11.09.2006 | Игорь Бунин

Российская партийная система за год до начала избирательной кампании

Демиургом российской партийной системы является Кремль. Это обстоятельство приобрело еще большее значение после того, как были внесены изменения в партийное законодательство, предусматривавшие повышение минимальной численности партий до 50 тыс. членов, а также усложнивших отчетность, которую должны сдавать в государственные органы официальные представители партий. Кроме того, возросла требовательность к партиям (в том числе в вопросе численности региональных отделений) со стороны Министерства юстиции.

В настоящее время в России происходит два взаимосвязанных процесса – «чистка» (ликвидация «излишних» партий) и укрупнение (завершение формирования партийной системы, которая должна приобрести стабильный характер и отвечать как объективным запросам электората, так и интересам действующей власти).

«Укрупнение»

Перегруппировка обладающих реальными электоральными перспективами политических сил, создание новой партийной конструкции. Напомним, что до последнего времени российская партийная система носила четырехуровневый характер. На первом уровне находилась «партия власти» - «Единая Россия», которая практически обречена на успех на парламентских выборах 2007 года (изменить ситуацию могут изменить только совершенно экстраординарные события, которые сейчас не просматриваются). Второй уровень – КПРФ и ЛДПР, две парламентские партии, которые представлены в Государственной думе всех четырех созывов и в настоящее время имеют серьезные шансы на то, чтобы оказаться и в пятой Думе. Третий – несколько менее известных партий, чьи шансы по разным причинам выглядели менее реальными: «Родина», Российская партия жизни, Российская партия пенсионеров, Аграрная партия России. К ним примыкали СПС и «Яблоко» - две либеральные партии, влияние которых за последние годы существенно снизилось (их шансы выглядели еще меньшими). Наконец, четвертый уровень – партии, у которых вообще не было никаких шансов на преодоление 7%-ного барьера.

В этой ситуации прохождение в Думу партий третьего уровня выглядело менее вероятным. «Родина» ослаблена снятием во всех восьми субъектах Федерации на региональных выборах марта нынешнего года (при том, что восстановиться ей удалось только в одном), а также потерей знаковых лидеров – Сергея Глазьева и Дмитрия Рогозина. Российская партия пенсионеров также лишилась руководителя – Валерия Гартунга – который придал ей больший динамизм. Российская партия жизни обладает серьезным ресурсом в вид статусного и известного лидера Сергея Миронова, но ее электоральный потенциал выглядел явно недостаточным. Аграрная партия не выдерживала конкуренции на федеральном уровне с «Единой Россией» в борьбе за голоса сельского электората (тем более, что она утратила ранее прочные связи с руководством министерства сельского хозяйства, глава которого, Алексей Гордеев, вошел в состав Высшего совета «Единой России»). Новый лидер АПР Владимир Плотников куда менее известен, чем его предшественник Михаил Лапшин.

Все четыре партии, прочно относившиеся к третьему уровню, боролись за умеренно-протестный электорат, отбирая голоса друг у друга. Особенно это относится к первым трем партиям, основной избиратель которого проживает в городах. Их электорат достаточно сходен – это избиратель, который в разные годы ушел от коммунистов, «Яблока», а то и от СПС образца 1999 года, а также временные сторонники разных мелких партий, получавших на выборах от десятых долей процента до 1-2%. Этих избирателей не привлекает ни бюрократическая «Единая Россия», ни архаичная КПРФ, ни эпатажная ЛДПР. Им нужно совершенно другое – респектабельная политическая сила, которая при этом предлагает популистские лозунги, бичует бюрократов и богачей (все равно каких – старых олигархов или новоиспеченных госменеджеров), но при этом не призывает к восстановлению советской власти.Таким образом, при наличии нескольких партий, конкурирующих за этот электорат, возрастали шансы на то, что новый состав Думы будет трехпартийным, а четвертая партия если и могла пройти в него, то «на самой грани». Теперь же, после начала объединительного процесса РПЖ, «Родины» и РПП, шансы на появление в парламенте четвертой партии существенно возрастают. Если прекратит свое самостоятельное существование Аграрная партия, то третий уровень изменится до неузнаваемости. Объединенная партия в случае успешного для нее развития событий может подтянуться до второго уровня.

Процесс укрупнения означает, в первую очередь, сокращение конкуренции, что особенно важно при повышенном 7%-ном избирательном барьере. И только затем можно назвать выгоды от объединения электоральных ресурсов – дело в том, что автоматического суммирования не получится. Часть избирателей «Родины» не захочет голосовать за новый проект как за недостаточно протестный и националистический. Кроме того, новому проекту нужно будет доказать, что он является законным наследником «Родины», что будет непросто сделать в отсутствие хотя бы одного из двух ее лидеров образца 2003 года – Глазьева и Рогозина (нынешний глава партии Александр Бабаков – фигура явно непубличная). Что касается РПП, то ее избиратели голосовали за удачный бренд с ярко выраженной социальной окраской (вряд ли его удастся сохранить в рамках нового проекта). И только на третьем месте находится объединение кадровых потенциалов партий. Здесь могут быть как плюсы, так и минусы. Плюсы связаны с расширением влияния новой партии в региональной элите, минусы – в возможных противоречиях между аппаратчиками и партийными активистами.

Для «Единой России» реализация нового партийного проекта носит противоречивый характер. С одной стороны, партия получает конкурента, который может частично действовать на ее электоральной периферии. С другой стороны, более внятная и яркая «Родина» имела свой электорат, который имел возможности для роста, а сейчас может рассыпаться. Новой же партии еще только предстоит побороться за избирателя, конвертируя потенциальные симпатии в реальный электоральный результат. Поэтому на сегодняшний момент формирующаяся партия является менее опасным конкурентом для «единороссов», чем находившаяся на подъеме рогозинская «Родина» образца 2003-2005 годов, хотя и более сложным, чем серьезно ослабленная «Родина», каковой она стала в нынешнем году.

Что же касается либералов, то они, судя по всему, пойдут на выборы двумя колоннами, как это было в предыдущие годы. Однако теперь это может стать еще большей проблемой для них, чем в 2003 году. Либеральный электорат еще более сократился, избирательный барьер повысился, а уверенность избирателей в похождении СПС и «Яблока» в парламент существенно снизилась. В этой кризисной ситуации у либералов есть только один шанс на прохождение в парламент – инновационная избирательная кампания по образцу СПС 1999 года, связанная с прорывом за пределы сугубо либерального электората и получение поддержки новых отрядов избирателей – которые заинтересованы в том, чтобы проголосовать за успешную и динамичную политическую силу. Однако для этого необходима не только успешно проведенная избирательная кампания, но и выстраивание системы серьезных отношений с Кремлем, без которых невозможен массированный доступ к электронным СМИ. Для Кремля такой проект также может быть привлекательным – для него несколько противоестественной выглядит ситуация, при которой «Единая Россия» является самой либеральной политической силой в Думе и иногда вынуждена в одиночку защищать непопулярные инициативы (как это было с монетизацией льгот). Кроме того, вакантна роль статусной политической силы, способной поддерживать институциональные контакты с либералами на постсоветском пространстве (например, с Александром Милинкевичем в Белоруссии или со сторонниками Виктора Ющенко в Украине).

Представляется, что определенный шанс на реализацию такого сценария имеет СПС в случае, если партия успешно пройдет стадию ребрендинга, о которой недавно говорил Никита Белых. При этом правые могут добиться частичного повторения «объединительного» эффекта 1999 года в случае объединения с Республиканской партией, хотя этот эффект и будет явно меньшим (вспомним, что тогда правым удалось объединить сразу несколько «раскрученных» политических проектов с популярными лидерами).

«Чистка»

Наряду с перегруппировкой в рядах серьезных игроков электорального процесса происходит и сокращение числа аутсайдеров. После принятия нового партийного законодательства и ужесточения правоприменительной практики статус партий больше практически не могут получить:

- виртуальные политические образования, которым после предыдущего повышения «порога членства» (до 10 тысяч членов) все же удалось собрать необходимое количество номинальных членов. Во-первых, увеличить их число в пять раз непросто. Во-вторых, ужесточившиеся проверки выявляют все большее количество ухищрений, которые партийные деятели применяли для «пополнения» числа своих сторонников – от записи в партию давно умерших людей до придумывания заведомо фальшивых персонажей, проживающих по несуществующим адресам (по сообщениям СМИ, особой популярностью пользуется улица Ленина, которая есть в большинстве населенных пунктов).

- реально действующие партии, имеющие определенную историю, традиции и реальных активистов, численность которых, однако, не достигает 50 тысяч членов и вряд ли может выйти на этот уровень. Например, Российская коммунистическая рабочая партия (РКРП), существующая с начала 1990-х годов объединившая «левых коммунистов», для которых Геннадий Зюганов был слишком умеренным.

- радикально-оппозиционные силы, имеющие ярко выраженный антикремлевский характер и обвиняемые властью в «оранжевых» настроениях. Им крайне сложно набрать достаточное для регистрации количество сторонников, которые готовы подтвердить свою принадлежность к такой партии. Такая демонстрация собственной идентичности ведет к политическим рискам для целого ряда категорий потенциальных партийцев, работающих в бизнесе, образовательных учреждениях и др. Кроме того, для того, чтобы реализовать большой партийный проект, необходимы масштабные инвестиции – а на них сейчас способно либо государство, либо действующие с его санкции бизнесмены («дело ЮКОСа» наглядно показало, что другие варианты сейчас признаются властью недопустимыми).

Сокращение количества партий выгодно как власти в целом, так и «Единой России» в частности. Во-первых, сокращается количество возможностей для оппозиционной деятельности. Во-вторых, представители регионального истеблишмента лишаются части возможностей для политической диверсификации, создания конкурентов «Единой России» на региональных выборах. Вспомним примеры, когда малоизвестные партии получали значительное количество голосов, потому что в их избирательные списки входили представители местных элит – вспомним Партию социальной справедливости в Архангельской области или «промышленников» в Адыгее. Ранее возможности для региональной диверсификации уменьшились с запретом блоков (в том числе «губернаторских»). Кроме того, на федеральных выборах уменьшается рассеивание голосов: существенно сокращается количество аутсайдеров, которые отнимают у «партии власти» некоторую часть лояльного электората.

При этом необходимо отметить, что если у оппозиции шансов на регистрацию нет в принципе, то у части лояльных власти политических аутсайдеров есть некоторый шанс выжить – в том случае, если они могут быть использованы в качеств спойлеров. То есть конкурентов политических партий, принадлежащих к умеренной оппозиции, задача которых – действовать на том же электоральном поле, что и реально претендующая на прохождение в парламент партия и отнимать у нее голоса (с повышением избирательного барьера до 7% роль спойлеров может вырасти) Примером партии-спойлера может служить «Свободная Россия» на выборах в Московскую городскую думу 2003 года (спойлер «Яблока») и «Народная воля» на тех же выборах (спойлер «Родины»). Наличие спойлера является дополнительным ограничителем для крупнейших партий.

Неудивительно, что партии, оказавшиеся в «зоне риска», предпринимают усилия для того, чтобы выжить. В принципе, у них есть три пути для решения этой задачи. Первый упомянут выше - продемонстрировать свою нужность власти в роли спойлеров (но слишком большое количество «дублеров» Кремлю не нужно).

Второй – попытаться присоединиться к более сильной партии, получив возможность для своего лидера (или лидеров) войти в список, имеющий шансы пройти в парламент. Проблема, однако, состоит в том, что виртуальные партии не имеют собственного электората (и, следовательно, неспособны привлечь новых избирателей), и, в то же время, их лидеры часто являются ярко выраженными индивидуалистами с высоким конфликтным потенциалом. Поэтому шанс на такой сценарий имеют лишь считанные партии. Из этого ряда вхождение в «Единую Россию» Российской объединенной промышленной партии (РОПП), лидер которой Елена Панина входит в состав думской фракции «Единая Россия». Партия самоуправления трудящихся, потерявшая всякие электоральные перспективы после гибели ее основателя Святослава Федорова, присоединилась к Российской партии жизни. Возможно объединение КПРФ с РКРП (тем более, что лидер «рабочих коммунистов» Виктор Тюлькин – член фракции КПРФ). Не исключен объединительный процесс СПС и Республиканской партии Владимира Рыжкова и Владимира Лысенко (см. выше). Мы уже отмечали, что вряд ли будет неожиданностью, если к «единороссам» присоединятся и аграрии.Третий – объединение нескольких малоизвестных партий с целью создания кумулятивного эффекта и достижения требуемой численности. Проблемы этого варианта - амбиции лидеров примерно равных по «весу» политических сил, а также нехватка количества членов даже при объединении усилий.

Очертания избирательной кампании

Таким образом, в будущей избирательной кампании, скорее всего, будет участвовать 10-13 партий. Речь идет о «Единой России», КПРФ, ЛДПР, «четвертой партии» (во главе с Сергеем Мироновым), СПС (возможно, под другим названием), партии «Яблоко». Из других партией возможно участие «Патриотов России» Геннадия Семигина (как спойлера КПРФ, а, быть может, и «четвертой партии»), «Свободной России» (спойлера на либеральной площадке), «Народной воли» (лояльной Кремлю политической силы на «национально-ориентированном» поле). Другие участники менее предсказуемы – это могут быть небольшие левоцентристские (тоже, по сути своей, спойлерские) проекты – такие как Партия социальной справедливости Алексея Подберезкина и Социал-демократическая партия России Владимира Кишенина, а также партия, стремящаяся занять не слишком популярную сейчас в России экологическую нишу – «Зеленые» (бывший «Кедр»). Наконец, нельзя полностью исключать участие аграриев – если они не присоединятся к «Единой России».

При этом сохраняется ситуация, при которой «Единая Россия» является фаворитом, а КПРФ и ЛДПР имеют серьезные шансы на формирование собственных партийных фракций. Однако резкое сокращение количества участников выборов, а также отмена графы «против всех» дают определенный (по крайней мере, «арифметический») шанс «четвертой» (мироновской), а, быть может, и «пятой» (либерально-инновационной) партии. В этом случае может резко сократиться число партий, которые получили достаточно высокую поддержку россиян, однако не смогли преодолеть избирательный барьер, увеличиться разрыв между успешными и неудачными партийными проектами – и, следовательно, будет потеряно лишь сравнительно незначительное количество голосов избирателей. Если же новая Дума окажется трехпартийной, а «четвертая партия» и «ребрендированный СПС» потерпят поражение, то значительная часть граждан России могут остаться без представительства своих интересов в законодательном органе власти – как это происходило в предыдущие годы.

Версия для печати