27.03.2007 | Михаил Сергеев

Человеческий капитал в стратегии национального развития

Российские экономисты, социологи и политики пытаются определить элементы долгосрочной национальной стратегии, которая сможет обеспечить поступательное развитие в интересах человека, общества и государства. В середине марта в Москве состоялась дискуссия «Человеческий капитал в стратегии национального развития», в которой участвовали ученые-экономисты Российской академии наук, политологи и социологи. В работе круглого стола, организованного Центром развития информационного общества (РИО-Центр) и фондом «Единство во имя России», принял участие первый вице-премьер Правительства Российской Федерации Дмитрий Медведев.

Национальная стратегия — понятие чрезвычайно широкое. Глава фонда «Единство во имя России» Вячеслав Никонов, например, видит прообраз национальной стратегии в китайской «концепции Поднебесной», которая на протяжении более 5 тысяч лет помогает Китаю развивать свою цивилизацию. Как элемент национальной стратегии, по словам Никонова, можно рассматривать и доклады Национального совета США по разведке, посвященные основным тенденциям мирового развития и способам лидерства в научно-технической, военной и финансовой сферах. Россия также имела опыт масштабных стратегических планов, ярким примером которых является концепция «Москва — Третий Рим». «Примечательно, что провозглашена эта концепция была в то время, когда границы Московского царства едва доходили до Вязьмы, однако эта доктрина привела русских на берега Тихого океана, в Калифорнию и на Аляску», — заявил В. Никонов.

В России, по словам политолога, в последнее время доминировал примитивный идеологический или технократический подход, но определенно недоставало стратегичности. Это обстоятельство вызывает некоторую общественную фрустрацию, т.к. граждане испытывают потребность в более ясной системе координат и в более четком целеполагании. Главный вопрос, на который должна отвечать национальная стратегия, по словам В. Никонова, это вопрос о сохранении территориальной целостности и независимости российского государства, на территорию которого приходится до 40% многих основных природных ресурсов планеты. «Не поставив такую стратегическую задачу, ее нельзя будет и решить, а, поставив, начинаешь понимать, что требуется приподняться даже над цифрами роста ВВП или инфляции, при всей их критической важности», — отмечает политолог.

Основные угрозы безопасности внутри страны, по мнению политолога, это неорганизованность, неконкурентоспособность государственных и общественных институтов, а также снижающееся качество и количество «человеческого капитала». Главным же политическим ресурсом в России может стать эффективное государство — то есть люди, способные формулировать стратегические задачи и участвовать в организации государственного менеджмента.

Информационное измерение национальной стратегии, по словам В. Никонова, позволит активизировать включенность граждан в глобальное информационное пространство, усилить влияние России на мировые информационные потоки и умонастроения, а также обеспечить собственную элиту необходимой для принятия решений информацией. «В современном мире борьба идет за контроль не только над территориями, но и над транснациональными финансовыми и интеллектуальными потоками, за воздействие на принятие решений в глобальном масштабе, — считает политолог. — И здесь мы должны быть “заслуженными мастерами спорта”, если и не в супертяжелой весовой категории, то хотя бы в тяжелой.., и предпосылки для этого у нас есть».

Академик РАН Александр Дынкин отмечает, что концепция «человеческого капитала» должна быть неотъемлемой частью стратегии национального развития. В тех странах, где реализуется такой подход, заметно ослабло традиционное противопоставление экономической и социальной эффективности; в мире развернулась глобальная конкуренция за человеческий капитал. Приоритет социальных результатов развития стал, по словам академика А. Дынкина, «одним из важных рубежей между индустриальной и постиндустриальной экономикой».

При этом изменилось соотношение между так называемым реальным и нематериальным производством. «Сегодня конкурентоспособность реального производства зависит от адекватности предложения человеческого капитала, — утверждает академик. — Для решения задачи повышения качества человеческого капитала в развитых странах выстраиваются национальные стратегии и политические рынки». Например, в США совокупные затраты в сфере здоровья и здравоохранения составляют около 16% ВВП, что близко к инвестициям в основные фонды. В России же относительные затраты на образование, здравоохранения или на науку значительно отстают от аналогичных показателей развитых стран.«Экономический рост последних лет компенсировал количественные провалы 1990-х, — отметил академик, — но все качественные провалы в конкурентоспособности, производительности, в социальном неравенстве и уровне бедности в России ближе к показателям развивающихся стран». Поэтому успех социально-ориентированных приоритетных национальных проектов, по словам А. Дынкина, это пропуск в постиндустриальную экономику и в развитый мир.

В то же время, по словам директора Института экономики РАН, секретаря Правления РИО-Центра, члена-корреспондента РАН Руслана Гринберга, в России на протяжении последних 15 лет «серьезно деградирует интеллектуальный потенциал» общества. Причина этого — примитивизация производства и деинтеллектуализация труда. В результате возникает все большее несоответствие между наличием в стране значительного числа образованных людей и тем примитивным производством, которое в них не нуждается. Приостановить примитивизацию производства, по словам Р. Гринберга, можно с помощью выбора государственных приоритетов, но это — задача политиков, которые могут формулировать условия нового общественного договора. «Мы стоим на пороге исторических решений, когда возможна ставка на национальные программы, — говорит Р. Гринберг, — лучше поздно, чем никогда, и лучше немного, чем ничего».

Гендиректор Центра политических технологий Игорь Бунин обратил внимание на существенные проблемы российской системы образования. «Спрос на дипломы снизить нельзя, если можно учиться, не учась, и 50% студентов получают заочное или вечернее образование», — говорит политолог. Кроме того, вузы не заинтересованы в ужесточении требований к уровню образования, так как от количества студентов зависит их финансовое положение. Да и у самих студентов слишком мало стимулов к учебе, если получаемые знания малопригодны в реальной жизни. Для решения этих проблем, по мнению И. Бунина, «необходима дирижерская роль государства, которое может организовать более жесткий отбор вузов — так, как это было сделано, например, во Франции». Кроме того, полагает И. Бунин, «необходима универсальная подготовка бакалавров в рамках 50—60 специальностей, которые позволяют человеку быстро приспособиться к требованиям работодателя».

Предложение И. Бунина об усилении организующей роли государства стало своего рода общим знаменателем обсуждения. Участники дискуссии согласились с тем, что государство должно взять на себя определенную организующую роль как в повышении качества человеческого капитала, так и в формировании национальной стратегии развития. В то же время организующая роль властей должна учитывать существующие в обществе обратные связи. Так, предлагаемые государством национальные проекты являются адресованной к гражданскому обществу инициативой — офертой, эффект от которой зависит от совпадения нацпроектов с общественными ожиданиями.

Версия для печати