16.06.2007

Александр Чуев: «Социальная ткань сегодняшней России состоит из заплат и разрывов»

Депутат Госдумы, зампред комитета по делам общественных объединений и религиозных организаций, член президиума «Справедливой России» Александр Чуев считает, что государство до сих пор не сформулировало свое видение того, какой должна быть стратегия в сфере социальной политики: «Сегодня мы видим лишь ряд разрозненных инициатив – демографических, пенсионных, в области здравоохранения и т.д., - призванных «заткнуть дыры» в той или иной области. В итоге появляются все новые проблемы и одновременно усугубляются старые. Поэтому ситуация в социальной сфере продолжает оставаться сложной».

- Обычно современную Россию противопоставляют в этом вопросе Советскому Союзу, где существовал набор твердых социальных обязательств государства перед гражданами. Качество социальных услуг было невысоким, однако сам факт их гарантированности многими объявляется однозначным преимуществом советской модели.

- Во времена Советского Союза социальная политика государства зиждилась на совершенно других принципах. Существовала достаточно развитая система социальных льгот. Полностью государственным было пенсионное обеспечение. Проводилась активная жилищная политика. Граждане пользовались услугами бесплатного здравоохранения, Да, оно было во многом было ущербное, но при всех претензиях к нему нельзя не признать, что льготное обеспечение лекарствами действительно было, и система работала сравнительно эффективно. Но главное именно в принципах - вопросы социальной сферы решались как часть общегосударственной задачи.

После образования Российской Федерации как субъекта международного права социальная политика претерпела очень большие изменения. И хотя в первые годы структурных изменений практически не было, зато стали другими подходы к финансированию. Иными словами, государство стало банально выделять на социалку гораздо меньше денег. К тому же инфляция уничтожила сбережения граждан, что роковым образом сказалось на общем ухудшении жизненного уровня населения. Те меры, которые были призваны индексировать пенсии и пособия, не поспевали за инфляцией и, естественно, не могли компенсировать последствия того негативного социального взрыва, который случился в начале 90-х годов. При этом надо признать, что перечень натуральных льгот, которыми пользовались граждане, давал им возможность существовать хоть как-то. В частности, многодетные семьи, инвалиды, пенсионеры имели определенный довесок к своей маленькой пенсии или социальному пособию.

Положение чуть-чуть улучшилось, когда в бюджете появились федеральные целевые программы, которые стали частью адресной инвестиционной программы и в плане социалки были призваны решать проблемы определенных групп населения: чернобыльцев, инвалидов и т.д. Но потом последовал дефолт 1998 года, очень сильно ударивший по карману прежде всего малоимущих граждан. После начала 90-х это был второй этап обрушения социальных ожиданий. Чуть-чуть оправившись от последствий дефолта, мы начали путь наверх. Была перестроена сама финансовая система государства, создан более или менее стабильный рубль, базирующийся на больших золотовалютных резервах. Начали меняться и подходы к социальной политике.

- В каком состоянии пребывает наше сегодняшнее социальное пространство?

- Пенсии и зарплаты повысились, по отношению к прожиточному минимуму и к минимальной заработной плате они стали весить больше, чем раньше. Однако проблемы остаются. Социальная, потребительская инфляция продолжают оставаться очень высокой, и это обесценивает все начинания правительства в соответствующем направлении. Надо понимать, что те сравнительно небольшие данные по инфляции, которые приводит Минфин, отражают общую картину с ценообразованием в России. Тогда как рост цен на продовольственные, вещевые товары и социальные услуги (например, в сфере ЖКХ), которые получают физические лица, гораздо выше суммарной цифры Минфина. То есть набор возможностей для граждан в плане реализации их потребительских прав весьма ограничен.

Монетизация льгот привела, мягко говоря, к неоднозначному результату. С одной стороны, граждане получили на руки деньги, с другой, возникли проблемы по оплате льгот на жилье, с проездом на транспорте, с медикаментами. Отказавшись от льгот, граждане получили некую стоимость пакета, выраженную в деньгах, а деньги, как известно, подвергаются инфляции. Можно характеризовать ситуацию таким образом, что целая категория граждан достаточно много потеряла в результате монетизации социальной сферы. Например, есть проблемы неотоваренных рецептов, проблемы с жилищными субсидиями и так далее.

Пенсионная реформа привела к серьезным издержкам и дальнейшему социальному расслоению. Фактически у нас появилось три вида пенсионеров: те, которые могут рассчитывать на нормальную пенсию; те, у которых будет пониженная пенсия; и, наконец, те, которые будут получать лишь самую низкую пенсию, а именно, пенсию по старости. В связи с нехваткой средств в Пенсионном фонде были проведены решения, которые выключили ряд возрастов из так называемой накопительной системы, оставив им только страховую. На сегодняшний день пенсионная реформа находится в подвешенном состоянии, бюджет спонсирует Пенсионный фонд, но делается это бессистемно. Самое печальное в том, что у правительства нет понимания того, как дальше должна развиваться пенсионная система.

Нет и единого мнения по поводу политики в бюджетной сфере. Как всегда, бюджетники остаются самыми обездоленными и малоимущими по отношению к другим слоям населения. Ближайший трехлетний бюджет, к сожалению, мало что меняет в этой ситуации. Да, стала лучше ситуация в правоохранительной и судебной сфере, увеличили зарплату судьям и работникам правоохранительных органов, стали больше доплаты за звания военнослужащим. Но это, опять же, точечные решения, не касающиеся больших слоев населения. Например, врачи, как и медсестры, получили серьезную прибавку к своей зарплате, но все равно не перешли на средний уровень. К тому же при реализации этой реформы произошло некоторое расслоение в самом врачебном корпусе, поскольку часть врачей, сотрудников сельских медицинских учреждений, часть медсестер, а также ведомственных врачей, работающих в ведомственных клиниках, этой прибавки не получили, и приходилось практически вносить изменения в законодательство по ходу реформы.

В очень сложном положении сегодня находится многодетные семьи. Государством была объявлена амбициозная демографическая программа, включающая выплату больших сумм в виде так называемого материнского капитала. Тем не менее, о серьезных изменениях в этой сфере говорить пока не приходится. Выплата материнского капитала отложена до 2010 года, и пока не понятно, какую его часть получат на руки семьи, а учитывая, что его можно только на строго определенные цели, возникает сомнение, что он станет эффективным стимулом для повышения рождаемости. Что касается текущей ситуации, то даже увеличение детских пособий до трех тысяч рублей за второго и третьего ребенка и введение компенсации 70% за детские дошкольные учреждения, где трое и более детей, не решило проблемы. Потому что мест в этих учреждениях категорически не хватает. Половина детских дошкольных учреждений была перепрофилирована в 90-е годы, когда шел процесс приватизации госсобственности, и, кстати, эта приватизация продолжалась до последнего времени. В результате сегодня нам необходимо восстанавливать более половины детских дошкольных учреждений. Или строить новые.

Далее идут проблемы, связанные с пособиями по уходу за ребенком. Даже при величине в полторы-три тысячи рублей этих сумм крайне не достаточно. Мать, имеющая 3-4 детей, вряд ли способна ходить на работу, а это значит, что ей надо выплачивать зарплату, которая была бы сопоставима с нормальной заработной платой. Очевидно, что сегодняшний уровень пособий не соответствует уровню зарплат. Заработков мужа хватает на содержание большой семьи только в том случае, если он занимается бизнесом или работает на высокооплачиваемой работе.

Финансирование по остаточному признаку культуры и образования привело к серьезным перекосам в культурном и образовательном уровне населения. У нас очень серьезное ухудшение в этих сферах. Люди, и молодежь прежде всего, стали очень мало читать, общий уровень культуры резко упал. В разы по сравнению с советскими временами вырос уровень наркомании, алкоголизма, молодежной преступности и других социальных болезней.

Свобода слова стала своей противоположностью. Фактически вместо нее мы сегодня имеем диктатуру - безвкусицы, насилия, порнографии. Телевизионные программы препятствуют моральному росту человека и оздоровлению общества. Телевидение пропагандирует принцип доминанты денег и оправданности любых средств для их зарабатывания. Призывы «Жизнь дается один раз, поэтому – наслаждайся!», которые бесконечно звучат с телеэкрана, сформировали людей, которые не хотят и не умеют работать, десоциализированы и не способны нормально существовать в обществе, фактически превратившись в деструктивные, асоциальные элементы. Правительство и законодательная власть выступают с разного рода инициативами по борьбе с наркотиками, по противодействию жестокости и насилию на телеэкранах и в обществе, пытаются искоренить имморализм в СМИ. Но, опять-таки, при отсутствии единого плана эти меры не способны принести желаемого результата.

Хотел бы отметить еще одну нашу проблему - серьезнейшие различия в уровнях жизни субъектов РФ. По конституции, каждый гражданин имеет равные возможности в получении льгот и пособий. Но если мы посмотрим на заработные платы, на коммунальные платежи, на структуру доходов и расходов населения, станет ясно, что реальное положение дел совсем другое. В нашей стране существует как будто несколько государств. Есть государства богатые – Ханты-Мансийский автономный округ, Москва, ряд федеральных центров и субъектов федерации из числа доноров. А есть субъекты федерации типа Ивановской или Костромской областей, где люди живут в совершенно иных экономических и социальных условиях.

- Иными словами, речь идет о многочисленных разрывах единого социального пространства.

- Фактически это так. Единой социальной сферы, как и единого социального подхода, охватывающего все государство, сегодня не существует. Как не существует единого подхода и в других областях. Каким образом связаны бесплатное школьное питание и система образования в целом? Правительство не знает. А значит, разрыв. Как связаны проблемы малого бизнеса и проблемы приватизации? Арендатор не имеет права первоочередного выкупа, а все малые предприниматели в основном арендаторы, и ситуация, при которой помещение может в любой момент передано на аукцион, мощнейшим образом дестимулирует малый бизнес. Получается, что и здесь разрыв. Мы говорим о поддержке сельского хозяйства, одновременно повышаем цены на бензин, поэтому снова вынуждены дотировать крестьян – и так до бесконечности. Социально-экономическая ткань России в таких вот постоянных заплатах и разрывах. Вместо того чтобы развиваться во всех областях с расчетом на десятилетия, страна лишь выживает – от сегодняшнего дня к завтрашнему…

Наверное, стоит сказать еще и о духовной сфере. Ее важность для государства и общество признали лишь в последнее время. До этого позитивная роль церковных организаций, прежде всего православной церкви, в решении тех социальных проблем, которые по определению не способно решить государство, попросту не признавалась. Однако и сегодня в ряде областей правительство руководствуется старым подходом. Например, в штыки была воспринята инициатива церкви по введению в школах предмета «Основы православной культуры» (который сам стал неким компромиссом, ибо, по-хорошему, в школах нужно преподавать Закон Божий). Правительство не понимает, что эта инициатива была предложена не от хорошей жизни. Наши дети не получают сегодня никакого нравственного в школе и выходят оттуда абсолютно дезориентированными в нравственном смысле. Когда «Основы православной культуры» дали первые плоды, и оказалось, что в тех регионах, где этот предмет был введен, снижается уровень преступности, увеличивается число поступивших в вузы и вообще становится другим моральный облик детей, вот тут государство уже заинтересовалось и вступило диалог. Хотя, опять же, тоже не везде - некоторые субъекты федерации инициативу торпедируют. Тем не менее, диалог начался, и мы обязательно выйдем на какие-то позитивные решения.

Вот краткий, а потому поневоле поверхностный, перечень некоторых наших социальных проблем. Согласитесь, что общая социальная картина, которая складывается из этих кусочков, мягко говоря, неоднозначна.

- Источник наших бед принято искать в 90-х.

- 90-е годы были временем, когда за копейки скупались и с помощью различных схем выводились из государственного сектора предприятия, участки земли, здания, сооружения, техническое оборудование. Огромная часть самой лакомой, доходной государственной собственности перешла в частные руки. Структура нашей экономики существенно изменилась, соответственно изменилась и социальная ответственность самого государства. До половины бюджетных поступлений сегодня происходит за счет нефтегазовых трансфертов (официально их примерно одна треть, однако если присмотреться к структуре доходов, то окажется, что нефтегазовый сектор дает существенно больше). Иными словами, государство сегодня фактически живет на природную ренту, и все социальные программы бюджета завязаны именно на ней. А это крайне зыбкая почва.

Но спрашивается, почему эта ситуация воспроизводится, почему мы сегодня продолжаем жить за счет сырьевого сектора? Государство не развивает собственную промышленность, деньги, которые нарастают в прибылях бюджета за счет повышения внешних цен на энергоносители, не вкладываются в инвестиционные программы и проекты, а фактически уходят за рубеж, оседают в недрах стабфонда. Если мы посмотрим на реализацию бюджета прошлого года, то увидим серьезные остатки на счетах казначейства, а значит, даже те проекты, которые профинансированы бюджетом, не были реализованы.

Полагаю, все дело в том, что у нас сегодня нет детально проработанного и согласованного во всех частях инвестиционного плана развития экономики. На самом деле в бюджете 2008 года президентом России предпринята попытка такой план нарисовать. В частности, выделяется 100 млрд. рублей на развитие дорог, 250 млрд. на обустройство ЖКХ. Но все это может сработать только в одном случае - если и дороги, и ЖКХ станут частью единой государственной стратегии по развитию страны. Только тогда деньги не будут тратиться впустую, и, например, развитие дорожной сети в том или ином регионе будет проводиться в соответствии с тамошним грузопотоком. В противном случае деньги будут разворованы или направлены на те проекты, которые лоббируют определенные корпоративные группы, исходя из своих сугубо частных интересов.

И здесь мы выходим на главную проблему России, которая заключается в отсутствииуправляющей силы, могущей адекватно ответить на вызовы времени. Я говорю о правящей элите, к которой прежде всего отношу правительство Российской Федерации и руководителей субъектов федерации. Элементы стратегии, попытка мыслить системно, безусловно, наличествуют в посланиях президента последних четырех лет. Однако президент связан определенными объективными обстоятельствами, которые мешали полностью реализовать задачи, на которые он ежегодно указывал правительству. Стратегические целевые установки - и в последнем послании президент был вынужден сказать об этом вслух - не были подкреплены необходимым набором документов, программ, законов, предложений, планов, которые должны исходить от исполнительной власти. Сам факт того, что Путин вынужден был напрямую озвучивать цифры, которые должны быть заложены в бюджете, свидетельствует о том, что он не надеется на правительство. Потому что в нормальной ситуации цифры должен расписывать кабинет министров, президенту достаточно лишь задать стратегический вектор движения.

Таким образом, первое, чего, на мой взгляд, не хватает в стране, это вертикали исполнительной власти. Президент должен иметь подконтрольное ему правительство, должны существовать механизмы реализации президентских программ и идей через кабинет министров, который в отсутствие таких механизмом становится объектом лоббизма со стороны корпоративных объединений и ряда фигур в исполнительной власти.

- Говоря о неподконтрольности правительства, вы имеете в виду его либеральную часть?

- Да. Я же не говорю сегодня об Алексее Гордееве, который бьется как рыба об лед, стремясь защитить отечественного сельхозпроизводителя, или о министре культуры Александре Соколове, не имеющем рычагов воздействия на исполнительную власть, поскольку влияние его ведомства несоизмеримо с влиянием агентства, которое возглавляет человек либеральных взглядов. Налицо очень странная ситуация, когда мы вместо слаженной государственной политики имеем борьбу агентства и министерства.

- Функциональное разделение между агентствами и министерствами входило в цели и задачи административной реформы…

- …которая сама была либеральной и ни к чему хорошему не привела. Это надо сказать открыто. В результате ее реализации главные правительственные учреждения, которые должны вырабатывать стратегию в своей сфере – я говорю о министерствах, - оказались чисто декоративными образованиями. Подведомственные им структуры порой наделены такой самостоятельностью бюджетного финансирования, которая позволяет им действовать вообще независимо от указаний министра или коллегии министерства.

- Перед страной сегодня объективно стоят грандиозные задачи. Найдутся ли на это люди? Иными словами, каков наш «социальный капитал»?

- Я бы сказал так. Люди найдутся, была бы политическая воля и смелость в подборке команды. Плюс - жесточайшая последовательность в борьбе с коррупцией, потому что именно коррупция сегодня гробит любую хорошую инициативу. По существу, чтобы сделать рывок вперед, нам сегодня надо выделить несколько главных приоритетов развития страны, на базе которых и выстраивать всю программу государственных решений.

- Каковы могут быть эти приоритеты?

- Они, в общем, обычны. Социальная сфера, оборона и безопасность, культура. Я уже не говорю об экономике, где тоже нужен прорыв. В социальной сфере особого внимания заслуживает демография. Нам сегодня нужно резкое увеличение рождаемости. Уже понятно, что те меры, которые предложил президент, рассчитаны на плавное изменение демографической ситуации, но этого недостаточно. Чтобы этот взрыв обеспечить, сегодня нам необходим не отложенный до 2010 года материнский капитал, а реальное по суммам пособие по рождению ребенка.

Нам нужно изменить отношение государства и общества к беременной женщине и к материнству. Стоит вернуть ряд натуральных льгот, касающихся прежде всего многодетных матерей, необходима социальная реклама многодетности и традиционной семьи (к сожалению, сейчас уже появилось понятие нетрадиционной семьи, и это дополнительная причина необходимости реабилитировать традиционную). И самое главное - необходимо сделать ряд специальных шагов по созданию центров материнства. Не тех центров планирования семьи, которые, напротив, служили целям ограничения рождаемости, а совершенно других учреждений, направленных на поддержку матери и ребенка, на внедрение в общественное сознание позитивного образа матери.

Сегодня рождается много больных детей, детей с отклонением в развитии. Молодые семьи сталкиваются с социальными проблемами, особенно много их у матерей одиночек. Фактически со стороны государства нужны инициативы, которые были бы бесспорными. Что это значит? Любые инициативы государства, даже те, что устанавливают новые пособия, повышают пенсии или заработную плату, гражданами воспринимаются неоднозначно. Люди не верят, что государство предоставляет им свои ресурсы бесплатно и во благо. Сегодняшние матери, которые решают вопрос, рожать или не рожать, настроены особенно критично. В этой ситуации нам необходимы новые формы взаимодействия с ними, а это означает, что государственное управление социальной сферой должно строиться на новых принципах. Нам необходимо министерство по делам семьи и молодежи нового типа.

- В чем будет его новизна?

- Прежде всего в структуре. Если сегодня некое министерство строится вертикально по устоявшейся схеме «департамент - управление - отдел – специалист», то в ведомствах нового типа управленческая цепочка будет принципиально другой. Под определенные социальные программы создается структура, состоящая из кураторов по тем вопросам, которые эта программа призвана решать. Кураторы будут устанавливать прямую связь с соответствующими специалистами в регионе, минуя региональные структуры. Процесс прохождения управленческих сигналов, освободившись от множества согласований с различными инстанциями, станет намного более эффективным. Есть лицо, ответственное за данную программу, именно оно принимает решение, и это решение напрямую по системе документооборота идет к соответствующему специалисту, который работает, скажем, с конкретными матерями в рамках некой демографической программы. Иными словами, мы упрощаем цепочку, создавая в министерствах ряд специализированных подразделений с независимым документооборотом, подразумевающих наличие прямой обратной связи. В противном случае мы снова получим монстра, в котором любая бумага будет ходить месяцами и сроки исполнения будут соответствующие.

- Нужна ли при этом поддержка общественности?

- Это абсолютно необходимо. В этом тоже заключается элемент новизны, потому что при министерствах и ведомствах должны возникнуть постоянно действующие консультативные органы, которые будут влиять на принятие решений. И министерские коллегии будут строиться по-другому. Там должны сидеть не главы департаментов (если мы посмотрим на названия департаментов, станет, решительно непонятно, чем они занимаются), а руководители четко сформулированных и проработанных программ. Консультативный совет также должен принимать участие в совещаниях коллегий, как на федеративном, так и региональном уровне. Думаю, что некоммерческие российские организации могли бы здесь сыграть здесь очень большую роль.

Собственно, министерства и ведомства в развитых западных странах работают по данной схеме. Правда, она предполагает большой уровень ответственности каждого сотрудника и отсутствие коррупционной составляющей. То есть никто не платит чиновнику за положительное решение вопросов, более того, ни у кого не возникает даже мысли об этом. Почему? Здесь действуют одновременно три фактора: высокие заработные платы, серьезнейший контроль со строжайшим наказанием за коррупцию и осознание чиновниками, что они делают очень важное, значимое дело.

- Почему этого осознания нет у нас?

- В России не сложился класс государственно мыслящих людей. А меж тем нам остро необходима новая государственная команда с новым мышлением, которая будет заниматься не установлением контроля над финансовыми потоками, а реальным государственным строительством и увеличением благосостояния российского народа. Положение осложняется тем, что ответственные люди – вымирающий вид. Мораль и честь как руководящие принципы деятельности «государственного человека» уже давно заменены личными интересами, которые обязательно имеют денежный эквивалент. Хотя, думаю, даже полные циники и прагматики должны быть заинтересованы в появлении таких людей у власти. Поскольку всякий большой проект без них обречен на неудачу.

Сегодня стратегию победила технология. Соответственно высший управленческий класс представляют люди с менеджерским мышлением. Но технология лишь обеспечивает, инструментально оформляет те цели, которые ставят человеческая воля и человеческая вера. Нам нужны нравственно ориентированные люди во власти. В конце концов, нынешние политические менеджеры по природе своей не способны понять, что, заняв кресло министра, отвечают за всю подведомственную сферу. И если какая-то бабушка умирает от голода или какой-то человек оказывается на улице, это личная ответственность министра.

Версия для печати