03.07.2006

Саммит религий накануне саммита G8

Сегодня в Москве открывается Всемирный религиозный саммит. "Цель саммита - дать религиозным лидерам возможность обсудить свои позиции по самым важным вопросам современности, и чтобы эта религиозная точка зрения была представлена впоследствии "большой восьмерке", - сказал председатель Отдела внешних церковных связей Московского патриархата митрополит Кирилл. Основной темой форума станет борьба с терроризмом и экстремизмом, а также с ксенофобией и нетерпимостью. Участники саммита обсудят, что духовные лидеры могут сделать для снятия напряженности и предотвращения конфликтов. Предварительный список участников очень внушителен. Из Ватикана приедут 10 кардиналов. Из Иерусалима – главный раввин Йона Мецгер. А еще – Католикос всех армян, Эфиопский, Грузинский и Румынский патриархи, главы евангелических церквей Германии, Финляндии и Латвии, буддийские лидеры Монголии и Камбоджи. С другой стороны, очень многих действительно самых авторитетных духовных лиц мы не увидим. Прежде всего Папу Римского и Далай-ламу, вместо которого саммит посетит партийный чиновник из Китая. Комментарии заместителя генерального директора Центра политических технологий Алексея Макаркина:

- Не странно ли в XXI веке, что религиозный саммит, задуманный как подчеркнуто аполитичный, по ходу подготовки приобрел политический и даже конъюнктурный характер?

- Речь идет о том, что в данном случае религиозные лидеры принимают участие в политике исключительно в рамках своей компетенции – миротворческая функция церкви всегда была актуальной. Всегда религии осуждали насилие, всегда церковь осуждала преступников.

Кроме того, церковь всегда традиционно играла сдерживающую роль, роль ограничителя для политиков, которые стремятся к усилению своих амбиций любыми средствами. Так, Римская церковь в свое время служила сдерживающим фактором для императоров Священной римской империи, до тех пор, пока таким ограничителем не стал французский король. Или в русском средневековье священнослужители выступали примирителями в княжеских междоусобицах.

Моральная роль церкви актуальна и сейчас. Высокий моральный авторитет и традиция миротворчества религиозных конфессий исторически обоснованы.

И потому сейчас, в ситуации, когда существует проблема терроризма, насилия на государственном уровне, сдерживающий фактор для государств необходим. Таким сдерживающим фактором могут быть общественные движения и в определенном смысле религиозные организации. Так что такая общественная миссия и актуальна и оправдана.

В СССР миротворческая функция церкви была профанирована: священников заставляли делать огромные отчисления в фонд мира, который они не могли контролировать – фактически они делали отчисления в государственную казну. Было официальное миротворчество церкви после Второй мировой войны, когда позиция церкви совпадала с государственной, и в основном церковь была вынуждена подстраиваться под настроение государства, чтобы сохраниться – это был единственный способ выживания. Тогда церковь использовала любой предлог, чтобы сохранить свои позиции и защититься от атак государства. Понятно, что это все-таки отчасти дискредитировало церковь.

Отношения РПЦ и коммунистов – это отдельный длинный разговор, и это не самая светлая страница в истории русской церкви. Но надо сказать, что православная церковь традиционно, с момента своего появления не противопоставляла себя государству.

Сейчас же ситуация несколько иная. Проведение нынешнего саммита очень важно для РПЦ. Понятно, что, инициируя такой форум, церковь желает укрепить свои позиции в государстве, а также отчасти, выступает и как структура, претендующая на серьезную международную роль как один из представителей России на международной арене.

- Нужно ли стране укрепление позиций церкви на государственном уровне?

- Я бы сказал, что это двойственный процесс. Государству необходимы моральные авторитеты. И когда таким авторитетом выступает церковь - это хорошо, и я в этом не вижу проблемы. Когда речь идет о внешнеполитическом продвижении, то это тоже в определенном смысле позитивный процесс, потому что таким образом создается площадка для диалога, а в условиях, когда существуют серьезные тенденции к фанатизму, непримиримости и отрицанию любого опыта других религий (что весьма актуально для РПЦ, в которой существуют деятели, считающие, что надо закрыться от контактов с другими концессиями), такие форумы, как сегодняшний саммит, очень полезны – церковь становится более открытой.

Но существуют, конечно, и проблемы, связанные с огосударствлением церкви. Например, есть проблема попыток включить в школьную программу несколько закамуфлированный Закон Божий - для многонациональной страны, какой является Россия, вряд ли разумно. Инициатива, чтобы священники не только шли в армию, но и становились штатным сотрудником, тоже кажется мне неразумной по той же самой причине.

Но, кроме многонациональности, есть и другая важная составляющая. Когда человек приходит к вероучению добровольно – это одно. А если на основе принуждения – совсем другое. Вспомним, чем это закончилось в Российском империи, где Закон Божий был обязательным предметом в гимназиях. Это закончилось почти всеобщим неверием.

Даже религиозный ренессанс начала XX века шел совсем другими путями, чем школьное богословие. А формальная дисциплина была дискредитирована, священник в школе был обычно предметом всеобщих насмешек. Хотя, конечно, были и исключения.

Известно, что попытки навязать христианскую этику школьникам ведут к отторжению того, что им пытаются внушить, – это особенности психологии ребенка. И не случайно, что часто дети, воспитанные в ортодоксальном духе, в конце концов, отворачиваются от церкви, потому что воспринимают ее как принудиловку. Также не случайно и то, что из бывших семинаристов в начале XX века получилось много революционеров, в том числе гонителей церкви, – и это очень важный урок для нас.

Проблем много, но есть разумные пределы, в которых церковь может осуществлять свою деятельность при демократии: свобода проповеди, свобода издательской деятельности, свобода обучения детей в воскресных школах, свобода помощи обездоленным, социальная функция церкви. Рамки широкие, но есть аспекты, которые в стратегическом плане способны насести ущерб самой церкви.

- О чем говорит тот факт, что на религиозный саммит не были приглашены Папа Римский и духовный лидер буддистов Далай-лама? РПЦ занимается политическими интригами?

- Конечно, политические интриги всегда есть, когда речь идет о политизированных актах. Но здесь это не самое главное объяснение. Что касается Папы Римского, то если бы он приехал, саммита можно было бы не проводить – все внимание было бы направлено на его фигуру. Это был бы визит Бенедикта XVI в Россию с фоном в виде саммита. А католическое представительство на саммите есть, правда, не на супервысоком уровне.

Есть другой пример, куда более показательный - отсутствует Константинопольский патриарх (про которого сказано, что ему принадлежит «первенство чести») – а все потому, что у него очень сложные отношения с Московской Патриархией.

Что же касается Далай-ламы, то тут не нужно искать «злую волю» церкви – это всецело уступка государственной воле. Конечно, РПЦ всегда была тесно связана с государством, а бывший в советское время период противостояния с государством – период для нашей церкви «ненормальный».

Так проявились особенности византийских корней православия, с его отсутствием демиурга из Рима. Такой независимой амбициозной силой, как католическая, русская церковь никогда не была. У католиков Папа Римский проводил собственную политику, дистанцируясь от воли монархов, а то и влияя напрямую на европейских королей. У РПЦ такие возможности исторически отсутствовали.

Даже в те моменты российской истории, когда церковь пыталась диктовать свою волю (как при Никоне), она руководствовалась именно государственническими задачами, просто считая, что она лучше понимает эти задачи.

Поэтому, когда митрополита Сергия обвиняют в уступках большевикам, надо понимать, что он всего лишь продолжил позицию своих предшественников. И хотя речь шла о совсем другом, очень далеком от православия государстве, Сергий пошел на договоренности с ним, потому что быть в оппозиции к государству для русской церкви противоестественно. Церковь признала государство, а оно отказалось от полного уничтожения церкви.

Понятно, что церковь и сейчас вынуждена учитывать приоритеты государства, одним из которых в нынешней ситуации является сближение с Китаем, и церковь, конечно, не могла здесь выступать в качестве оппозиции. Она, конечно, пошла на этот компромисс. И надо сказать, что в свете того, на какие компромиссы соглашалась в своей истории Русская церковь, отказ от приглашения Далай-ламы – это пустяк.

Поэтому мы на религиозном саммите будем принимать китайского функционера, а не Далай-ламу.

Но в то же время количество и качество приглашенных показывает реальные возможности РПЦ. Вот и все. Не стоит ни преуменьшать, ни преувеличивать ее веса. Да и сами организаторы не позиционируют это мероприятие как глобальный религиозный собор.

Подготовила Любовь Шарий

Версия для печати