «Большая шахматная доска», в которой Азербайджан более откровенно, если не цинично называется «жизненно важной "пробкой", контролирующей доступ к бутылке с богатствами Каспийского моря и Средней Азии. По мнению Бжезинского, «независимый тюркоязычный Азербайджан, по территории которого проходят нефтепроводы и далее тянутся на территорию этнически родственной и оказывающей ему политическую помощь Турции, помешал бы России осуществить монополию на доступ к региону и, таким образом, лишил бы ее главного политического рычага влияния на политику государств Центральной Азии». Обычно выступая в качестве сурового экзаменатора для постсоветских государств, в апреле 2006 года Вашингтон проявил готовность не «опрашивать» Баку по таким политическим билетам, «как состояние демократии в республике» и «прошедшие в ноябре 2005 года парламентские выборы». Нарастающее день ото дня американо-иранское противоборство заставляет Вашингтон отдавать предпочтение Realpolitik, а не идеологическим пристрастиям.

Однако, несмотря на все комплименты Вашингтона, официальный Баку проявил сдержанность. Еще накануне визита Алиева в США заместитель министра иностранных дел Азербайджана Араз Азимов заявил, что его страна не намерена «быть членом коалиций против кого-либо и хочет строить добрососедские отношения со всеми странами региона». А за неделю до визита президента Азербайджана в Вашингтон в Баку побывал министр обороны Ирана Мустафа Мохаммед Наджар. В течение трех дней Мустафа Наджар встречался с Ильхамом Алиевым, а также с министром обороны Азербайджана Сафаром Абиевым, спикером парламента Октаем Асадовым, министром иностранных дел Эльмаром Мамедъяровым. Главный военный Ирана также как и представители американского истеблишмента был расположен к позитивным оценкам потенциала Азербайджана. По мнению министра, «президент Алиев может подсказать властям США верное направление в вопросе американо-иранских отношений». В самом Баку готовятся к визиту президента Ирана Махмуда Ахмадинежада, заинтересованного в максимальном сокращении потенциальных союзников США по антииранской коалиции.

Находясь в Вашингтоне, Ильхам Алиев, как и его отец (и политический предшественник) подтвердил приверженность Азербайджана идеалам светского государства и социально-экономической модернизации, заинтересованность в сотрудничестве в военной сфере, борьбе с терроризмом и развитии энергетики. Алиев-младший заявил, что «придает отношениям с США стратегическое значение». По словам Алиева, без поддержки США Азербайджану не удалось бы превратить энергетику в базовую отрасль экономики страны. Тот факт, что Ильхаму Алиеву предоставили возможность выступить в Совете по международным отношениям (влиятельном консервативном, «рейганистстком» по духу «think-tank”), о многом говорит. Именно Совет по международным отношениям является наиболее последовательным критиком Ирана, равно как и российско-иранских отношений, а также «отклонений от демократии» постсоветских государств (нередко мишенью Совета становилась и Россия).

Вместе с тем Ильхам Алиев повел с американцами серьезный политический торг. С одной стороны, президент Азербайджана заявил, что не видит возможности для Баку участвовать в «каких-либо потенциальных операциях в соседнем Иране», а с другой, дал понять, что дальнейшее развитие американо-азербайджанских отношений напрямую зависит от позиции США по нагорно-карабахскому урегулированию. В ходе своего выступления в Совете по международным делам Алиев-младший заявил, что восстановление территориальной целостности является для официального Баку приоритетной задачей, поскольку она, по мнению главы Азербайжана, «признана всеми кроме Армении». По словам Ильхама Алиева, от США как от государства- сопредседателя Минской группы ОБСЕ зависит многое в урегулировании армяно-азербайджанского противоборства. Для Баку «урегулирование» не является абстрактной гуманитарной схемой. Это такое решение, которое устроило бы Азербайджан, а не стало бы следствием компромисса с Арменией и непризнанным государственным образованием НКР. Именно так сегодня в Азербайджане понимают «урегулирование». Справедливости ради отметим, что армянская концепция «урегулирования» является зеркальным отражением азербайджанской. Армения и НКР не готовы признать «территориальную целостность Азербайджана» в интерпретации Баку, то есть не готовы отказаться от государственности армянского Карабаха (Арцаха). В известном смысле применительно к Карабаху Ильхам Алиев воспроизводит логику и аргументацию Михаила Саакашвили относительно Абхазии и Южной Осетии. Президент Азербайджана в Вашингтоне озвучил тезис о «самом высоком статусе автономии» для Карабаха в составе единого азербайджанского государства. Но какова будет «высота» этого статуса, как она будет выражаться на языке формальной юриспруденции, остается непонятным. Похоже, Баку в первую очередь заботит восстановление суверенитета над мятежной территорией с помощью сильного союзника. В переводе с дипломатического «апрельские тезисы» Алиева- младшего означают одно. Возможность дальнейшего укрепления американо-азербайджанского сотрудничества целиком и полностью зависит от позиции США по Карабаху и готовности Вашингтона «надавить на Ереван», принести в жертву и свои многолетние отношения с армянским лобби (и влиятельной армянской общиной США в целом). В случае «прорыва» на карабахском направлении Баку готов стать более сговорчивым в «иранском вопросе». Тем паче что азербайджано-иранские отношения до последнего времени оставляли желать лучшего.

Проблема Южного (Иранского) Азербайджана является главной "болевой точкой" во взаимоотношениях постсоветского Азербайджана и Исламской Республики Иран. Об этом «в общих чертах» рассказал и Ильхам Алиев в своем выступлении в Вашингтоне 28 апреля 2006 года. С момента обретения независимости в официальной идеологии и историографии Азербайджанской республики доминирует взгляд на Азербайджан как единую историческую территорию, искусственно разделенную на две части. Азербайджанцев же принято рассматривать как "разделенный народ" между Южным Азербайджаном (в составе Ирана) и Азербайджанской Республикой. Действительно, на территории Ирана находится г.Тебриз, исторический центр азербайджанского этноса. Там же проживает многочисленная община азербайджанцев, превышающая численность населения Азербайджанской республики. Относительно численности иранских азербайджанцев единого мнения не существует. Называется цифра от 11,5 (официальные данные иранской переписи) до 34 млн. чел (Алиев-младший озвучил цифру 30 млн.). По справедливому замечанию российского исследователя Аждара Куртова, данный вопрос превратился в предмет политических спекуляций и манипуляций. В 1945 г. Советский Союз пытался создать на территории Южного Азербайджана советскую республику во главе с Д.Пишевари. Однако после вывода с территории Ирана советского воинского контингента эта республика была иранскими властями ликвидирована. Около 30 тыс. чел. иранских азербайджанцев обосновались в Азербайджанской ССР. Сегодняшняя численность этой группы оценивается в 7 тыс. чел. В начале 1990-х гг. многие политические и общественные деятели Азербайджана высказывались за необходимость объединения Южного и Северного Азербайджана. Эта цель была включена в политическую программу Народного фронта Азербайджана (НФА). Наиболее последовательным сторонником идеи "объединения" был Абульфаз Эльчибей (и в период недолгого президентства, и после отставки). Власти Ирана неоднократно выражали недовольство покровительством со стороны Баку организациям иранских азербайджанцев (Национально-освободительному движению южно-азербайджанцев). В 1999 г. Г.Алиев подписал указ о предоставлении азербайджанского гражданства П.Дилянчи, одному из лидеров ирредентистской организации иранских азербайджанцев Со стороны же азербайджанских политиков власти Ирана обвиняются в поддержке радикальных исламистов внутри Азербайджана. Однако политических ресурсов для превращения "объединительных" планов азербайджанских национал-радикалов в практику у сегодняшней элиты Азербайджана нет.

Вполне возможно, что Вашингтон в случае «освободительной кампании» против Ирана готов к «размену фигур», то есть передаче Южного Азербайджана Северному в обмен на «сдачу» Карабаха армянам. Однако в случае реализации такого «освободительного плана» ценой вопроса может стать разрушение (минимум - серьезное повреждение) всей энергетической сферы союзного США Азербайджана соседним Ираном. Все это (вкупе с потерей Карабаха и семи районов за его пределами, то есть 13 % азербайджанской территории) может стать причиной государственного коллапса закавказской республики. Именно это обстоятельство заставляет и президента Алиева, и его дипломатов заниматься «челночной дипломатией», отыскивая возможные точки соприкосновения как с Вашингтоном, так и с Тегераном.

Однако помимо иранских «опасений» в своем выступлении в Совете по международным отношениям Ильхам Алиев особо подчеркнул конструктивный характер взаимоотношений Азербайджана с Россией. В этом нельзя не увидеть и определенной политической смелости и принципиальности. В Вашингтоне (а особенно в структурах типа Совета) говорить об отношениях с РФ, как «не зависящих от внешних факторов» не принято. Между тем заинтересованность России в Азербайджане во многом имеет те же основания, что и американское «азербайджанофильство». России, как и США нужен светский, политически стабильный и модернизирующийся (даже авторитарными методами) Азербайджан. В российской политике на Южном Кавказе Азербайджану принадлежит особая роль. В отличие от Грузии, целенаправленно декларирующей свой стратегический курс на евроатлантическую интеграцию и избавление от российского “имперского наследия”, Азербайджан стремится к конструктивным отношениям с Россией. В Баку не рассматривают российское военное присутствие (Габалинская РЛС, проект “Касфор”) как проявление “десуверенизации”. Многие представители официального Азербайджана, начиная с президента Ильхама Алиева, неоднократно давали высокие оценки миротворческому потенциалу России в процессе карабахского урегулирования. И тот факт, что тезис о возможном размещении российских миротворцев в зоне армяно-азербайджанского противостояния был в январе 2006 года озвучен именно в Баку, о многом говорит. Представить себе позитивные высказывания о российском миротворчестве в Тбилиси (равно как и декларации о новых военно-политических инициативах России в грузинской столице) невозможно.

Вместе с тем Азербайджан не достиг того уровня сотрудничества, прежде всего в военной и политической сферах, который есть сегодня в отношениях между Россией и Арменией. В отличие от Армении Азербайджан не состоит в ЕвразЭС и ОДКБ (структуре, которой российские дипломаты и военные отводят большую роль в обеспечении безопасности на постсоветском пространстве). Азербайджан- член ГУАМ, организации, заработавшей себе имидж своеобразного анти-СНГ и ставшей определенным противовесом российскому влиянию в “ближнем зарубежье”. Тем паче что в сегодняшнем “обновленном” ГУАМ “первые скрипки” играют главные оппоненты России - Украина и Грузия. В Москве ревностно наблюдают и за развитием американо-азербайджанских отношений. Между Москвой и Баку есть определенные расхождения по вопросу о российско-армянском стратегическом партнерстве. Неучастие Азербайджана в ОДКБ, членство в ГУАМ и активное сотрудничество с НАТО и США во многом и диктуется пророссийской ориентацией Армении. В военном присутствии РФ в Армении (особенно после вывода российских частей из Грузии и их передислокацию в соседнюю республику) лидеры Азербайджана видят опасность эскалации армяно-азербайджанского противостояния. Насколько обоснованы подобные опасения - другой вопрос. Но то, что борьба с “рукой Москвы”- выгодный политический “брэнд” оппонентов Ильхама Алиева, не вызывает сомнений.

Таким образом, сегодня в Азербайджане заинтересованы все ведущие политические игроки современного мира. США видят в этой стране «мини-Турцию», светское авторитарное государственное образование, не заинтересованное в экспорте ценностей «исламской революции». Россия, столкнувшись к «обновленческим исламом» в Дагестане и на всем Северном Кавказе, хочет видеть на своих южных рубежах государство, готовое оказывать помощь в контртеррористической борьбе и с пониманием относиться к некоторым «отступлениям» от демократии и прав человека. Иран же акцентирует внимание на принадлежности Азербайджана к исламскому миру и нежелании ее лидеров ввергнуть свою страну в отнюдь не маленькую и не факт, что победоносную (но точно разрушительную) войну. В любом случае всеобщая заинтересованность в сильном и стабильном Азербайджане превращается помимо всего прочего в важный внутриполитический ресурс (укрепление власти президента Алиева и его клана). Однако «политика качелей» чревата и издержками. Она хороша только в условиях перманентного (замороженного) геополитического кризиса. В случае же развития кризиса в ту или иную сторону (например, начала военного противоборства США и Ирана) политические качели могут внезапно превратиться в два политических стула, а официальный Баку может оказаться в ситуации непростого выбора между ними.

Сергей Маркедонов - зав. отделом Института политического и военного анализа, кандидат исторических наук

Версия для печати