28.05.2007 | Татьяна Становая

Нефтедоллары вернутся к нефтяным компаниям

На прошедшей неделе стало понятно, что власть не может прийти к единому видению проблемы использования внутри страны финансовых средств, поступающих от продажи энергоресурсов. Более того, в связи с этим внутри правительства растет напряженность, министр финансов открыто дискутирует с президентом, а давление крупных политико-экономических игроков на бюджетную политику усиливается.

В последнее время увеличивается число и роль факторов, способствующих ужесточению борьбы за использование нефтедолларов внутри страны. Фактор первый – значительное увеличение притока капитала. Министр экономического развития и торговли РФ Герман Греф 21 мая на традиционном совещании у президента сообщил, что приток капитала только за апрель составил 17 млрд долл., а за четыре месяца этого года рекордную цифру – 30 млрд долл. При этом только за весь 2006 год приток составил 41 млрд долл. «И золотовалютные резервы у нас выросли за 4,5 месяца на 82,5 миллиарда долларов, составив рекордную цифру – 369 миллиардов», - сказал Греф. Приток 54 млрд долл. из этой суммы обеспечили привлеченные компаниями займы на покупку активов ЮКОСа и инвестиции в рамках IPO, заявила «Ведомостям» экономист Goldman Sachs Анна Задорнова. На аукционах их участники за последние два месяца потратили $31,5 млрд. Приток капитала означает рост инфляционного давления и необходимость стерилизации растущей денежной массы. До последнего времени для борьбы с инфляцией ЦБ России пользовался преимущественно политикой укрепления рубля, что вызывало критику президента. Владимир Путин не раз давал понять, что чрезмерное укрепление национальной валюты вредит отечественному производству.

Отсюда и наращивание объемов стабфонда, и рост аппетитов практически всех политико-экономических игроков. Результатом этого уже стало разделение стабфонда на резервный фонд и фонд национального благосостояния. Фактически речь идет о том, чтобы вывести из-под борьбы часть доходов от экспорта, предоставив лоббистам шанс претендовать на ограниченный и конечный объем «нефтедолларов». До сих пор неясно, как будет расходоваться фонд национального благосостояния. Однако приток капитала позволяет рассчитывать, что средства могут вкладывать не только в социальные и инфраструктурные проекты, но и в более рискованные инструменты - например, акции российских компаний. До последнего времени Минфин предлагал вкладывать средства в зарубежные гособлигации и, в крайнем случае, в бумаги крупных зарубежных компаний. Вложения внутри страны отвергались категорически как противоречащие самой логике стерилизации избыточной денежной массы. В условиях увеличения притока капитала Минфину сопротивляться будет все сложнее.

Второй фактор – отсутствие единой государственной позиции в отношении использования стабфонда. Президент в своем ежегодном послании Федеральному собранию выразил поддержку консервативной бюджетной политике, одновременно дав старт активной борьбе за часть средств стабфонда. Сам факт создания фонда национального благосостояния и отсутствие внятного понимания, как им распоряжаться, рождает серьезные внутриправительственные конфликты, провоцирует давление экономических и ведомственных лоббистов. Правительство оказалось перед непростым вопросом, что делать с растущей рублевой ликвидностью банковской системы. ЦБ и Минфин выступают за укрепление рубля и консерватизм в бюджетной политике, руководитель экспертного управления президента Аркадий Дворкович - за выпуск гособлигаций, которые могут связать лишнюю ликвидность. Как пишут «Ведомости», финансировать за счет этих денег можно как инфраструктуру, так и обычные расходы бюджета. Отраслевые министры и руководство правительства и вовсе считают, что деньги можно вкладывать в экономику без риска получить инфляционный всплеск.

Третий фактор – выборы. Надо признать, что Кремль сделал все, чтобы отдалить политические силы от лоббирования предвыборных социальных расходов. «Единая Россия» вынуждена голосовать за бюджет весной, за полгода до начала избирательной кампании в Госдуму, да и сама партия де-факто отстранена от бюджетного процесса. Даже так называемое «нулевое чтение» превращается в формальность: Минфин с легкостью игнорирует все претензии «единороссов», вынужденных в любом случае голосовать за бюджет. В этих условиях Кудрин, как казалось, обезопасил себя от наиболее опасного предвыборного популизма. Однако проблема состоит в том, что главным субъектом такого популизма становятся в России не партии и не участники выборов, а президент. Режим, который фактически держится на высоком рейтинге Владимира Путина, вынужден этот рейтинг удерживать на максимально высоком уровне и в период передачи власти. Тем более что Путин, за счет мощного социального ресурса, намерен оставаться в политике ведущих игроком и после выборов. Однако смена власти означает рост рисков для основных групп влияния, для которых нынешний период является наиболее оптимальным периодом для наращивания своих экономических и финансовых ресурсов.

Все эти три фактора – приток нефтедолларов, отсутствие госстратегии распоряжения ими и рост потребностей в ресурсах со стороны основных групп влияния, включая и самого президента, рождает беспрецедентное давление на Минфин. Это привело к серьезным разногласиям внутри власти, вылившимся в публичные споры.

В ходе традиционного совещания с членами президента 21 мая президент обратил внимание правительства на проблему притока капитала и недопустимости чрезмерного укрепления рубля. «Укрепление рубля продолжается. Я разговаривал недавно с председателем Центрального банка. Они не фиксируют пока отрицательного воздействия на перерабатывающие отрасли экономики, но, тем не менее, это один из важнейших факторов», - заявил Путин. В ответ на это Греф отметил, что Центральный банк с 1 июля повысил норму резервирования на один процентный пункт – с 3,5 до 4,5 процентного пункта. «Это превентивная мера», - заявил Греф.

Однако этого, по мнению президента, оказалось недостаточно: Путин выступил с сенсационным предложением вкладывать нефтедоллары в акции российских компаний. «Эти превентивные меры могут приниматься правительством и в другой сфере», - заявил президент, уточнив затем, что считает неестественной ситуацию, при которой происходит падение котировок на фондовом рынке России при росте мировых цен на энергоносители. Как подсчитали «Ведомости», с начала года индекс РТС упал на 3%. Котировки «Газпрома» снизились на 17,4%, «Роснефти» - на 10,5%, «Лукойла» - на 12,2%. При этом баррель нефти Brent за это время подорожал на 20,5%. «Правительство вкладывает в иностранные ценные бумаги. В наши - почему не вкладывает совсем?», - задался вопросом Путин. На Западе такая позиция была сразу расценена как лоббирование интересов ведущих игроков российского бизнеса, тесно связанных с государством.

Идея президента вызвало откровенное сопротивление министра финансов Алексея Кудрина. По его словам, «правительство использует средства от нефти и газа в своих резервах, и эти средства при инвестировании во внутренний рынок будут иметь два отрицательных эффекта. Первый – это дополнительные средства на рынке, просто увеличение денег, которые останутся на счетах российских банков. И сейчас как раз мы вынуждены, наоборот, ограничивать государственные такого рода интервенции на внутренний рынок в целях поддержания стабильной инфляции и курса. Второе. Такие массированные государственные вливания, скажем, в еще пока не развитый российский рынок повышают спекулятивный характер на этом рынке». Спустя сутки, на конференции «Российский долговой рынок» Кудрин высказался еще более резко: «Государство не будет инвестировать в отдельные акции, в отдельные компании для их поддержания». Министр пояснил, что последнее время тройка ведущих нефтяных компаний «просела» на 17–20%, но, например, РАО ЕЭС и МТС выросли более чем на 20%. Директор департамента финансовой политики Минфина Алексей Саватюгин заявил «Газете»: «Покупка государством российских голубых фишек - это еще один шаг в сторону национализации. Это то, что нам надо?».

Предложение президента вызвало шок среди отраслевых экспертов. Одни расценили это как откровенный лоббизм интересов компаний, близких к государству или принадлежащих государству: последние полгода падали акции «Газпрома», ЛУКойла и «Роснефти». Главный экономист «Тройки Диалог» Евгений Гавриленков назвал идею Путина в «Ведомостях» «шокирующей новостью». «Изначально речь шла исключительно об инвестициях за рубеж. Вкладывая деньги в российские акции, государство рискует все потерять», - предупреждает он. «Это будет отрицательный сигнал для инвесторов, а если они побегут, то [для поддержания котировок] не хватит никаких денег», - отмечает Гавриленков. Интервенции - неэффективная трата денег, заявил «Ведомостям» стратег Альфа-банка Эрик Депой. «Вечно против рынка не устоишь, а как только поддержка исчезнет, котировки рухнут даже сильнее, чем могли бы», - подчеркнул он.

Через четыре дня президент откорректировал свои слова. Он заявил, что средства стабилизационного фонда никогда не будут использоваться для поддержки отечественного фондового рынка, но не исключил, что в российские «голубые фишки» могут быть вложены средства Пенсионного фонда или институтов развития. Однако изначально речь шла именно о средствах Стабфонда, потому что Путин выразил недоумением вложением их в иностранные ценные бумаги и попросил продумать о вероятности инвестиций в отечественные. Вместе с тем президент вовсе не отказался от идей поддержания российских «голубых фишек» за счет свободных средств Пенсионного фонда и институтов развития». «Но это нужно делать очень аккуратно и в отношении «голубых фишек», - сказал президент. Он также отметил, что такие действия «не должны навредить макроэкономической стабильности и не должны привести к перенаполнению рынка денежной массой».

В то же время заметим, что решение проблемы дефицита бюджета Пенсионного фонда и финансирование институтов развития планируется именно из средств Фонда национального благосостояния – одного из преемников Стабфонда. В своем послании Федеральному собранию Путин заявил, что надо выделить 300 млрд рублей из Фонда национального благосостояния для финансирования Банка развития и Венчурного фонда. Фактически речь идет о том, что преемником Стабфонда де-факто становятся не резервный фонд и Фонд национального благосостояния вместе, а только резервный фонд. Тем самым открыт путь для использования средств нынешнего Стабфонда.

Еще одной новостью для министра, ослабляющей его аппаратные позиции, стало решение «Справедливой России» не голосовать за проект федерального бюджета, первое чтение которого прошло в Госдуме 25 мая. Это не будет иметь негативных последствий для самого бюджета – большинства «ЕР» хватает для его принятия, однако сам факт того, что в Кремле допустили подобный демарш «эсеров», выступающих за значительное увеличение расходов и «распаковывание» стабфонда, является тревожным сигналом для Кудрина.

Все это влияет на ужесточение риторики министра финансов: он все чаще становится автором резких, алармистских заявлений. Очень большой резонанс вызвало выступление Кудрина перед студентами Высшей школы экономики. Там он назвал несколько болевых точек российской экономики: инфляция, укрепление рубля, колоссальные долги крупных компаний, слабая банковская система и ограниченные возможности Центробанка по работе со спекулятивным капиталом, хлынувшим в Россию. СМИ представили выступление Кудрина как предупреждение о грядущем кризисе. В итоге министру пришлось опровергать СМИ. Он заявил, что никакого дефолта в России не предвидится, а рост внешнего долга компаний у государства не вызывает опасения. Он также призвал «не увеличивать темпы роста импорта за счет дополнительного укрепления курса рубля». Тем не менее, он предупредил, что дополнительный приток капитала и более высокая цена на нефть в 2007 году «создают напряжение, с точки зрения выполнения инфляционного прогноза, в 8%». Таким образом, он заочно поспорил с Дворковичем, заявившим, что приток капитала не угрожает темпу инфляции.

Газета «Газета», в свою очередь, назвала заявление Путина «сменой вех», определяющей начало новой экономической политики, главным приоритетом которой является не сдерживание инфляции, а активные инвестиции внутри страны. Такая трактовка во многом избыточна: президент крайне не заинтересован в росте инфляции, это одна из центральных макроэкономических задач, и она не отменяется. Однако президент становится уже не столь консервативным (эта тенденция нашла свое отражение уже в президентском послании Федеральному собранию), а финансовая политика впервые за 7 лет подвергается самой резкой ревизии.

До сих пор именно благодаря Путину Кудрин с успехом отражал претензии на средства стабфонда. Теперь, после того как Кудрин уже сделал одно отступление, согласившись на создание фонда национального благосостояния, президент пошел дальше, предложив использовать средства внутри страны. Отметим также и мнение начальника экспертного управления президента Аркадия Дворковича, который заявил, что бороться с инфляцией нужно не стерилизацией денежной массы, а расширением экономики, которая сможет «переваривать» денежную массу и снять инфляционное давление. Он выразил мнение, что основным фактором, который повышает или понижает инфляцию, является не приток капитала, а спрос на деньги. Таким образом, считает он, правительство должно сосредоточиться «не на попытках снижения инфляционного давления или дополнительного укрепления рубля, а на стимулировании дополнительного роста российской экономики». Это подтверждает, что в Кремле начали активный поиск путей использования нефтедолларов внутри страны.

И главными претендентами на «освоение» средств стабфонда становятся как раз прокремлевские компании: «Газпром», «Роснефть» и ЛУКойл. Государственные олигархи фактически одерживают победу не только над Минфином, но и над другими лоббистами - например, МЭРТом, который выступил против вложения средств в «голубые фишки» и за институты развития: инвестиционный фонд, банк развития, венчурный фонд и т.д. Коррекция бюджетной политики России и начало пересмотра приоритетов использования средств стабфонда означает постепенное формирование нового качества государственной олигархии, при котором ее представители, выйдя из стадии освоения активов, вступают в стадию влияния на формирование государственной политики. Конкуренция между группами влияния приведет к резкому ужесточению борьбы за ее формирование, а политические риски переходного периода (передача власти преемнику) будут способствовать росту активности государственных олигархов, стремящихся обезопасить себя от непредсказуемых действий следующего президента за счет наращивания «экономических мускулов».

Татьяна Становая – руководитель аналитического департамента ЦПТ

Версия для печати