10.11.2006 | Алексей Макаркин

Герои СССР и России в отечественной политике

Герои, заслужившие высшие награды своих стран, во многих странах становятся объектом интереса со стороны различных политических сил, которые стремятся увеличить свою популярность за счет идентификации с человеком, заслуги которого признаны обществом. Впрочем, это правило не относилось к Советскому Союзу, где партийные лидеры опасались «бонапартизма» военных героев. Именно это обвинение в числе других было предъявлено четырежды Герою Советского Союза маршалы Георгию Жукову, когда, спустя несколько месяцев пребывания в должности кандидата в члены Президиума ЦК КПСС его навсегда изгоняли из этого органа, сняв также с поста министра обороны.

В СССР существовал номенклатурный принцип подбора руководящих кадров, при котором харизматические фигуры – к которым, безусловно, относятся национальные герои - как правило, «отсеивались», не доходя до высших постов в государстве. Из числа членов высшего партийного руководства последней «пятилетки» брежневского правления звезду Героя Советского Союза имели лишь три человека. Сам генсек - целых четыре, причем все были получены в мирное время – наградомания Брежнева стала предметом анекдотов. Министр обороны Дмитрий Устинов – гражданский по сути человек, тоже награжденный не в период войны, а в связи с 70-летием со дня рождения. Кандидат в члены Политбюро, белорусский первый секретарь Петр Машеров, заслуживший звезду за активное участие в партизанском движении в 1944 году. Трагическая гибель в автокатастрофе популярного Машерова породила легенду о его убийстве конкурентами, стремившимися не допустить его переезда в Москву на повышение.

Герои на думских выборах

Ситуация изменилась с появлением в стране публичной политики. Харизматические – в том числе военные – герои оказались востребованы. На первых президентских выборах в России в 1991 году оба главных соперника – Борис Ельцин и Николай Рыжков – взяли в свои команды в качестве кандидатов в вице-президенты Героев Советского Союза: соответственно, Александра Руцкого (который спустя пару лет был даже ненадолго провозглашен своими соратниками и.о. президента во время вооруженного противостояния в Москве) и Бориса Громова.

Начиная с парламентских выборов 1993 года, Герои Советского Союз (а, позднее, и Герои России) становятся закономерными участниками избирательных списков, причем в составе различных, часто противоположных по идеологии, партий. Так, в 1995 году в список либеральной Партии экономической свободы Константина Борового вошел космонавт Владимир Коваленок, в список не менее либерального «Общего дела» Ирины Хакамады – его коллега Владимир Джанибеков. Впрочем, есть примечательный случай участия Героя в списке либеральной партии на идеологической основе – депутатом Госдумы от СПС некоторое время был полярник Михаил Малахов, представлявший Рязанскую область. Но это скорее исключение, лишь подтверждающее правило.

Более естественным выглядело участие в 1993 году в подчеркнуто патриотическом блоке «За Родину!» адмирала Эдуарда Балтина, получившего известность своими конфликтами с украинскими властями в бытность командующим российским Черноморским флотом. Равно как и первое место Александра Руцкого во главе списка «Державы», конкурировавшего с коммунистами, и аналогичную роль Бориса Громова в списке блока «Мое Отечество». В списке «Блока Ивана Рыбкина» третье место занял известный полярник Артур Чилингаров.

В 1999 году первое место в списке «Единства» занял Сергей Шойгу (впрочем, он не принял депутатский мандат), а второе - Александр Карелин, редкий Герой России, который получил это звание за спортивные заслуги. А генерал авиации Николай Антошкин занял третью позицию в списке Партии мира и единства.

В 2003 году в списке «блока двух спикеров» третье место заняла Валентина Терешкова. Народная партия Геннадия Райкова на этих же выборах сделала серьезную ставку на фигуру Геннадия Трошева, бывшего командующего Северо-Кавказским военным округом, а на момент выборов – советника президента. А в «первой тройке» списка Народно-республиканской партии России оказалось сразу два Героя – все тот же Эдуард Балтин и бывший командующий авиацией Сухопутных войск Виталий Павлов. Во главе списка партии «Русь» был Валерий Бурков, летчик потерявший ноги в Афганистане. Руслан Аушев входил в первую тройку списка блока «Великая Россия – Евразийский союз».

Однако на этот раз в Думу прошли только два списка с Героями в «первой тройке»: «Единая Россия» (вновь с Шойгу, и на этот раз не ставшим депутатом) и «Родина», где генерал Валентин Варенников был «фоновой» фигурой, лишь оттенявший двух основных участников списка – Сергея Глазьева и Дмитрия Рогозина.

Однако значение участия Героев в «первых тройках» избирательных списков партий и движений оказалось меньшим, чем на это рассчитывали представители политического класса, желавшие использовать их репутацию в имиджевых целях. Частично это было связано с большим количеством избирательных списков, в целом ряде которых фигурировали известные своими «неполитическими» делами персонажи – не только Герои, но и деятели культуры. Частично - тем, что Герои достаточно редко являются яркими публичными политиками, и в ходе телевизионной агитации могут выглядеть достаточно бледно. Наконец, есть еще одна причина – в избирательном бюллетене не разрешено указывать регалии – воинские звания, награды и др. В 1995 году Верховный суд России отказал в иске Партии экономической свободы, которая настаивала на необходимости упоминания регалий Коваленка в бюллетене.

На фоне сугубо конъюнктурного привлечения Героев в избирательные списки партий вполне органично выглядело участие некоторых из них – известных советских космонавтов – в списке КПРФ. В список компартии входили Виталий Севастьянов, Светлана Савицкая, Герман Титов – при этом выбор космонавтов выглядит не случайным. Так, Титов был сильным одномандатником – имя «космонавта номер два» было идентифицируемо большинством населения страны, в отличие от большинства «рядовых» космонавтов, к полетам которых уже к середине 1970-х годов жители страны успели привыкнуть. Севастьянов еще до «перестройки» успел проявить себя сторонником «почвенничества», что хорошо сочеталось с идеологией КПРФ.

Точно так же достаточно органичным выглядело достаточно массовое вступление Героев в партию «Родина» - при этом обращает на себя внимание политизированность этих фигур, их протестный потенциал. Так, Владимир Шарпатов, получивший звезду Героя как командир самолета, бежавшего из талибского плена в Афганистане, по возвращении домой был уволен с работы и не смог восстановиться по суду. Юрий Анохин (офицер МВД, награжденный за участие в чеченской войне) первоначально входил в состав «Единой России», затем вышел из партии, стал одним из лидеров блока «Справедливость» на региональных выборах и, уже в качестве депутата Воронежской областной думы, вступившего в «Родину». Космонавт Сергей Залетин был избран от «Родины» в Тульскую областную думу как «знатный земляк». Испытатель космического оборудования Евгений Кирюшин участвовал в голодовке Героев против монетизации льгот, а его коллега Сергей Нефедов был в числе сочувствующих этой акции. Впрочем, голодовка завершилась неудачей: ко времени ее начала (лето 2005 года) протестные настроения в связи с монетизацией стали «выдыхаться». Кроме того, акция была расценена общественным мнением как «корпоративный» протест лишь части Героев (многие обладатели этого звания согласились с принятым законом), к тому же получивших от государства гораздо большую компенсацию, чем другие категории льготников.

Сейчас, по крайней мере, некоторые «родинские» Герои перейдут во вновь созданную «Справедливую Россию» (открытое письмо о создании новой партии подписали Шарпатов, Нефедов и Залетин), в деятельности которой участвует также космонавт-испытатель Магомед Толбоев, получивший известность в политике вначале как депутат-одномандатник Госдумы первого созыва, а затем секретарь Совета безопасности Дагестана.

И, наконец, вполне логично, что лояльные по отношению к власти Герои пополнил собой думскую фракцию «Единой России». Это Александр Карелин, пришедший из «Единства», Артур Чилингаров и космонавт Елена Кондакова, входившие в 1999 году в список ОВР. Кроме того, во фракцию ОВР в Думе предыдущего созыва входил также Маршал Советского Союза Виктор Куликов (он не баллотировался на следующих выборах по возрасту), а вошедший в партию «Единая Россия» депутат двух созывов летчик Евгений Зеленов (награжден за участие в эвакуации из Кабула российских граждан в 1992 году) не был переизбран в 2003 году. Членом фракции «Единство» был подводник Владимир Лушин, умерший в 2002 году.

Член фракции «Единая Россия», в прошлом офицер-десантник Андрей Шевелев стал Героем России на первой чеченской войне. Руслан Ямадаев получил звезду Героя, уже будучи депутатом Госдумы – также за участие в чеченской войне, но только второй. Герой-афганец Валерий Востротин стал депутатом Госдумы по неформальной квоте Сергея Шойгу – ранее он долгое время был его заместителем в МЧС. Не совсем обычен пример еще одного ветерана, получившего звезду Героя в Чечне – Сергея Шаврина. Первоначально он баллотировался в Госдуму на дополнительных выборах как независимый кандидат и критик «Единой России», но уже при следующем голосовании в том же округе победил как кандидат от «партии власти».

Герои-губернаторы

Приход Героев на посты губернаторов был связан с введением выборного начала в этой сфере. Среди губернаторов первого призыва («назначенцев» Бориса Ельцина) не было ни одного кавалера высшей награды страны. Зато на выборах главами регионов были избраны такие известные политики как Руслан Аушев (Ингушетия), Александр Руцкой (Курская область), Борис Громов (Московская область), Владимир Шаманов (Ульяновская область).

При этом Руцкого и Шаманова традиционно относят к числу слабых губернаторов, хотя и по несколько разным причинам. Руцкой, сохранив определенный, достаточно высокий (хотя и не такой, как при избрании в 1996 году) уровень популярности, из-за своих амбиций испортил отношения и с региональной элитой, и с коммунистами, поддержавшими его на выборах, и с Кремлем, с которым он некоторое время активно взаимодействовал - в том числе в рамках поддержки блока «Единство» в 1999 году. В результате он был снят с губернаторских выборов без опасений вызвать недовольство курского истеблишмента, с выборов депутата Госдумы (под первым попавшимся предлогом – неточностях в указании места работы), а затем и с региональных выборов. Фактически в «путинской России» его политическая карьера выглядит невозможной.Шаманов же к концу своего первого (и последнего) срока губернаторства из-за неудачной экономической политики и полного отсутствия всякого «гражданского» управленческого опыта, потерял всякую популярность, полностью растратив свой политический капитал. Более того, никакого «чеченского братства» военачальников не сложилось – так, уход Шаманова в губернаторы вызвал резкую критику со стороны генерала Трошева. Когда «Единая Россия» отказала ему в поддержке на очередных выборах, то он был вынужден добровольно покинуть пост губернатора, перейдя на пост помощника премьер-министра, а затем на аналогичную должность при вице-премьере Сергее Иванове.

Сложнее дело обстояло с Аушевым – признанный «отец-основатель» современной Ингушетии, он и сейчас сохраняет значительный авторитет в республике. Однако он, как и Руцкой, испортил отношения с федеральным центром и был вынужден отказаться от участия в очередных выборах президента республики. К числу безусловно успешных губернаторов относят лишь Бориса Громова, который обладал наибольшим из всех троих Героев управленческим опытом – командовал военным округом, был заместителем министра в двух министерствах: внутренних дел и обороны.

Возврат к фактическому назначению губернаторов минимизирует вероятность появления на этих постах Героев, но не исключает ее полностью (так, рано или поздно президентом Чечни может стать Рамзан Кадыров). Сейчас куда более приоритетны функциональные качества «назначенца», чем его плюсы в качестве публичного политика. Кроме того, опыт назначений Героев на государственные должности в последнее время носит весьма противоречивый характер. Так, Виктор Казанцев стал, пожалуй, самым неудачным полпредом из всех, назначенных Владимиром Путиным – не случайно, что после своей отставки он оказался единственным чиновником этого уровня, не получившем нового назначения. Позднее он оказался вовлечен в скандальный судебный процесс с бывшей супругой из-за акций птицемясокомбината, приобретенных в то время, когда Казанцев находился на посту полпреда в Южном федеральном округе.

Еще один полпред, Анатолий Квашнин, в бытность начальником Генштаба находился в очень непростых, конкурентных отношениях с министром Сергеем Ивановым. Его перевод с этого поста на должность полпреда в Сибирском федеральном округе расценивалось как вариант почетной ссылки. Равно как и назначение Геннадия Трошева на пост советника президента по вопросам казачества на практике оказалось синекурой, не имеющей серьезного политического значения.

Протестные герои

Таким образом, участие Героев в российской политике может иметь, скорее, вспомогательный характер (исключений – таких как Борис Громов – сравнительно немного). Однако это не означает, что люди, имеющие военные заслуги, не имеют шансов для «раскрутки» в качестве политических деятелей, причем оппозиционного толка. Только надо иметь в виду, что понятие «поступка» в профессиональной сфере и в политике носит различный характер. И политической сфере далеко не всегда более популярен военный, имеющий высшие награды страны, но не обладающий харизмой публичного политика.

Так, самый популярный политик-военный середины 1990-х годов – Александр Лебедь – очень недолго участвовал в афганской войне (лишь в течение полугода - значительно меньше большинства других известных «афганцев»). Однако в его активе был поступок в качестве командующего российскими войсками в Приднестровье – по наиболее распространенному мнению, именно он остановил войну в этом регионе. На фоне дефицита ярких поступков в начале 1990-х годов действия Лебедя были замечены и высоко оценены общественным мнением. И последующие споры о реальной роли генерала в этом конфликте (ряд приднестровских деятелей, с которыми генерал со временем поссорился, утверждали, что эта роль изрядно преувеличена) не имели большого значения для складывания «патриотического» имиджа политика Лебедя. Последующие имиджевые ходы – яркие «простонародные» афоризмы генерала, сближение образа реального Лебедя с кинематографическим героем из «Особенностей национальной охоты» и др. – способствовали закреплению этого образа генерала, ставшего политическим деятелем. Только объективные факторы – генерал «завяз» на губернаторстве в Красноярском крае, а при этом произошла переоценка в общественном мнении Хасавюртовских соглашений – привел к «затуханию» интереса к его фигуре, который снова вырос только после трагической гибели Лебедя.

Обратим внимание и на быстро начавшуюся, но так же скоро прерванную политическую карьеру генерала Льва Рохлина. В отличие от Лебедя, он достаточно долго воевал в Афганистане, где, впрочем, его карьера развивалась неровно. Если «хрестоматийные» герои этой войны шли от одного повышения к другому, то Рохлин за большие потери в одной из операций был отстранен от командования полком, и лишь позднее, прекрасно проявив себя в качестве боевого командира, восстановлен в должности. Однако этот эпизод биографии, а также тяжелые ранения, полученные при аварии вертолета, замедлили его карьеру – он получил генеральское звание, но так и не стал командующим армией, не говоря уже о военном округе. К 48 годам он командовал корпусом в Волгоградской области. Получив широкую известность во время первой чеченской войны, он обратил на себя внимание общества не только личным мужеством, но и отказом от звания Героя России – Рохлин считал, что не имел морального права получать эту награду за боевые действия на территории своей страны.

Показательно, однако, что участие Рохлина в списке проправительственного движения «Наш дом – Россия» практически не принесло дополнительных дивидендов тогдашней «партии власти» - в ходе избирательной кампании он вел себя как большинство своих коллег, не имевших вкуса к политике: скованно, не проявляя собственной политической индивидуальности. Ситуация изменилась, когда Рохлин неожиданно перешел в радикальную оппозицию по отношению к власти, и вначале стал выступать с антикоррупционными, а затем и антиправительственными высказываниями. Такое поведение генерала соответствовало тогдашним общественным ожиданиям, поиску «героя», способного выступить против власти в качестве «народного заступника». Трудно сказать, как сложилась бы дальнейшая политическая карьера генерала в качестве главы созданного под него Движения в поддержку армии, если бы не трагическая и загадочная гибель. Однако хорошо известно, что без него эта организация быстро утратила всякие перспективы и полностью провалилась на выборах 1999 года.

Наконец, персонаж политической жизни уже нынешнего времени – полковник Владимир Квачков, обвиняемый в покушении на одного из главных российских «аллергенов», Анатолия Чубайса. Публикации в СМИ создали Квачкову репутацию «супердиверсанта», которая, однако, расходится с достаточно дилетантским исполнением покушения. При ближайшем рассмотрении выясняется, что Квачков, хотя и имеет значительный опыт службы в спецназе, но награжден лишь двумя орденами (за Афганистан и «горячие точки» на постсоветском пространстве), а в 1999 году был переведен на научную работу. Таким образом, он является далеко не самым заслуженным офицером спецназа – по крайней мере, на фоне своего соперника на выборах в Преображенском округе Москвы, уже упомянутого выше Сергея Шаврина, который лишь с большим трудом смог победить на этих выборах. С точки зрения значительной части избирателей «спального» района Москвы, покушение на Чубайса было с политической точки зрения более значимым поступком, чем героизм, проявленный Шавриным в Чечне.

Таким образом, востребованные в политической жизни харизматические герои из армейской среды часто не являются наиболее заслуженными военными деятелями. Не исключено, что такие фигуры могут появляться и в дальнейшем – и, похоже, что в Кремле вполне серьезно относятся к такой перспективе. Именно стремлением не допустить в политику новых амбициозных харизматиков, в частности, объясняются и политические решения по «деиндивидуализации» российской политики – отказ от выборов губернаторов и депутатов по одномандатным округам. Попасть же в парламент по списку зарегистрированной партии куда легче лояльному Герою, чем протестно настроенному оппозиционному «отставнику».

Версия для печати