20.05.2007 | Елена Прохорова

Саммит закрытия

У самарского саммита ЕС-России есть все шансы войти в историю в качестве итогового. В том смысле, что встреча на высшем уровне под Самарой завершила определенный этап отношений между объединенной Европой и Москвой. Формально никакой драмы не произошло. Просто стороны не договорились о начале переговоров по соглашению второго поколения. И не суть важно, кто именно из новых европейцев встал на пути у переговорного процесса: Польша - под предлогом нерешенного «мясного» спора, Эстония – по горячим следам конфликта вокруг памятника или Литва - в надежде добиться от России открытия нефтепровода «Дружба» в литовском направлении. Важно, что дипломатические отношения двух европейских соседей-гигантов зашли в тупик.

При этом совсем недавно Москва и Брюссель объявили о намерении вывести отношения на новый уровень, обозначенный как стратегическое партнерство. Переговоры по новому соглашению должны были начаться в январе нынешнего года. Что же произошло? Увы, в дело укрепления партнерства вмешались объективные обстоятельства, субъективное их толкование и личностный фактор.

Объективные обстоятельства

Начиная с 2004 года, когда ЕС пополнился за счет десяти новичков из Центральной и Восточной Европы, Москва и Брюссель обнаружили, что решать общие проблемы стало гораздо труднее. Новые европейцы привнесли в политику ЕС свои интересы, страхи и свою историческую память, которая подсказывала им, что с Россией нужно говорить с позиций силы. Они пытались склонить на свою сторону Старый Свет, но вначале безуспешно. Различные подходы к России фактически раскололи Евросоюз на два лагеря.

Мощным фактором убеждения стал украинский газовый кризис начала 2006 года и последующие эпизоды отключения Россией трубопроводов «по техническим причинам». В первую очередь мерзли жители транзитных государств, но психологический эффект в полную меру ощутили на себе и жители Евросоюза.

В Европе осознали, что для достижения своих интересов Россия готова использовать энергетический козырь. Одновременно выяснилось, что интересы Европы и России не только не совпадают, но порой оказываются диаметрально противоположными. К примеру, Россия без понимания отнеслась к планам Европы по демократизации общего ближнего зарубежья. Москва заподозрила Евросоюз чуть ли не в заговоре, рассчитанном на смену существующих режимов. Попытки Европы посодействовать в урегулировании замороженных конфликтов теперь уже воспринимались как лишнее тому доказательство.

Еще одним камнем преткновения в отношениях России и ЕС стало разное понимание демократических ценностей. Непреложные для Европы, эти принципы все чаще стали подвергаться ревизии со стороны будущего «стратегического партнера» под предлогом того, что Россия строит свою собственную суверенную демократию.

Субъективное толкование

Постепенно увеличивался разрыв между ожиданиями каждой из сторон и действительностью, что неоднократно приводило к взаимным разочарованиям и неверной интерпретации мотивов и поступков другой стороны. В Европе растет уверенность, что в энергетической политике Россией движет не экономический расчет, а великодержавные инстинкты. Что в «ближнем зарубежье» Россия агрессивно пытается вытеснить Евросоюз для консолидации собственных позиций. Что сама Россия все дальше отходит от демократических принципов и скатывается к абсолютизму.

Россия же недовольна молчаливым согласием ЕС с американскими планами размещения элементов системы ПРО в Польше и Чехии. Очередной виток эскалации в отношениях России с Западом вообще и Европой в частности будет спровоцирован предстоящим решением о статусе Косова. Кроме того, по мнению Москвы, Евросоюз грешит двойными стандартами. В первую очередь, это относится к правам русскоязычных меньшинств в странах Балтии. Яркий пример – тлеющий российско-эстонский конфликт. В России искренне недоумевают, почему Евросоюз не осудил Эстонию за популистскую и, как считают в Москве, откровенно враждебную акцию по переносу памятника Воину-освободителю накануне Дня Победы. И уж совсем за гранью понимания - упреки Брюсселя в адрес российских властей в нежелании или неспособности обеспечить охрану эстонского посольства в Москве.

О роли личности

Всех вышеперечисленных обстоятельств было бы более чем достаточно, чтобы омрачить двусторонние отношения. Но по иронии судьбы к ним добавился еще и фактор личностный - избрание Николя Саркози президентом Франции. И даже не само избрание, а то, что Москва то ли из-за оплошности, то ли умышленно поздравила новоиспеченного президента не сразу, как принято, а лишь через трое суток.

В Париже считают, что Москва тем самым выразила недовольство муссированием чеченской темы в ходе предвыборной кампании Саркози. Аналитики полагают, что под руководством нового французского министра иностранных дел Бернара Кушнера, известного правозащитника и основателя организации «Врачи без границ», как чеченская, так и прочие «неудобные» для России темы получат новое развитие. И не только во Франции, но и на всем европейском политическом и медийном пространстве – ввиду общего неприятия европейцами российской модели «суверенной демократии».

В преддверии президентских выборов в России, по свидетельству источников в Еврокомиссии, Евросоюз будет настаивать на присутствии международных наблюдателей и равном доступе кандидатов к телеэфиру. В Москве «вмешательство» Европы явно вызовет раздражение. В такой атмосфере готовить новое соглашение – занятие неблагодарное. Скорее всего, стратегические партнеры возьмут тайм-аут. Евросоюз - для оценки ситуации и выработки единой, скорее всего, более жесткой линии по отношению к России. Москва – исходя из искреннего убеждения в силе своих позиций, подкрепленных стабильно высокими ценами на энергоносители. Ближайшее время покажет, насколько верны эти прогнозы.

Версия для печати