24.10.2006 | Сергей Маркедонов

Вопросы к НАТО

Новый виток российско-грузинской конфронтации до предела актуализировал такую проблему, как роль НАТО в постсоветской геополитике. Двусторонние взаимоотношения между Россией и НАТО, а также между НАТО и бывшими республиками Советского Союза стали гораздо более интенсивно обсуждаться политиками и экспертами. При всей разноречивости оценок и подходов большую часть высказываний о расширении натовского влияния на просторах бывшего СССР объединяет проблемный вопрос: «В чем заключается геополитический вызов НАТО России?».

И, как это часто бывает со столь острыми нетривиальными проблемами, натовская проблематика уже успела обрасти изрядным количеством информационных мифов. Приходится констатировать, что значительному количеству политиков и «экспертов», пишущих и рассуждающих об угрозе НАТО, либо ничего, либо мало что известно об истории Североатлантического альянса, его военно-политических и идеологических трансформациях, институтах и механизмах принятия политических и управленческих решений.

Иначе как объяснить появление такого рода пассажей на сайтах и страницах респектабельных российских изданий? 23 октября 2006 года на сайте самого известного российского информационного агентства «Новости» появилась статья о военной помощи Грузии, поступающей извне. Из нее мы узнаем, что «На фоне сложнейшей социально-экономической ситуации в республике рост бюджета силовых ведомств в 2005 году составил более 90%, достигнув 250 млн долл, а объем военной помощи США вырос более чем вдвое до 74 млн долл. Значительная часть этих средств, по оценкам специалистов, идет на закупки вооружений, которые щедро предоставляются недавно вступившими в НАТО странами Восточной Европы, Турцией, а также стремящейся в Альянс Украиной. Поставки старой советской техники в Закавказье на деньги США и с молчаливого одобрения руководства Североатлантического блока угрожают в самом ближайшем времени "разморозить" существующие в регионе конфликты».

С одной стороны, сами цифры соответствуют действительности. В Грузии в самом деле ведут интенсивную «гонку вооружений», обгоняя по темпам роста даже Азербайджан (у которого есть амбициозная цель - добиться военного бюджета, равного национальному бюджету Армении). Действительно, Грузии помогают и страны «молодой восточноевропейской демократии». В 2005 году СМИ Южной Осетии активно обсуждали факты продажи Болгарией оружия для Грузии. Речь шла о массированных закупках боеприпасов (гранатометы, артиллерия) Однако представители официальной Софии опровергли эту информацию. В любом случае в de facto государствах Южного Кавказа существует представление (понятное дело, что представления и реальность – разные вещи) о прогрузинской ориентации Болгарии. Определенная помощь Грузии со стороны США также не является ни для кого секретом (хотя сам объем этой помощи и переоценивается в российских СМИ).

Но есть и другая сторона. Возникает вопрос: «А при чем здесь НАТО? НАТО - это Альянс. Это - не филиал американского госдепартамента (да и вообще неправильно отождествлять НАТО и США). НАТО - это структура, созданная на основе договора между отдельными национальными государствами, имеющими зачастую свои отличные друг от друга интересы. В НАТО, например, объединены Турция и Греция, имеющие разные подходы к проблемам Черноморско-Средиземноморского региона, начиная от Кипра и «армянского вопроса» и заканчивая территориальными спорами. В НАТО входят Болгария и Румыния, которые стремятся к интернационализации Черного моря, в то время как Турция заинтересована в сохранении ЗАО «Черное море», в котором главными держателями акций будут она сама и Россия (которая не является членом НАТО вообще)! Разные взгляды на постсоветское пространство у таких членов НАТО, как Польша и Румыния. Первая всячески поддерживает территориальную целостность Украины и является патроном последней на пути и в Североатлантический Альянс, и в Европу. Вторая имеет сложную и противоречивую историю пограничных взаимоотношений с «незалежной державой». И хотя позади осталась проблема Северной Буковины, Румыния даже сегодня оспаривает принадлежность острова Змеиный Украине. То есть стране, политическая элита которой считает вступление в НАТО своей стратегической целью. «Островная тема» жестко обсуждалась и при подготовке Базового политического договора между Румынией и Украиной, а в 2004 году Румыния обратилась в Международный суд в Гааге в связи с разграничением континентального плато и экономической зоны в Черном море. Сегодня Румыния и Украина ждут решения Международного суда, которое должно быть принято не позже 2008 года. Румыния в свою очередь является европейским и натовским «патроном» Молдовы.

Межгосударственные противоречия есть и у Турции с Болгарией, а по «армянскому вопросу» два члена НАТО Франция и Турция имеют диаметрально противоположные взгляды. Официальная Анкара даже грозила отзывом своего посла из Парижа. Не будем забывать, что американо-британская операция в Ираке в 2003 году вызвала раскол среди членов НАТО. Франция и Германия не поддержали операцию по «наказанию» хусейновского режима. И если Франция не является членом военной организации НАТО, ограничиваясь членством в политических структурах Альянса, то Германия входит и военные, и в политические институты блока.

Таким образом, НАТО - это не ЦК КПСС, как считают многие в России до сих пор. Это сложный институт, который принимает все (!) решение на основе консенсуса. Именно это превращает НАТО (особенно расширенное) в недостаточно мобильный и эффективный институт. И естественно, НАТО не может координировать такие вопросы, как поставки оружия каким-либо государствам. НАТО не может одобрять или не одобрять оборонное взаимодействие отдельных своих членов с Грузией или Молдовой. Альянс не для этого создавался. Если США, принимая поправки к Акту о поддержке свободы, ограничивали помощь Азербайджану по государственным каналам, то это делалось без всякого одобрения со стороны руководства Альянса. И если сегодня США или Британия поддерживают Грузию и не готовы признавать Абхазию или Южную Осетию, то это суверенная воля этих двух государств, никак не координируемая НАТО. Кстати сказать, помимо политики Альянса в СНГ (как института) есть политика отдельных членов НАТО на том же Кавказе или в других регионах Содружества. США рассматривают Кавказ как тыл своего ближневосточного фронта, то страны ЕС как полигон для обкатки «политики добрососедства». Турция является политическим патроном Азербайджана (с 1993 г. осуществляет блокаду Армении, кстати, без всякой направляющей и руководящей роли НАТО).

Так в чем же заключается вызов НАТО России? Начнем с того, что сегодня некогда грозный оппонент СССР переживает серьезный кризис целей и ценностей. В 1949 году НАТО создавалось как организация по обеспечению безопасности в Европе (не как оборонительный или наступательный союз, нет об этом ни строчки в официальных документах Альянса). Его цель была до предела ясна - сдерживание советского коммунизма в Европе. Никаким «союзом демократии» (о чем сегодня говорят в Брюсселе) НАТО не было (в Альянсе оказались Греция «черных полковников», салазаровская Португалия, кемалистская Турция). Другой вопрос, что НАТО сыграло определенную роль и в демократизации своих изначально авторитарных членов, а также сумело сформировать новую постконфликтную Европу (речь идет, прежде всего, о Западной Европе). Объединив под одним знаменем таких исторических противников, как Франция, Германия и Британия, Турция и Греция, НАТО сумело сформировать неконфликтные переговорные механизмы для эффективной кооперации вчерашних врагов в сфере безопасности.

Однако с распадом СССР и Варшавского блока НАТО утратило цель и в значительной степени потерял актуальный политический смысл. Постоянное расширение НАТО за счет вчерашних вассалов СССР сделало блок гораздо менее мобильным, зато гораздо более гетерогенным с точки зрения политических интересов. Что сегодня должен делать военный альянс? Бороться с терроризмом, распространением оружия массового уничтожения и несостоятельными государствами? Именно эти цели сегодня НАТО определяет как свои базовые. Но для чего тогда ООН, ОБСЕ, другие международные структуры? Да и любому мало-мальски разбирающемуся в вопросах безопасности человеку понятно, что борьба с терроризмом не может быть ограничена военными методами, а сама эта борьба эффективна лишь тогда, когда четко понимается та политическая сила, которая использует терроризм как инструмент. Значит, Альянс, лишенный внятных целей и ценностей (борьба за демократию силами военно-политического блока звучит как-то неубедительно), не может рассматриваться как вызов России. Тем паче что сама Россия, не вступая в некогда грозный блок, является членом Совета Россия-НАТО, в котором имеет равный голос с другими полноправными членами Альянса. Россия участвует и во многих натовских проектах, например, в «Active Endeavour» (хотя военно-политическая эффективность последнего вызывает немало сомнений). В этой связи вопросы типа «почему можно России, а нам нельзя?» украинских и грузинских политиков кажутся резонными.

На наш взгляд, одной из главных проблем российской дипломатии является неумение четко и рационально сформулировать суть «натовских страхов». В чем же эти «страхи» могут заключаться? Во-первых, Россия, скорее всего, опасается не самого Альянса. Он переживает не лучшие времена, а РФ вовлечена в кооперацию с НАТО и лидеры государства довольны уровнем сотрудничества. Во-вторых, Россия боится того, что расширение блока за счет государств, мягко говоря, не дружественных нашей стране, изменит российский вектор политики НАТО. В этом плане особую тревогу вызывают «особые условия» (прошу прощения за тавтологию), которые Брюссель представляет натовским неофитам. Натовский истеблишмент (равно как и отдельные государства-члены Альянса) недостаточно требователен к бывшим союзным советским республикам. «По умолчанию» они рассматриваются как беглецы от империи, а потому как «молодые демократии», хотя в реальности до европейской демократии им «как до луны пешком». При приеме в члены НАТО стран Балтии недостаточно внимания уделялось проблемам этнических меньшинств в этих странах и соблюдению их прав.

Ранее одним из важнейших условий для вступления в Альянс был внутриполитический консенсус по этому вопросу в политической элите и в народе страны-кандидата. Очевидно, что ни на Украине, ни в Грузии таких консенсусов нет. Я не оговорился по поводу Грузии. Если мы понимаем Грузию в границах Грузинской ССР, то есть с Абхазией и Южной Осетией, то среди населения этой страны нет консенсуса относительно перспектив вступления в Альянс. Такая идея отторгается в Цхинвали и в Сухуми. Но это мнение как будто никто не слышит. Оно вне натовского контекста. Только в последнее время (после принятия резолюции Совбеза ООН по Грузии) мнение официальных представителей Альянса было существенным образом скорректировано. В одном из последних своих интервью Генсек НАТО Яап де Хооп Схеффер, признавая ведение «интенсивного диалога» с Грузией, заявил: «Это не означает, что Грузия вот-вот вступит в НАТО. И хотя Тбилиси явно к этому стремится, дальнейшие шаги будут зависеть от того, насколько Грузия привержена основным принципам НАТО, таким, как мирное разрешение внутренних и внешних разногласий, речь идет об урегулировании конфликтов с Абхазией и Южной Осетией». А значит, встает закономерный вопрос «Стоит ли обнадеживать потенциальных членов перспективами их скорейшего присоединения к Альянсу?» Не будет ли более честно объявить, что это - долгий и растянутый во времени процесс. И самое главное - жестко дать понять, что Альянс - это не политический ресурс в их борьбе с Россией. Тем паче что под борьбу с «имперскими поползновениями» зачастую камуфлируется собственные этнократические и авторитарные тенденции. Увы, но сегодня многие постсоветские элиты именно так НАТО и рассматривают. Азербайджан видит в НАТО возможный ресурс в поддержке его борьбы за Карабах (хотя не очень обольщается на сей счет), а Грузия считает, что Альянс за нее решит проблемы ее территориальной целостности. В этой связи для укрепления доверия России к НАТО нужны более активные пропагандистские действия последнего по разъяснению истинных целей Альянса (прежде всего, его неготовности таскать «каштаны из огня» для «молодых демократий» СНГ).

Справедливости ради надо сказать, что определенное движение в этом направлении есть. Сегодня представители НАТО дали понять Грузии, что не видят в России политического оппонента. 16 октября 2006 года председатель военного комитета НАТО генерал Раймонд Эно, выступая перед журналистами, заявил, что НАТО не планирует вводить своих миротворцев в зону грузино-абхазского и грузино-осетинского конфликтов: «У НАТО нет никаких планов заниматься этим вопросом. Мы рассматриваем отношения между Россией и Грузией как двухсторонние и не можем иметь прямого влияния на эти отношения». В заявлениях официальных представителей Альянса зазвучала та определенность, которой раньше так не хватало. За несколько дней до упомянутого брифинга специальный представитель Генсека НАТО по странам Южного Кавказа и Центральной Азии Роберт Симмонс заявил, что «НАТО готово помочь в поиске путей разрешения нагорно-карабахской проблемы», отметив что «это не задача НАТО - напрямую содействовать урегулированию конфликта». Таким образом, от России сейчас требуется инициирование подобных объяснений, трактовок и интерпретаций натовских чиновников высшего звена. Российские дипломаты и эксперты должны как можно чаще «расспрашивать» Брюссель относительно его планов на постсоветском пространстве. Во-первых, для того, чтобы реально представлять себе стратегию НАТО, а во-вторых, чтобы разрушать «необоснованные надежды» на Альянс как на выгодный ресурс в их отношениях с Россией у бывших постсоветских республик. Россия и НАТО должны кооперироваться друг с другом, не позволяя нарушать двусторонние отношения амбициям некоторых постсоветских режимов, временами теряющих адекватность.

Сергей Маркедонов - зав. отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа

Версия для печати