09.06.2006 | Сергей Маркедонов

День независимости

"С чего начинается государство?" Сама постановка подобного вопроса кажется банальностью. Когда мы говорим о государстве, то подразумеваем управленческий аппарат, армию и полицию. Между тем совершенно очевидно, что бюрократия Третьего рейха или сталинского СССР будет существенно отличаться от административно-управленческих структур демократических стран Европы и США. Любые органы власти, управления и подавления создаются под определенные цели, имеют конкретные задачи и руководствуются набором некоторых ценностей. Без них армия, милиция и спецслужбы превращаются в сообщество вооруженных граждан, кормящихся за счет общества. Если государство хочет быть чем-то большим, чем корпорацией "кормленцев", оно должно иметь собственный "символ веры". В роли такого светского "символа веры" выступают государственная символика и провозглашенные государством праздники.

Государственные праздники - не повод лишний раз поднять бокал, как полагают иные пролетарии умственного и физического труда. Это - формы позиционирования государства во времени и пространстве. Это - ответы государства на извечные вопросы: "Кто мы? Откуда? Куда идем?" Это - ответы чиновного люда на вопрос: "Ради чего мы служим?" Государственные праздники - это выраженные символически высшие ценности и приоритеты власти. "Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты", - гласит народная мудрость. Перефразируя известную пословицу, получаем формулу: "Скажи мне, какие символы и праздники у государства, и я скажу, что это за государство".

К сожалению, в постсоветской России отношение к праздникам и символам строится на основе бессмертного марксистского постулата "Бытие определяет сознание". "Давайте заниматься экономикой, а не политикой! Давайте думать о развитии производства и социальной защите населения! Главное - не разрушать памятники Ленину, а накормить бедных! Давайте бороться не с коммунизмом, а с нищетой!" Подобные призывы определяли политическую моду и в «ельцинский», и в «путинский» периоды. Скольким депутатам, губернаторам и мэрам ельцинского десятилетия предвыборный слоган "Я не политик, а хозяйственник" помог занять заветное кресло. Сегодня подчеркнутая деполитизация (чего стоит фраза спикера Думы Бориса Грызлова о парламенте, который не должен быть местом политических баталий!) также в чести у российского политического класса. Который, строго говоря, именно по этой причине сложно назвать политическим…

Что ж, быть здоровым и богатым действительно лучше, чем бедным и больным. Никто не спорит с тем, что стране нужно и развитое производство, и стабильная экономика. Только вот забывают "крепкие хозяйственники", что производство можно "поднимать" по-разному. Можно предоставить максимальную экономическую свободу рук предпринимателям, устранив мелочную регламентацию и излишнюю опеку со стороны многочисленных чиновников, а можно вести великие стройки, загнав половину страны в концлагеря, а вторую половину прикрепив к земле как крепостных. Можно осуществлять научные прорывы, устраивая конкурсы грантов и тендеры на приобретение научно-технических проектов, а можно посадить строптивых ученых в "шарашки" под бдительный надзор, дабы избежать "утечки мозгов". Социальная защита населения может основываться на реальных, а не популистских гарантиях государства, носить адресный характер, а может обеспечиваться полной занятостью населения по методам, описанным выше. И в том, и в другом случае может наступить подъем производства и желанная стабильность. Только методы и, самое главное, "цена вопроса" будут диаметральным образом отличаться. В сегодняшней России необходим подъем производства на основе мобилизационной или рыночной модели экономики? Социальная стабильность должна достигаться путем максимальной свободы или максимальной несвободы? Ответить на этот вопрос только с помощью примитивных схем "крепких хозяйственников" невозможно. Для того чтобы реализовать тот или иной преобразовательный проект, необходимо обращение к истории, выстраивание преемственности, определение тех идеалов, к которым мы стремимся, и того наследства, от которого мы отказываемся. Для этого не годятся разговоры типа "Надо взять все хорошее, что было при царе, социализме и в последние десять лет и двигаться вперед".

В годы перестройки призывы снимать "все и всяческие маски", открыть все ранее закрытые "темные страницы" нашей истории и закрасить ее "белые пятна" стали своеобразным лейтмотивом в выступлениях представителей "прогрессивной общественности". К сожалению, за последние пятнадцать лет наряду с открытием "темных страниц" и закрашиванием "белых пятен" наше интеллектуальное сообщество создало, что называется, на пустом месте немало новых фигур умолчания. К числу таковых, бесспорно, относятся и День независимости России, уже успевший получить абсолютно невнятное имя "День России". И если военные действия (точнее, отсутствие таковых) Франции и Великобритании против нацистской Германии в сентябре 1939 года называли "странной войной", то день 12 июня впору определить как "странный праздник". Самый странный в календаре российских праздничных дат.

Значение праздника независимости для государства с любым политическим строем трудно переоценить. Это знаковое событие, символизирующее начало его истории или, по крайней мере, некий поворотный пункт, утверждение новой системы ценностей. День независимости - это, если угодно, день рождения государства, символ национального единства его граждан. А потому, по логике вещей, этот день должен праздноваться как главный праздник страны. Не зря же в советское время главным в неофициальной табели о рангах государственных праздников считался День Октябрьской революции, этот большевистский "день независимости" от "старого мира". Именно в день 7 ноября, а не 9 мая каждый год проводились военные парады, символизирующие точку отсчета первого в мире социалистического государства.

Иное дело день независимости в постсоветской России. Многочисленные социологические исследования фиксируют, что общественным мнением День независимости рассматривается не более чем лишний выходной (или целых три, как в нынешнем 2006 году). Значительная часть российской политической элиты вовсе выступает за отмену этого праздника. В былые годы активнее всего это делала КПРФ (как будто не фракция "Коммунисты России" в Верховном Совете РСФСР дружно проголосовала за Декларацию независимости). Сегодня и ряд членов пропрезидентской "Единой России" не прочь исключить День независимости из числа всенародных праздников. Чего не сделаешь, чтобы в очередной раз противопоставить "сильного" Путина "слабому" Ельцину. Оставим в стороне "странную логику" единороссов. Не признавая День независимости, они тем самым отказывают в легитимности той стране, в парламент которой они избирались и частью элиты которой они являются. Тогда уж логично было бы, отказываясь от Дня независимости, отказаться и от депутатских мандатов вкупе с привилегиями. Однако вернемся собственно к празднику.

Когда говорят о Дне независимости, у всех возникает вопрос: "А от чего, собственно, независимость?" Противники этого праздника вспомнят еще и о том, что провозглашение Верховным Советом РСФСР независимости стало катализатором распада Советского Союза. Да, стало. Но нельзя забывать, что Советский Союз и Россия не были тождественны друг другу. Более того, Россия в этом образовании была отнюдь не любимой "падчерицей". В существовавшей многонациональной общности - "советском народе" - русские составляли меньшинство населения, а их интересы (социальные, экономические политические) зачастую не находили должного выражения и должным образом не защищались. В какой из 15 союзных республик не было даже своей компартии и национальной академии наук? В Российской Федерации. За счет чьих средств и, прежде всего, людских кадров осваивалась целина и строился Байконур в Казахстане, создавалась промышленная инфраструктура (заводы, фабрики, порты) в аграрной Прибалтике, Ингури-ГЭС в Грузии, сеть высокогорных дорог в Киргизии и Узбекистане?

Риторический вопрос. На развитие среднеазиатских республик СССР из союзного бюджета выделялись средства, достигавшие в "годы застоя" 3/4 бюджетов этих республик. Во все без исключения советские республики направлялись русские рабочие, инженеры, гуманитарная интеллигенция. И результаты были слишком очевидны. Так, в Казахстане в начале прошлого века было всего 2,1 тыс. кв. км железных дорог, а к 1991 году - около 15 тыс. Вряд ли кочевники-казахи смогли в одночасье превратиться в квалифицированных строителей железнодорожного полотна. А золотодобыча в Узбекистане, а газодобыча в Туркмении? И примеров такого рода можно привести сотни. Не говоря уже о том, что вопросы собирания «национальных республик» решались также не их политическими элитами в духе «Рисорджименто», а московскими руководителями. Идею «соборной Украины» на практике воплотили не Михаил Грушевский и Степан Бандера, а Иосиф Сталин и Никита Хрущев. Не зря сегодня во Львове популярна шутка о необходимости воздвигнуть на Украине памятник Сталину как «собирателю незалежной державы». Азербайджан с Карабахом и Нахичеванью, Грузию с Абхазией, Литву с Вильнюсом и Мемелем, Молдавию с Приднестровьем, Армению с Зангезуром, Казахстан с Южной Сибирью «собрали» не радикал-националисты, а строители «империи Кремля». Именно они выполнили за мусаватистов и дашнаков, грузинских меньшевиков и литовских националистов, оуновцев, а также других этнонационалистических партий и движений их «работу».

Не будем забывать, что вколачивание миллионных кредитов на поддержку братских республик, равно как и создание преференций для "национальных кадров" (ведь для всех нацменьшинств СССР были особые квоты в вузах, кроме "великого русского народа") не избавило национальные образования СССР от такой болезни, как этнократия. Давайте проследим миграционную динамику русского населения по переписям с 1959 по 1989 гг. Миграция русского населения из Грузии, Армении, Азербайджана, Казахстана и Средней Азии была четкой тенденцией еще за 30 лет до распада нашего "нерушимого Союза". И в финале - ярлык оккупанта для "государствообразующего" народа. Добавим сюда и тот факт, что русский народ, прочно ассоциирующийся в нацреспубликах с советской властью, понес от этой власти самые существенные потери - миллионы человеческих жизней. Чего стоит одна коллективизация. Да и анализ состава узников ГУЛАГа показывает, что русские были большинством в деле строительства Беломорско-Балтийского и других каналов.

Стоит ли после всего этого удивляться, что 12 июня 1990 года депутаты Верховного Совета РСФСР в едином порыве высказались за независимость. За независимость от СССР и советской власти, коммунизма и иждивенчества национальных республик и стран Африки, за собственные национальные интересы, за новую Россию как Россию несоветскую. Сегодня Россия в отличие от СССР является практически моноэтническим государством. Впервые во всей истории русские составили не просто большинство, а 85% населения страны, что существенно облегчает нам выработку некоммунистической объединяющей национальной идеи - российской идеи. Ситуация в нашей экономике далека от оптимистичной, но была бы она лучшей, тяни мы на своих плечах закавказский и среднеазиатский возы? Ни один из советских промышленных гигантов не входил в список крупнейших компаний мира Fortune-500, а теперь таковых несколько. Независимая Россия заметно улучшила свою кредитную историю (только в 2001 году внешний долг сократился на 13,2 млрд. долларов). В советские времена он имел тенденцию к увеличению. В те же времена наш "нерушимый союз" с успехом экспортировал зерно, тогда как сегодня при "гибнущем сельском хозяйстве" - импортирует. И примеров подобного рода хватит, думаю, не на одну статью. Пора уже прекратить досужие разговоры в стиле пикейных жилетов об СССР, который мы потеряли. Россия - не усеченный Советский Союз, и начиная с 1991 г. отечественным патриотам пора стать патриотами не исчезнувшей страны, а реально существующей.

Пора понять, что, отказываясь делать выбор в пользу новых праздников и молчаливо стыдясь их, по принципу чеховского героя "кабы чего не вышло", наша власть и мы все отказываемся не только от собственной истории, но и от собственной идентичности. Мы все стремимся сохранить память столетий, но при этом перечеркиваем опыт 1990-х годов. Далеко не всегда исключительно провальный и отрицательный.

У сегодняшней России есть праздники, доставшиеся ей в наследство от Руси православной (Рождество, Светлое Христово Воскресенье) и от Руси Советской (Первомай, День 23 февраля), но нет собственных праздников, за исключением Дня независимости, переименованного в невнятный День России. И даже этого мы стесняемся! Другой постсоветский государственный праздник - День 4 ноября, по сути своей, является ретроградным, так как обращен даже не в имперское прошлое, а в историю Московской Руси. Мечта братьев Аксаковых и Киреевских сбылась. Государство в качестве исторического паттерна обратилась к допетровской «органической» России. Однако день «избавления» от Смуты никоим образом не конституирует Российскую Федерацию, не обозначает ее в качестве нового государственного образования. Фактически этот праздник стал симулякром политической ностальгии вместо праздника «Великого Октября». День российской Конституции, принятой 12 декабря 1993 года – "разжалованный" государственный праздник. В 2004 году высшее политическое руководство страны приняло решение перевести день Основного закона государства в разряд профессиональных праздников, уровняв его по статусу с днем строителя, учителя, рыбака, а также других не менее достойных профессий.

А то, что день 12 июня не принес всем процветания вкупе с молочными реками и кисельными берегами, так и после 4 июля 1776 года (День независимости США) в заокеанской стране продолжало сохраняться плантационное рабство, а после 14 июля 1789 года (День взятия Бастилии) было много неприятностей, от гильотины до войн по периметру всей Европы.

Сергей Маркедонов - зав. отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа, кандидат исторических наук

Версия для печати