11.05.2006 | Сергей Маркедонов

Нагорный Карабах: компромисс возможен

12 мая 2006 года будет отмечаться двенадцатая годовщина с момента прекращения огня в зоне армяно-азербайджанского конфликта из-за Нагорного Карабаха. Однако и сегодня политическое урегулирование этого конфликта находится в повестке дня не только Армении, Азербайджана, непризнанной Нагорно-Карабахской Республики (НКР), но и ведущих глобальных игроков (России, США, Европейского Союза).

По словам российского дипломата Владимира Казимирова (одного из архитекторов миротворческого процесса, главы посреднической миссии России при установлении перемирия в Карабахе), "прекращение огня, установленное 12 мая 1994 году при посредничестве России, остается единственным реальным достижением мирного процесса, перешедшего в руки ОБСЕ. 12 лет переговоров пока не принесли ощутимых результатов, кроме относительного сохранения этого перемирия». Более того, информационные сообщения последних недель, поступающие с линии прекращения огня, напоминают фронтовые сводки. По сообщению азербайджанского агентства АПА, утром 28 апреля 2006 года армянские военные подразделения в Агдамском районе обстреляли расположенные напротив позиции азербайджанских войск, а на следующий день обстрелу подверглись азербайджанские части у села Сарыджалы. В свою очередь ежедневная армянская газета "Азг" сообщает, что 29 апреля 2006 года на отрезке пути Иджеван-Ноемберян была обстреляна армянская автоколонна. "В настоящее время урегулирование нагорно-карабахского конфликта мирным путем невозможно", - заявила директор программ по международной безопасности и энергетике влиятельного Центра Никсона Зейно Баран. "Если бы стороны были готовы к компромиссу, они проводили бы иную внешнюю и внутреннюю политику», - справедливо считает аналитик.

Само географическое название «Карабах» имеет символическое значение. В переводе на русский язык оно означает «черный сад». Черными оказались и его плоды для межнациональных отношений во всем бывшем СССР. Карабах - первый межэтнический конфликт, который потряс до основания всю партийно-властную вертикаль Советского Союза и стал детонатором его разрушения. Именно во время Карабахского конфликта в наш активный политический словарь вошли такие понятия, как «этнические чистки» и «зачистка территории», «вынужденная миграция», «беженцы», «политические анклавы».

В результате армяно-азербайджанского конфликта из-за Карабаха Азербайджан были вынуждены покинуть около полумиллиона армян, а Армению почти 200 тысяч азербайджанцев. Оба эти государства стали, по сути (особенно Армения), гомогенными моноэтничными образованиями. В ходе вооруженного конфликта из-за Карабаха Азербайджан потерял почти пятую часть своей территории.

По своим последствиям нагорно-карабахский конфликт - наиболее крупный региональный конфликт на всем постсоветском пространстве. Во-первых, он стал своеобразным паттерном для грузин, осетин, абхазов, молдован и жителей Приднестровья (русских, украинцев). Во-вторых, произошла карабахизация политической жизни и Армении, и Азербайджана. Карабахская проблема стала осевым временем для двух закавказских государств. Вся постсоветская армянская элита вышла из шинели комитета «Карабах» и Армянского общенационального движения (АОД), она была идеологически вскормлена идеей Миацума (воссоединения Карабаха и Армении). Любое внутриполитическое событие в этом государстве проходит проверку карабахским фактором. Незначительный отход от карабахской генеральной линии стал причиной ухода в политическое небытие Левона Тер-Петросяна. И какие бы не планировались в Ереване «бархатные революции» (равно как и контрреволюции), все они будут вынуждены отвечать на основной вопрос армянской политической философии – карабахский.

Такую же картину мы видим в Азербайджане. Поражения азербайджанских сил при Ходжалы (февраль 1992 г.) и сдача Шуши (9 мая 1992 г.) стали причиной поражения первого президента Азербайджана Аяза Муталибова. Желание взять реванш у армян привело к власти лидера Народного фронта Абульфаза Эльчибея, обещавшего испить воды в Севане. Когда же эта цель не была реализована, участь Муталибова постигла и его преемника. Надежды на оптимальное разрешение карабахской проблемы вернуло к власти Гейдара Алиева. Кто бы вспомнил о пенсионере союзного значения, если бы не эскалация армяно-азербайджанского противостояния в 1990 г. И сегодня Ильхаму Алиеву, не имеющему пока отцовского политического веса, очень важно играть на карабахских чувствах своих соотечественников для собственной легитимации. Хотя игры подобного рода в «черном саду» чреваты.

Карабахская проблема не чужда и России. Во-первых, в результате развития конфликтной ситуации для нашей страны (особенно для южных регионов) обозначилась проблема мигрантов и всегда сопутствующая ей мигрантофобия. Сегодня на черноморском побережье Краснодарского края армянская община - фактор, с которым нельзя не считаться. В Адлере ее численность равняется 38%, в Сочи и Туапсе соответственно 15 и 12%. Отсюда и антиармянские лозунги кубанского губернатора Александра Ткачева как основа для мобилизации местной элиты и значительной части русского электората. Не менее остро стоит «армянский вопрос» в Ставропольском крае, и «азербайджанская проблема» для Москвы.

В соответствии с данными Всероссийской переписи населения численность армянской общины в России превысила один миллион человек, а азербайджанской составила более 600 тыс. Принимая во внимание неохваченность переписью нелегальных мигрантов, можно предположить, что эта цифра значительно выше. В любом случае две закавказские общины входят в десятку самых крупных российских этносов, а значит, карабахизация стала одним из российских факторов. Россия - кавказская держава. Территория ее кавказских субъектов превышает площадь трех независимых стран Южного Кавказа. Тем паче что граница, проходящая по горному хребту, делает четыре соседних страны сообщающимися сосудами.

Результаты очевидны. Россия делает проамрянский крен в своей политике и получает представительства Ичкерии в Баку и высокую оценку «азербайджанских друзей» со стороны чеченских сепаратистов. Вектор политики изменяется, и уже в 2001 г. чеченцы в Азербайджане пишут открытое письмо Гейдару Алиеву с выражением чувств «законного протеста» по поводу выдачи ряда сепаратистов российскому правосудию. Очевидно, что, не добившись урегулирования в Закавказье (в том числе и в Карабахе), Россия не сможет успешно разрешить и внутриполитические проблемы у себя на Юге - в республиках Северного Кавказа.

Исторические причины карабахского конфликта столь глубоки и уже хорошо описаны, что обращаться к ним снова не имеет смысла. По словам американского эксперта О.Альтстадта, обращение к прошлому может сыграть контрпродуктивную роль в урегулировании конфликта. Для нас же важны прежде всего карабахские уроки для России, а также ее роль в лечении одной из самых запущенных политических болезней на постсоветском пространстве.

Урок первый. Конфликт армянской и азербайджанской стороны отчетливо показал опасность политики этнической коренизации региональной власти. В час «Х» (1988 год) и армянская, и азербайджанская партийный элиты поставили лояльность принципу крови выше лояльности КПСС (и дело здесь не в идеологии, так как КПСС была не партией, а системой государственного управления). Негласный союз местных партэлит и КГБ, с одной стороны, и националистов, с другой (НФА в Азербайджане, комитет «Карабах» в Армении), состоялся на почве неприятия любых компромиссных действий Москвы. Во главу угла был поставлен принцип этнической собственности на землю. Именно следование этому принципу, а не пресловутый беловежский сговор похоронил Союз. СССР был обречен политикой по выращиванию алиевых и демирчянов и созданию в союзных республиках предикатов независимых государств.Хорошо бы сегодня увидеть в карабахском зеркале российскую политику чеченизации. А еще лучше осознать, что перед российской властью стоит задача формирования гражданской политической нации, без которой Россия, как и СССР, будет искусственным и внутренне слабым образованием, раздробленным по отдельным этническим квартирам.

Урок второй. В разрешении этнических конфликтов от государства требуется воля, последовательность (пусть даже и односторонняя), сила. Демократизация в этих условиях возможна лишь при достижении минимального уровня политической стабильности, как финал, а не как увертюра. Нельзя защитить свободу и достоинство человека, отдавая депутатские мандаты в руки этнонационалистов. Если же говорить о роли России в будущем урегулировании, то ее политика должна опираться на ресурс диаспоры, связь российских армян и азербайджанцев со своими «фатерляндами». Для начала нашей стране было бы целесообразно разрешить свой внутренний Карабах и наладить взаимодействие двух, если не враждебно, то настороженно настроенных друг к другу, общин.

Перспективен и необходим также диалог двух экспертных сообществ (российско-армянского и российско-азербайджанского). Этот процесс оптимален в рамках политики по формированию единой российской политической нации. Умение и опыт урегулирования «внутреннего Карабаха» мог бы с успехом транслироваться и в Закавказье (через экономические, гуманитарные контакты). Очевидно, что сам концепт гражданской нации - единственная альтернатива безудержному этнобесию (термин Льва Аннинского) в Кавказском регионе. Главное здесь - получение Россией нового кредита доверия. Урок третий. Российская политика на Кавказе (и не только применительно к Карабаху) должна строиться на перспективу, а не на манер работы пожарной команды. Россия имеет опыт позитивного разрешения этнического противоборства (Абхазия, Южная Осетия). Было бы неплохо сделать анализ этого опыта глобальным достоянием. Здесь бы мог пригодиться и опыт политтехнологов в мирных целях. Однако ограничиваться PR-технологиями в разрешении межэтнических проблем на Кавказе невозможно. Если Россия стремится к сохранению роли коспонсора карабахского урегулирования, она должна инициировать миротворческие инициативы, создавая информационные поводы, самостоятельно формируя миротворческую повестку дня.

Даже если российские предложения не будут приниматься, Москва привлечет внимание как инициатор урегулирования. В конце концов, план американского эксперта Пола Гобла по обмену территориями между Арменией и Азербайджаном или предложение Джеймса Вулфенсона по разработке стратегии переходного периода с предоставлением дополнительных кредитов и государствам-сторонам конфликта, и беженцам не были приняты, но до сих пор являются предметом интенсивного обсуждения. В сегодняшних условиях было бы целесообразно отказаться в разрешении нагорно-карабахского кризиса от постановки здесь и сейчас двух проблем, по которым стороны не могут найти взаимоприемлемый компромисс. Со стороны Азербайджана - это требование освобождения т.н. оккупированных армянами семи районов и одновременного с этим возвращения беженцев - азербайджанцев. С армянской стороны (Армения и Нагорный Карабах) - разрешить вопрос о политико-правовом статусе «черного сада».

Очевидно, что необходимы действительно компромиссные формулы, позволяющие дать ощущение того, что урегулирование сдвинуто с мертвой точки. И такие формулы должна предложить российская дипломатия. Иначе их поиском будут заниматься представители Госдепартамента США или европейских МИДов. Освобождение семи районов, занятых армянскими силами, можно было бы отделить от проблемы возвращения беженцев (в чем армяне видят угрозу безопасности). Таким образом, устранялась бы и «армянская оккупация» (политическая травма для азербайджанцев), и сложная для армян проблема безопасности. Реальное продвижение к компромиссу и ощущение некоторых (пусть и паллиативных) подвижек могло бы сработать и на пользу России, и на урегулирование конфликта, окончательное разрешение которого, конечно же, дело не одного дня.

Сергей Маркедонов - зав. отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа, кандидат исторических наук

Версия для печати