09.11.2006 | Сергей Маркедонов

«Машкерадные выборы» югоосетинского будущего

«Парад референдумов» постсоветских de facto государств, начавшийся плебисцитом в Приднестровье, продолжается. В предстоящий уик-энд, 12 ноября 2006 года состоится голосование по определению статуса и политического будущего Южной Осетии. В отличие от приднестровского референдума в Южной Осетии плебисцит будет проходить одновременно с президентскими выборами. Этот факт приносит в политические процессы в непризнанной республике дополнительную интригу (хотя в Южной Осетии и без того интриг хватает).

С одной стороны команда президента Южной Осетии Эдуарда Кокойты, решившись на проведение выборов и референдума в один день, сделали грамотный PR-ход. Лидер de facto государства на территории Грузии пытается показать, что курс на окончательное самоопределение и выход из тбилисской орбиты является его стратегическим выбором. Таким образом, голосование за Кокойты становится голосованием за самоопределение Южной Осетии. С Кокойты же население непризнанной республики связывает поддержку со стороны России. Другой вопрос, можно ли так отождествлять Кокойты и Россию. Но в массовом сознании такое отождествление есть. И оно, бесспорно, повлияет на результаты выборов 12 ноября 2006 года.

С другой стороны в отличие от Абхазии или Приднестровья этнополитическая обстановка в Южной Осетии отличается гораздо большей сложностью. Это de facto государство в плане безопасности гораздо более уязвимо, а референдум (являющийся по сути своей открытым вызовом Грузии) чреват намного большими политическими рисками. В Южной Осетии нет «сплошной этнической территории» (как в Абхазии) или же «сплошной» территории, контролируемой из одного центра (как в Приднестровье).

Здесь можно вспомнить и расположение грузинских и осетинских сел в «шахматном порядке». И так называемый Лиахвский коридор (грузинские села Ачабети, Курта, Кехви и Тамарашени). Этот «коридор» отрезает Цхинвали от Северной Осетии (а значит и от России). В военно-политическом отношении Лиахвский коридор- это главный стратегический ресурс Грузии. И если до 2004 года грузино-осетинский конфликт считался одним из наиболее урегулированных (существовал Эргнетский рынок и динамично развивалась осетино-грузинская торговля, ходил автолайн Цхинвали-Тбилиси, а грузины Южной Осетии также получали российские паспорта), то после попытки Михаила Саакашвили организовать блицкриг, грузинские села Южной Осетии превратились в военный плацдарм Тбилиси. В грузинские села стали направляться техника и вооружения, а желанными гостями стали не бизнесмены, а военные. В течение последних лет Грузия наряду с миротворческой риторикой (план Ногаидели и.т.п.) обустроила рокадную дорогу из Гори (ставшего в последнее время еще одним важным военным плацдармом) в Лиахвский коридор. Дорога идет в обход югоосетинской столицы через село Эредви.

В Тбилиси существует и свой «мирный ресурс». Южная Осетия не знала массового изгнания грузинского населения. Тбилиси может предъявить миру «своих осетин», выступающих за реинтеграцию «мятежной республики» с Грузией. Это и известный футболист Владимир Гуцаев, и ведущий грузинского телеканала «Алания» Владимир Санакоев, и пресс-секретарь президента Грузии Алана Гаглоева, и лидер движения «Ибер-Ирон» Майя Чигоева-Цабошвили, и Урузмаг Каркусов, брат бывшего руководителя югоосетинского МВД. Представить список «своих абхазов» Тбилиси сегодня крайне затруднительно. Фактически он ограничивается одной лишь Адой Маршания (проживающей в Тбилиси и не имеющей никакого реального влияния на внутриабхазскую ситуацию).

Однако «мирный ресурс» не является основным в политике Тбилиси. Грузия также проводит частые ротации собственного миротворческого контингента в Южной Осетии (она там осуществляет миротворческую миссию вместе с Россией согласно Дагомысским соглашениям 1992 года, хотя про этих миротворцев Тбилиси не очень любит «распространяться» в международных организациях). Ротации осуществляются не раз в полгода, как необходимо делать в соответствие с «Положением о воинских контингентах, предназначенных для нормализации ситуации в зоне грузино-осетинского конфликта», а один раз в три месяца. С осени 2004 года грузинские миротворцы осуществили уже 8 ротаций. Таким образом, создается обученный резерв для возможных силовых действий в зоне конфликта. Что характерно. В зоне конфликта проходят службу чеченцы-кистины, граждане Грузии из Панкисского ущелья. Учитывая сложный характер осетино-вайнахских отношений и неурегулированный осетино-ингушский конфликт внутри РФ, следует признать, что участие кистин в предприятиях такого рода носит также символический характер. С 1 января 2006 года Грузия на соседних с ЮО территориях увеличила численный состав своих вооруженных сил на 33%. На родине товарища Сталина в городе Гори закрыты две школы, и в них будет размещен главный военный госпиталь Грузии. Госпиталь был перенесен из Тбилиси в Гори, в непосредственную близость к зоне конфликта. В Гори строится морг на 260 мест, что не соответствует потребностям мирного времени.

Таким образом, затея с референдумом и президентскими выборами в Южной Осетии политически опасна, равно как и любые другие избирательные кампании в непризнанной республике. Но очевидно и другое. Эдуард Кокойты, опираясь на приведенные выше факты, мог бы отказаться от выборов, и от проведения референдумов. Тем паче, что на территориях, подконтрольных Цхинвали, идея самоопределения фактически безальтернативна. Однако президент Южной Осетии не пошел на такие шаги, стремясь использовать демократический (насколько это возможно в ситуации грузино-осетинского конфликта) ресурс для легитимации борьбы за отделение от Грузии.

Еще в сентябре- начале октября казалось, что Грузия, рассматривающая Южную Осетию как «слабое звено» в цепи непризнанных республик, окажет более жесткое силовое воздействие на Цхинвали. В пользу этого сценария говорило и то, что, начиная с 2004 года, грузино-осетинский конфликт стал «размороженным». Кровопролитие двухлетней давности отбросило назад миротворческий процесс. Зато военные провокации, обстрелы, диверсии стали идти по нарастающей. В конце 2005- начале 2006 года интенсивность столкновений грузинской и осетинской сторон резко возросла. Однако полного военного превосходства у Грузии не было. Максимальная численность вооруженных сил всей Грузии (!) в 2006 году составила 31 тысячу 878 военнослужащих (26 тысяч - министерство обороны и 5 тысяч - погранслужба). Вооруженные силы Южной Осетии – 3 тысячи. Однако помимо этих трех тысяч есть и резервисты (практически все мужское население непризнанной республики). К этому воинству еще следует добавить и добровольцев из Северной Осетии. 12 июля 2006 г. Глава Северной Осетии Таймураз Мамсуров заявил, что в случае вооруженного конфликта между Грузией и Южной Осетией народ республики поддержит «братьев на юге». «Сомневаюсь, что власти республики смогут сдержать добровольцев, которые решат быть рядом с народом Южной Осетии, если ему будет угрожать реальная опасность. В случае агрессии Грузии по отношению к Южной Осетии Северная Осетия готова оказать любую помощь братскому народу юга», - сказал Мамсуров на одной из встреч летом 2006 года. Грузия рассчитывала на поддержку общественного мнения стран Европейского Союза и США. Тем паче, что отдельные заявления американских сенаторов, представителей европейских структур формировали у Тбилиси представления об абсолютной поддержке грузинской политики «собирания земель». Однако инцидент вокруг ГРВЗ, и последующая «война санкций» со стороны России, существенным образом изменили ситуацию. Несмотря на вопиющие ошибки и просчеты российской стороны (превращение межгосударственного конфликта в межэтнический русско-грузинский спор), страны Запада снизили градус своего «грузинофильства». Здесь в пользу России сработал и «корейский», и «иранский» факторы, и то, что Саакашвили перешел ту грань, где воинственная популисткая риторика начинает превращаться в конкретные авантюрные действия. На снижение градуса «грузинофильства» Запада сработала и избирательная кампания по выборам в органы местного самоуправления в Грузии. В ходе этой кампании грузинская «демократия» предстала перед американскими и европейскими политиками во всей своей красе.

В результате всех этих событий Тбилиси снизил градус милитаризма вокруг Южной Осетии. Фактически сегодня Грузия проводит в Южной Осетии сценарий, хорошо знакомый по событиям в Кодори. Речь идет о создании «двух Южных Осетий»- легитимной прогрузинской и «агрессивной сепаратисткой». Сегодня в Южной Осетии фактически ведутся две избирательные кампании. Первая организована властями непризнанной республики. Эта кампания строится по принципу «два в одном» (выборы президента плюс референдум). Вторая кампания (грузинская версия) ведется из Эредви (села, подконтрольного Грузии).

Руководитель комитета по печати и информации Южной Осетии Ирина Гаглоева говорит, что «параллельные выборы» проводятся «в Эредви, это грузинский населенный пункт, временно нам не подконтрольный. Здесь расположены подразделения минобороны Грузии. То есть укрепленный район, где борются против нашей республики, и там же они организуют штаб по выборам президента республики с атрибутикой, с соответствующими сопровождающими элементами и механизмами. Кроме того, они планируют проведение выборов на территории, не подконтрольной осетинской стороне, в грузинских селах, а также с привлечением грузинского населения». Таким образом, тбилисские выборы – это выборы, прежде всего, для грузин бывшей Юго-Осетинской АО, ликвидированной еще Звиадом Гамсахурдиа. Вместе с тем нельзя не отметить, что к «параллельным выборам» Тбилиси активно привлекает и «своих» осетин. Сама идея проведения параллельных выборов многократно озвучивалась лидером прогрузинского Союза национального освобождения Южной Осетии Владимиром Санакоевым. Избирком в Эредви зарегистрировал нескольких кандидатов на пост президента Южной Осетии, в частности, лидера грузино-осетинской неправительственной организации «Ибер-Ирон» Майю Чигоеву-Цабошвили.

Однако возникает интересный казус. Тбилиси отрицает существование Южной Осетии. Официальное название «сепаратистского региона»- Цхинвальский регион. В кругах националистической грузинской интеллигенции популярно еще одно обозначение Южной Осетии - Самачабло (т.е. земля князей Мачабели, историческое название региона), запущенное интеллигентом- филологом Звиадом Гамсахурдиа. Встает закономерный вопрос: «Насколько (уже с грузинской точки зрения) правомерны выборы президента в мятежном регионе?» Если по грузинским законам нет осетинской автономии (она ликвидирована еще в 1990 году), то какие могут быть у простого региона президенты. Не губернаторы, а президенты!

Все это говорит лишь об одном. Тбилиси, не имея военно-политических рычагов для блицкрига и ликвидации «Цхинвальского региона», проводит «машкерадные выборы». Не для себя, а для привлечения мирового общественного мнения на свою пользу. Однако выборы в Эредви даже с точки зрения грузинского законодательства не очень понятны. Ведь никакой Осетии в составе Грузии с формально-правовой точки зрения просто нет! А значит, «параллельные выборы»- это фактически признание Южной Осетии как отдельной политической субстанции. Именно об этом надо сегодня говорить осетинским политикам вместо обличения «агентов» Тбилиси Санакоева и Чигоевой-Цабошвили. Решившись на «машкерад» в Эредви, Тбилиси сыграл против себя, признав, что в реальности есть и осетинская проблема, и Южная Осетия, а не Цхинвальский регион. А значит выборы президента в Южно Осетии (цхинвальская версия) получают дополнительную легитимность весьма неожиданным образом со стороны Тбилиси. Этот факт стоило бы педалировать и российской дипломатии, ответственной за мир и стабильность во всем Кавказском регионе. Самое главное, чтобы накануне выборов в Тбилиси кто-то не поддался эмоциям и не попытался окончательно отбросить в сторону «мирный» ресурс.Сергей Маркедонов - зав. отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа, кандидат исторических наук

Версия для печати