19.12.2006 | Сергей Маркедонов

Эпоха ностальгии по эпохе застоя

19 декабря 2006 года Генеральному секретарю ЦК КПСС и председателю Президиума Верховного Совета СССР Леониду Ильичу Брежневу исполнилось бы 100 лет. Если бы Советский Союз каким-то чудом сохранился, наверняка «весь мир и все прогрессивное человечество» отмечали бы юбилей лидера советского государства, пламенного борца за мир и великого литератора. Не остались бы в стороне и западные «кремленологи», которые отметили бы особенности «доктрины Брежнева» и советской экспансионистской политики в Центральной и Восточной Европе.

Сегодня же все обходится без фанфар, хотя фигура генсека в течение всего юбилейного декабря была в фокусе внимания российских ТВ-каналов. Здесь можно вспомнить и «объективистский фильм» Леонида Парфенова, и повтор телесериала о «дорогом Леониде Ильиче» с прекрасным актерским составом (Сергей Шакуров, Василий Лановой, Игорь Ясулович, Светлана Крючкова), и многочисленные ТВ-воспоминания о «незабываемых 70-х». Апофеозом сегодняшней телевизионной «брежненианы» стал повтор по НТВ документального фильма 1976 года «Биография коммуниста», вышедшего в эфир без какого-либо предварительного комментария историка или кинокритика. Посмотришь такую телевизионную биографию и начинаешь прямо таки лютой ненавистью ненавидеть «перестройку» за то, что она сломала такую идиллическую картину. Сразу подумалось, а что если бы в Германии годов эдак 60-х без всяких комментариев вышла документальная лента «Биография члена НСДАП». Логически это тоже можно было бы обосновать. При Гитлере, например, интенсивными темпами строили автобаны, а в концлагерях убивали не только евреев, но также коммунистов и гомосексуалистов. Наверное, определенную часть населения такая логика вполне устроила бы…

Впрочем, автору этого текста довелось пожить в «славные 70-е» и не менее достойные 80-е, поучиться в советской школе, послушать лицемерные отчеты комсомольских и пионерских вождей, постоять в советских очередях и покататься в колбасных поездах «Тихий Дон» из Ростова-на-Дону в Москву. Об этом фирменном поезде именно в брежневские годы появилась пословица «Голубой с красной полосой пахнет колбасой». Еще вспоминаются анекдоты про Брежнева, которые на кухнях «травили» фактически повсеместно. На ум приходит и загадка тех лет: «Брови черные, густые, обе челюсти вставные, он и маршал, и герой, догадайся, кто такой?...!»

Это, однако, вовсе не мешало ревностным рассказчикам по «основному месту работы» славословить «генерального секретаря ЦК КПСС, Председателя Президиума Верховного Совета СССР, маршала Советского Союза и четырежды героя Советского Союза, героя Социалистического труда и прочее и прочее…»

Впрочем, та загадка славной брежневской эпохи имела характерный финал «Кто загадке даст ответ, то получит 10 лет»…

А потому ТВ-ностальгия не берет за душу. Слишком живы в памяти впечатления об обязательных школьных сочинениях по великим произведениям мировой литературы (а их именно так и рассматривали тогда) «Малая земля» и «Целина». С тех времен в памяти отпечатаны первые фразы этих бессмертных книг «На войне дневников я не вел» и «Будет хлеб, будет и песня». Самое лучшее в мире образование намного меньше уделяло внимания пушкинским и тургеневским строкам…

И все же необходимо отвлечься от детско-юношеских эмоций и попытаться ответить на вопрос: «Каков был вклад Брежнева в историю нашего Отечества»? Увы, за теми патокой и елеем, которые тоннами вылились в декабре 2006 года на российских телезрителей, этот вопрос остался без ответа. Вообще, история оказалась чрезвычайно жестока к личности «дорогого Леонида Ильича». Фигура государственного деятеля, правившего одной шестой частью суши в течение двадцати лет (в ХХ веке нашей страной дольше его руководил только Сталин), в отличие от других коммунистических вождей оказалась не востребованной ни одним из нынешних политических лагерей. К Брежневу негативно относятся демократы. Для них он - олицетворение дряхлеющего тоталитарного режима. Генсек КПСС пришелся не ко двору и вождям КПРФ. Для партии, ориентирующейся на «патриотические лозунги» «интернационалист» Брежнев, давивший помимо «Нового мира» «красных патриотов» из журналов «Молодая гвардия» и «Москва», неприемлем. Для молодежного неокоммунистического движения в качестве кумиров годятся харизматические революционеры или железные сталинские наркомы, а не команда политических геронтократов. Леонид Ильич оказался чужим и для «шестидесятников» (социал-демократов), многие из них прямо или косвенно стараниями Брежнева оказались в середине 60-х не у дел, да и образ боярского царя и крестного отца «застоя» расходится со столь любимыми "шестидесятниками" образами романтических преобразователей социализма. В конце 1980- начале 1990-х гг. фигура Брежнева жестко критиковалась (застой, геронтократия). Затем по мере реализации проекта «русского капитализма» массовые настроения стали меняться. Многочисленные социологические опросы говорят о высокой популярности генсека в российском обществе. О нем с ностальгией вспоминают и учитель, и деятель культуры, и предприниматель. Высокий зрительский рейтинг вышедшего в прошлом году ТВ-сериала лишь подтвердил этот брежневский тренд последних лет.

В чем же феномен Леонида Ильича? В позднеперестроечные годы публицист Максим Соколов сравнил брежневский «вегетарианский коммунизм» с эпохой позднего Франсиско Франко в Испании. Сравнение не слишком убедительное, поскольку у позднего Франко в отличие от позднего Брежнева была содержательная программа, а не одно лишь стремление сохранить «статус-кво» в Политбюро ЦК КПСС. В своих мемуарах первый российский президент Борис Ельцин использовал другое сравнение - брежневское правление и царствование императора Александра III. И там, и там востребованным оказался консерватизм (не как идеологическая доктрина, а как социокультурная программа). Однако и это сравнение «хромает», поскольку период Александра III был ответом правящей бюрократии на «великие реформы», в то время как брежневщина не была возвращением к сталинской эпохе. Она продолжила главный вектор хрущевской оттепели, то есть демократизацию внутри правящей номенклатуры. Однако массовые умонастроения не ориентируются на политологические сравнения. И в этой связи интересно, почему вчерашние рассказчики анекдотов и баек про генсека готовы ностальгировать по ушедшей в историю эпохе?

Можно было бы ответить словами Пушкина: "Зачем стадам дары свободы..." Но это было бы явным упрощением. Вспоминая о Брежневе с теплом, предприниматель вовсе не хочет «экспроприации экспроприированного», ученый не тоскует об информационной закрытости застойных лет, а деятель культуры - о Главлите и тотальной цензуре. Люди, ностальгирующие по старым добрым временам, по большей части приняли и освоили новые правила игры и не стремятся к возврату в прекрасное прошлое. Для россиян Брежнев - олицетворение «золотого века» советского общества. В самом деле, он не был неосталинистом, как пытаются его изобразить "шестидесятники". Он стал первым коммунистическим вождем, который сосуществовал со своим предшественником. Можно сколько угодно критиковать Леонида Ильича за то, каким образом был смещен Никита Сергеевич Хрущев. Кстати сказать, Хрущев был отстранен вполне легитимными методами в рамках тогдашнего общественно-политического устройства. Но очевидно другое: сохранение за «бывшим первым» персональной пенсии и прочих маленьких номенклатурных радостей жизни, равно как и самой жизни, было по советским меркам новшеством, подтачивавшим тоталитарные устои. К слову, ни один из конкурентов Брежнева в борьбе за власть не закончил свою жизнь на золотых колымских приисках или под ударами ледоруба в эмиграции. Кого-то отправили «укреплять» профсоюзы, кого-то - послом в Японию, а кого и здоровье поправлять (даже если этот кто-то, как товарищ Подгорный, был вполне здоров). Номенклатуре всех уровней Брежнев предоставил иммунитет, что в рамках людоедского большевистского режима было несомненным шагом вперед. Даже столь обожаемый нашими демократами Хрущев начал с ареста и казни Берии и его сподручных, продолжил изгнанием из партэлиты так называемой «антипартийной группы» (Маленков, Молотов, Каганович и др.). Леониду Ильичу удалось избежать внутрипартийных опал и казней. Правда, на его руках кровь Праги и Афганистана, но ведь и на руках Хрущева кровь Будапешта, Тбилиси и Новочеркасска! При этом Брежнев не совершал возврата к сталинским репрессиям. Напротив, продолжил хрущевский курс на «демократизацию внутрипартийной жизни». Если при Сталине любой партчиновник жил под угрозой опалы и казни, то при Брежневе бюрократ стал свободным в определенных рамках человеком. От тотальной несвободы Брежнев сделал шаг в сторону свободы избранных, что само по себе было крупным достижением. Вообще, брежневский режим заставил эволюционировать советскую модель от тоталитарной к авторитарной; за анекдоты о генсеке не отправляли в места не столь отдаленные; на своих кухнях стало возможным «сметь свое суждение иметь»; на первое место вышла внешняя лояльность. Главное - славословия в адрес партии и правительства на трибуне. Частная жизнь мало-помалу выходила из-под всевидящего ока КПСС и ее карающего меча.

Но, как известно, недостатки политика - продолжение его достоинств. Большинство социологов констатируют, что ностальгия по брежневщине вызвана тоской по основательным социальным гарантиям, существовавшим в застойные годы. Действительно, для населения, всего двадцать-тридцать лет назад завершившего кровопролитную мировую войну и жившего главным образом в коммуналках и землянках, массовое получение личных квартир, возможность дешево отдохнуть на южных курортах, стабильность и социальный комфорт были высшими благами, свидетельством неуклонного прогресса социализма. Между тем брежневское «просперити» было куплено за счет выгодной конъюнктуры цен на нефтяных рынках. И второй фактор, о котором забывать также не следует. Брежневская доброта и демократизм имеют ценность лишь в сравнении со сталинским людоедством. Абсолютизировать «человечность» и «добрые глаза» гуманного генсека можно только, если сравнивать 1970-е гг. с 1930-1940-ми годами. Брежневский режим был вегетарианским коммунизмом, но от этого он не перестал быть коммунистическим, информационно закрытым и авторитарным, посылающим людей в «психушки» и высылающим диссидентов за рубеж. Можно, конечно, сказать, что и это хорошо. Не убили же Солженицына, не отправили в ГУЛАГ. Это верно. Александра Исаевича выслали в ФРГ, и это было по сравнению с 1930-ми годами достижением. Но считать это проявлением демократизма было бы, по меньшей мере, наивно. А по большому счету, неграмотно.

Сейчас в России немало доброхотов, рассуждающих о спасительности и чудодейственности "китайского пути" реформ. Воспользуйся СССР нефтяным шансом и начни постепенные рыночные преобразования в середине 60-х или начале 70-х, возможно, мир бы говорил сейчас о «российском пути». Однако сослагательного наклонения в истории не бывает. Брежневский СССР растратил свое нефтяное богатство не на структурные реформы, а на импортную колбасу и дешевый ширпотреб. В результате потребительский спрос советских граждан оказался искусственно повышен. Как часто бывает, халява развратила и новую общность людей. Уже в конце правления Брежнева многие наши сограждане, переведенные на талоны, почувствовали на себе «цену вопроса» стабильности. Отказ от реформ в пользу экстенсивного развития, отсутствие комплексного взгляда на социально-экономические и политические перспективы свели на нет все очевидные успехи в деле частичной демократизации режима, способствовали его дальнейшему закату. Брежневского «центризма», желания быть любезным и тем и этим и умения разводить партийные группировки и разруливать внутриэлитные кризисы оказалось недостаточно для того, чтобы удержать страну от развития по революционному сценарию.Сегодня фигура генсека, как и феномен брежневского двадцатилетия, как никогда востребована. Этот факт, увы, почти никем не осознается. Многие политологи говорят о наступлении "застоя-2", делая при этом вывод, что в самом застое нет ничего плохого. Застой - это не более чем стабильность и мирное течение жизни. Отсутствие политических бурь и революционных потрясений прекрасно. Важно только, чтобы эта стабильность становилась основой для движения вперед, осмысления и проведения в жизнь неотложных реформ. Если же стабильность сопровождается одними популистскими решениями, рапортами о достигнутых успехах и разговорами о неуклонном улучшении всего и вся, все тайные экономические и общественные недуги со временем становятся явными.

Именно брежневский застой породил "перестройку". Именно в годы "золотого века" СССР сформировались главные проблемы и противоречия позднесоветского и постсоветского периода. Сторонникам "неозастоя" надо бы крепко призадуматься о перспективах выхода из этого состояния. Рано или поздно приходит пора делать рывок. Очень бы не хотелось совершать его в формате "перестройки-2"...

Сергей Маркедонов - зав. отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа, кандидат исторических наук

Версия для печати