06.05.2006 | Сергей Маркедонов

Новая ситуация в СНГ: конкуренция и партнерство

Как ни грустно это констатировать, но, похоже, эпоха российского доминирования на постсоветском пространстве завершается окончательно и бесповоротно. Теперь России придется выстраивать свою внешнюю политику по отношению к республикам бывшего СССР с учетом признания того факта, что процесс «интернационализации» СНГ принял необратимый характер. Констатация данного факта – вовсе не повод для алармистских настроений и выработки мобилизационных геополитических сценариев. Идейно-политическая и социально-экономическая «интернационализация» постсоветского пространства – это хороший повод для размышления о причинах утраты былого влияния, а также побудительный мотив для серьезной переоценки и перестройки внешней политики страны в «ближнем зарубежье».

В СНГ пришли новые заинтересованные политические игроки. Это - не филантропы. Они жестко отстаивают национальные интересы своих государств, не всегда принимая (или не принимая вовсе) интересы и мотивы российской дипломатии. Однако у России, начиная с 1991 года, была значительная временная фора, которой наши политики (почему - другой вопрос) не сумели воспользоваться. Теперь предстоит учиться защищать российские интересы в СНГ (о Балтии мы уже и не говорим) в острой конкурентной борьбе, доказывая соседям свою привлекательность и соответственно утопичность проектов наших конкурентов. Эта истина осознается российским истеблишментом с большим трудом. За 15 постсоветских лет мы все привыкли считать СНГ некой «геополитической собственностью России», за которую не надо вести каждодневную борьбу. Отсюда и пониженное внимание к формированию «ближне-зарубежного» дипломатического корпуса, и фактический отказ от фундаментального академического изучения стран СНГ (слава Богу, начали спохватываться несколько лет назад). Однако сегодня очевидно, что заниматься разоблачением американских и натовских козней, не предпринимая системных изменений политики на постсоветском пространстве, крайне непродуктивно.

Своеобразным политическим символом нового периода постсоветской политики стал саммит государств Балтийского и Черноморского региона в Вильнюсе, открывшийся 4 мая 2006 года. Россия имеет прямое отношение и к Балтике, и к бассейну Черного моря. И в данном случае речь не идет о простой географии. Думается, что страна- председатель G8 и Организации Черноморского экономического сотрудничества (ОЧЭС) (а Москве в этом году доверено председательствовать и в этой структуре) заслужила право быть представленной и услышанной на Балтийско-Черноморском саммите. Однако эта встреча прошла без участия России. РФ не является членом так называемого Сообщества Демократического выбора (СДВ), участники которого стали главными действующими персонажами вильнюсского форума. Более того, наша страна видит в СДВ региональную организацию, конкурирующую с СНГ и намеревающуюся расколоть (или донельзя ослабить) Содружество. Вместе с тем рационально мы (равно как и американцы с европейцами) осознаем тот факт, что без России (в любом ее обличии) серьезный разговор о региональной интеграции, проблемах безопасности на Балтике и черноморском побережье невозможен. Однако Россию выслушать не захотели, руководствуясь не соображениями реальной политики, а ценностными категориями. Увы, но политические ценности (и идеологическая сфера вообще) являются наиболее слабой стороной российской внешней политики постсоветского периода. После 1991 года российская политика в «ближнем зарубежье» стала подчеркнуто лишена ценностного содержания. Это особенно удивительно, принимая во внимание историческое наследие крайне идеологизированной имперской и советской дипломатии. Однако сегодняшняя российская дипломатия действует без четкой идеологической системы координат. «Миссия» России в СНГ (в отличие от миссии США или Европы) не ясна и не определена. США могут говорить об экспорте демократии, Европа о развитии «добрососедства», а о чем может говорить Россия? О поддержке республиканских «партий власти» и патронов Кремля? Мессианство, некогда самая сильная сторона российской (и советской) внешней политики, теперь является нашей ахиллесовой пятой.

В Вильнюсе именно Россия (наряду с Белоруссией) стала главной мишенью для критики, прежде всего, с аксиологических позиций. Открывавший конференцию президент Литвы Валдас Адамкус завел разговор об угрозе «железного занавеса», закрывающего путь к демократии и европейским ценностям для молодых постсоветских государственных образований. По мнению президента Литвы, демократия - это глобальный тренд, противостоящий авторитаризму, и примирение этих трендов, их синтез невозможны. Однако наиболее жестким критиком России выступил не литовский лидер (а также не президенты Украины и Грузии), а американский вице-президент Ричард Чейни. Наверное, даже в период операции на Балканах в 1998 г. и во время начального этапа второй чеченской кампании в 1999 г. критические высказывания официальных представителей США не были столь резкими и откровенными. По словам Чейни, цель Соединенных Штатов - «помочь другим идти по пути свободы». Россия же, считает американский вице-президент, переживает период ограничения политических и гражданских прав (от СМИ до деятельности правозащитных организаций и партий). Серьезной критике Чейни подверг и российский «энергетический империализм», когда нефть и газ превращаются в инструменты политического влияния. Таким образом, второй человек в американской администрации четко обозначил миссию своего государства в регионе. Это, во-первых, демократизация (естественно, как ее понимают в Вашингтоне) постсоветского пространства, а, во-вторых, сдерживание российской дипломатии с целью недопущения социально-экономического и политического доминирования России в СНГ.

Однако если отказаться от эмоций при анализе «антироссийского» выступления вице-президента США, то станет ясно, что выводы Чейни мотивированы вовсе не маниакальной русофобией и не стремлением «запереть в берлоге русского медведя», оградив его «санитарным кордоном» молодых постсоветских демократий. Ричард Чейни, во-первых, заявил, что нынешняя Россия, разделяющая европейские ценности и достигшая прогресса в сфере демократии, может быть не просто союзником, а стратегическим союзником США, а во-вторых, сказал, что вместе с Россией Штаты могут идти к «общей цели». В свойственной американцам патетической манере Чейни обратился с призывом к постсоветским младодемократам: «Никто из нас не верит, что Россия может стать врагом». Таким образом, главным условием и основополагающей предпосылкой для российско-американского партнерства в СНГ Чейни видит приверженность России к демократическим ценностям. И не более того!

Вице-президент США (равно как и большинство американских политиков) прекрасно понимают, чего стоит в реальности «демократия» по-грузински, молдавски и даже по-украински. Вся демократическая риторика того же Михаила Саакашвили нацелена только на то, чтобы вернуть военно-политический контроль над Абхазией и Южной Осетией. Ради этой цели в 2004 году президент Грузии предлагал и России «начать отношения с чистого листа». И вступление Грузии в СНГ 12 лет назад были также подчинены этой основной для любого грузинского политика цели. Рискну показаться циничным, но ради этой цели Грузия могла бы признать своим союзником и Китай с Ираном. Думаю, что разочарование в США (а американцы, скорее всего, откажут в прямой военной помощи Тбилиси) приведет Грузию к другим друзьям, также как в 1998 году привело ее от России к Штатам. Схожие мотивы движут и лидером молдавских коммунистов «демократом» Владимиром Ворониным. Стремление сохранить Карабах заставляют Армению искать новых друзей на Западе. Тот факт, что офис НАТО на Южном Кавказе планируется перевести из Тбилиси в Ереван – красноречивое тому свидетельство. Те же мотивы (только с обратным знаком) движут «американофилом» Ильхамом Алиевым. Таким образом, весь демократизм наших соседей по СНГ- это не более чем политическая конъюнктура для решения своих местных задач. Но показательно то, что ностальгия по СССР (усиленно и искусственно подогреваемая у нас) уже окончательно утрачена на просторах бывшего Советского Союза.

В этой связи США заинтересованы в России как в партнере, реально знающем политику в странах СНГ, имеющем опыт плавания в этом бурном и непредсказуемом море. Сегодня это роль младшего партнера. Но альтернативой этой роли может быть только маргинализация нашей страны, превращение ее не в лидера, а в самое крупное государство в СНГ. Для того чтобы сохранить свое влияние на постсоветском пространстве, России следует отказаться от жесткой антитезы Россия - Запад. Тем паче что интересы США и Евросоюза в регионе не могут считаться тождественными. Россия уже свыклась с тем, что она не является демократическим образованием, полностью уступив демократическое поле Штатам и Европе. Вместе с тем России есть что реально предъявить и новым игрокам на постсоветском пространстве, и бывшим республикам СССР. Во-первых, именно Россия добилась того, что на постсоветском пространстве осталась одна ядерная держава, а не региональный ядерный клуб. Во-вторых, именно Россия добилась признания старых советских границ в качестве межгосударственных, не допустив балканизации распадающегося СССР. Именно это помогло сохранению практически всех бывших советских республик как независимых государств. В-третьих, именно РФ остановила вооруженную фазу всех конфликтов на постсоветском пространстве (Карабах, Приднестровье, Южная Осетия, Абхазия, Таджикистан), а затем именно Россия несла на себе бремя миротворческих операций. В-четвертых, если говорить о демократии, то Россия единственная из всех полиэтничных образований СНГ пошла по пути строительства федеративного государства с учетом и фактора этнического федерализма. Таким образом, России есть что демонстрировать как реальный образец демократии на постсоветском пространстве.

Но вместо этого Москва в своей политике на постсоветском пространстве фактически воспроизводит «легитимистскую политику» Российской империи и Священного Союза в период после окончаний наполеоновских войн. Поддержку получают только те режимы, которые не имеют «революционного происхождения» и связей с «революционным Западом». Те же, кто прошел через пожар революций, не имеют доступа ко двору. Однако в сегодняшних условиях у РФ нет ни ресурсов империи, ни поддержки Священного Союза (союз с Белоруссией вряд ли можно сравнивать с австро-русско-прусским союзом). Ограниченность такой «стабилизационной» стратегии осознал еще в конце XIX столетия такой враг всякой революции, как император Александр III, прослушавший ради стратегического союза с Францией «Марсельезу» и заключивший соглашения с лидерами Третьей республики, проводившими «богоборческую» антиклерикальную политику.

К сожалению, сегодняшняя российская элита не может осознать несколько простейших истин. Во-первых, целью российской внешней политики в СНГ является не поддержка бывшей республиканской партноменклатуры и аппетитов республиканских коррупционеров, а интересов РФ. Ради этого можно и нужно дружить и с революционерами, и с реакционерами, только «жила бы страна родная». Во-вторых, если политика Кремля нацелена на эффективный результат, она не может противопоставлять стабильность и развитие (читай, демократию и модернизацию). Следовательно, миссия России не может сводиться к «замораживанию» и «сдерживанию». Она должна поощрять модернизацию, которая может стать основополагающей предпосылкой и для стабильности, и для демократии. Сама по себе стабильность без поддержки процессов развития как раз и ведет к революционным обвалам по-грузински и по-киргизски (и, кстати, по-узбекски, если говорить об Андижане) и к вытеснению России. Процессы модернизации в странах СНГ могут идти по более либеральным рецептам (Украина, Молдова) и с применением авторитарных методов (Казахстан, Азербайджан, республики Средней Азии).

Главное - чтобы при любом раскладе происходило поступательное развитие, а не превращение страны в тихое авторитарно-коррупционное болото (в котором заводятся революционные «черти»). Содействие модернизации как постсоветскому варианту демократизации (когда институциональные изменения в экономике, власти и обществе идут впереди отвлеченных формально-юридических схем из американских учебников по научному демократизму) могло бы стать реальной миссией России в СНГ. В противном случае саму Россию придется модернизировать по образу и подобию новых «смотрящих» за одной шестой частью суши.

Сергей Маркедонов - зав. отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа, кандидат исторических наук

Редакция «Политком.Ру» напоминает, что мнения авторов могут не совпадать с редакционным

Версия для печати