29.06.2007

Евгений Ройзман: «В борьбе с наркотиками нет места сантиментам»

Депутат Госдумы от фракции «Справедливая Россия - Родина» Евгений Ройзман известен как активный борец с наркоманией, с этим едва ли не главным злом сегодняшней России. Всероссийскую известность он получил благодаря деятельности основанного им в Екатеринбурге Фонда «Город без наркотиков», ставшей предметом горячих споров между либералами и сторонниками жесткой линии в сфере борьбы с наркотиками и профилактики наркомании. Евгений Ройзман комментирует «Политком.Ру» свою позицию по данному вопросу.

- Существует известная претензия к российским правоохранительным органам насчет того, что зачастую борьба с наркоторговлей у нас оборачивается борьбой с наркоманами, то есть с больными людьми.

- Во-первых, я не считаю наркоманов больными людьми. В 90% случаев это спекуляции наркоманов, облапошенных ими родителей, наркоторговцев и правозащитников. Профессионалы знают, что почти все наркоманы барыжат. И потому когда выясняется, что наркоторговец еще и сам колется, начинают кричать, что сажают бедных наркоманов.

Во-вторых, наркобаронов у нас сажают. Но их в принципе гораздо меньше, чем мелких барыг-наркоманов, потому их и задерживают реже. Другое дело, что в некоторых регионах им удается откупиться. Но у нас в Екатеринбурге ситуация с этим очень жесткая: любой прокурор или следователь знает, что если он отпустил на свободу барыгу, то на работе возникнут проблемы, и по телевизору про него скажут обидные слова.

Вокруг темы наркомании сложилось очень много мифов, которые охотно распространяет пресса. И один из них – что, мол, «кого поймали, того и назначили виноватым».

- Но есть статистические данные, которые свидетельствуют о том, что тюрьмы забиты сидящими по 228 статье УК, фактически детьми, которых поймали с небольшой дозой гашиша.

- Это неправда. За одну дозу никого не сажают. Сажают именно за сбыт. И, кстати, как только отменили уголовную статью за хранение наркотиков, смертность среди наркоманов стала расти сумасшедшими темпами. Не знаю, как в других областях, но в сфере борьбы с наркоторговлей ужесточение законодательства тут же приводит к позитивному результату. И, напротив, послабления приводят к тому, что возникает коллапс. С этим столкнулись все страны.

- Почему же тогда европейцы идут по пути либерализации законов о наркотиках? В Европе считают, что нельзя сажать человека лишь за то, что он вредит собственному здоровью.

- Назовите мне эти европейские страны. Только не надо про Голландию, где мужики друг за друга замуж выходят. За восемь лет легализации марихуаны в Голландии ее потребление возросло на 250%, в несколько раз скакнул уровень насильственной преступности. Соседние страны просто с ума сошли. Впрочем, некоторые европейские страны действительно пошли по пути либерализации. По некоторым данным, в Испании за десять лет послабления число только зарегистрированных наркоманов возросло с 200 тыс. до 1,6 млн. Но это их дело. Если государство проигрывает борьбу с наркотиками (и наркоторговцами), то разрешает их потреблять.

- Каким же путем идем мы?

- Нам всего лишь надо, чтобы у нас люди от наркотиков не умирали.

- Но больше людей в России умирают от алкоголя.

- Алкоголь в нашей стране был разрешен испокон веков, именно поэтому его в России так свободно и употребляют. Даже законы по ужесточению правил потребления алкогольных напитков здесь проходят с большим трудом, поскольку у нас очень сильное алкогольное лобби. «Справедливая Россия» сейчас пытается потеснить лоббистов. Мы выступили с инициативой о запрете политическим партиям брать деньги от алкогольных и табачных компаний, их аффилированных лиц. Кстати, на Западе есть устойчивая политическая традиция – партия будет навсегда опозорена, если станет известно о том, что ее спонсирует табачная или алкогольная компания. В России таких традиций нет, этим и обусловлено появление законопроекта. Он сейчас находится в стадии рассмотрения.

Возвращаясь к теме наркотиков. Они в России были запрещены всегда. Так почему мы вдруг должны сдавать эту территорию, разрушать уже существующий барьер перед деградацией общества? Тогда уж лучше запретить алкоголь.

- Перестанут ли его употреблять в этом случае?

- Горбачев попробовал, и оказалось, что смертность в СССР резко уменьшилась. Обычно в этих случаях оппонируют: много людей в то время отравилось всякими одеколонами и средством для мытья окон. Но горбачевские меры вызвали всплеск рождаемости и резкое снижение травматизма и смертности. Кроме того, последние опросы ВЦИОМ показали, что большинство населения России готово поддержать даже повторное введение горбачевского "сухого закона".

- Исследователи проблемы из либерального лагеря приводят цифры, свидетельствующие о росте смертности от наркотиков в результате ужесточения законодательства о наркоторговле. Тюрьма не лечит. Под недавнюю амнистию попало много наркоманов, сидящих в тюрьмах за употребление. Естественно, выйдя на свободу, большинство из них возобновили употребление и «перестарались».

- Во-первых, сами по себе все эти исследователи - люди совершенно безответственные, не понимающие, что в реальности последует за их словами и делами. Любой практик может все их доводы опровергнуть на конкретных примерах. Наша самая большая проблема заключается в обилии разного рода теоретиков и правозащитников. Они кормятся на западные деньги и получают гранты от Джорджа Сороса, выступающего за легализацию наркотиков. Все страны, которые попытались легализовать наркотики, хлебнули немало горя. Количество наркоманов там увеличилось в разы. Всем известны печальные эксперименты Аляски с марихуаной и Швеции с амфетамином. После чего законодательство там резко ужесточилось, и это сразу же изменило ситуацию в лучшую сторону. Такая простая зависимость, которую не хотят признавать те, кто рассуждают о наркоманах как о бедных, больных, несчастных людях.

Во-вторых, во время той амнистии, о которой вы говорите, из тюрьмы отпустили не только наркоманов. Это была этакая скрытая амнистия для наркоторговцев. После пересмотра всех дел по новым либеральным критериям выпускали чуть ли не всех.

Вот пример. Я принимал участие в операции по «разработке» известной торговки героином Розы Барбиновой. Знаете, за какое его количество она сидит? За 0,1 одной дозы. Тогда как известно, что в неделю она продавала по 10 килограммов. Но поймать ее смогли только на этом микроскопическом количестве. И что же, надо выпустить ее теперь из тюрьмы? Наркоторговец должен сидеть не за то, сколько он продал в данный момент, а за сам факт того, что он наркоторговец и отправил на тот свет множество людей. Маленький вес в данном случае не показатель.

Настоящим показателем является смертность. Так вот, самый большой ее скачок был как раз в 2004 году, после принятия в мае либерального закона. В Екатеринбурге смертность сразу же скакнула в восемь раз, и это в относительно благополучном городе. Когда я сказал об этом Олегу Зыкову, одному из авторов законопроекта, он мне ответил что-то в духе «мы это прогнозировали». Нормальные прогнозы, когда речь идет о живых людях, многие из них прошли через мои руки! Все это выше моего понимания.

Но, видимо, это в порядке вещей для «просто теоретиков». Хорошо, пусть они тогда рассказывают матерям тех, кто, выйдя из тюрьмы, умер от передоза, о правах их детей. Пусть матери сами скажут, куда им лучше ходить навещать детей, в тюрьму или на кладбище. В общем, пойдемте дальше.

- Другая сторона этой болезненной проблемы – деятельность правоохранительных органов. Их общее состояние сегодня вообще очень плачевное, но как вы оцениваете их эффективность, например, Госнаркоконтроля, в данной конкретной сфере борьбы с наркотиками?

- Российская правоохранительная система действительно сгнила и требует масштабной реформы. Все держится на отдельных честных людях, которые, к счастью, еще остались. С ними и сотрудничаем.

Что касается Госнаркоконтроля, то он худо-бедно работает. Как и милиция. Другое дело, что этим двум структурам не худо бы найти общий язык, а то между ними существует некая ревность, что ли, которая вредит делу.

- На отдельных честных людях система долго держаться не может.

- Почему? В России держится уже столетия.

- Но это не прибавляет ей эффективности. У вас есть соображения касательно того, как ее можно изменить?

- Соображение лишь одно: ты сам должен работать на совесть, без оглядки на остальных. Вот и все.

- Как работает ваш фонд «Город без наркотиков»? Сотрудничаете ли вы с Госнаркоконтролем?

- Я сотрудничаю со всеми, кто готов к сотрудничеству. Начиная с ФСКН и кончая Генпрокуратурой. А схема нашей работы очень простая. Существует реабилитационный центр, в котором на сегодняшний день содержатся порядка 150 человек. Каждый из них знает схему наркоторговли в городе. Мы следим за тем, чтобы наркоторговцев привлекали к уголовной ответственности. Также мною в Думу был внесен законопроект о введении пожизненного заключения за наркоторговлю, который я и буду отстаивать.

- Информацию о точках наркоторговли вам передают те, кто лечится в реабилитационном центре?

- Не только они. У нас есть специальный пейджер, на который приходит более 60 тысяч сообщений в год от жителей о случаях наркоторговли в городе. Пейджер замкнут на карту города, и когда приходит новое сообщение, на карте появляется флажок. Она буквально пестрит этими флажками.

Мы проверяем информацию, обобщаем ее и направляем в прокуратуру, милицию, в местное отделение ФСКН. На какие-то случаи реагируем сами, отрабатываем, принимаем меры. И если подходить к делу ответственно, смертность от наркотиков начинает снижаться. Еще раз, снижение смертности – единственный критерий.

- То есть, в основном, речь идет о героине?

- 93% смертей за последний год в Екатеринбурге – героиновые, 7% от психотропных препаратов. Там, где люди реально «работают по героину», смертность ниже. Например, за последние годы она в два раза уменьшилась в Калининграде – там был ликвидирован цыганский поселок Дорожный, откуда шла основная торговля наркотиками. По Иркутской области смертность также упала в два раза – там активно работает Ангарский фонд «Город без наркотиков», его возглавляет Саша Шумилов, мы тесно сотрудничаем. Но где-то ситуацию удерживать очень тяжело. В том же Екатеринбурге живет огромная таджикская диаспора, которая и является главным поставщиком героина.

- Какова ситуация в Москве?

- Она отличается от среднероссийской, за 2006 год каждая четвертая смерть была в результате приема психотропных препаратов, так называемых «клубных» наркотиков. Кстати, в Москве в последнее время за наркотическое опьянение задерживалось больше людей, чем за алкогольное.

- Не кажется ли вам, что существующие в обществе представления о наркоманах (да и об алкоголиках тоже) как о полностью опустившихся людях, готовых ради дозы на любое преступление, приносят много вреда, исторгая больных людей из социальных структур и отрезая им пути к возвращению?

- Напротив, социальное осуждение помогает выздоравливать. Наркологи считают, что самое страшное, что произошло – уничтожение табу на наркотики, которое было в обществе. Этот социальный запрет удерживал людей от наркомании. А когда его отменили – оказались распахнуты ворота, откуда хлынул настоящий наркотический поток. За последние пятнадцать лет количество наркоманов увеличилось более чем в сто раз.

То же самое, кстати, произошло с пивом – мы воспитали целое поколение пивососов. Один только слоган «Кто идет за Клинским?» чего стоит! А ведь пивная реклама была в последнее время вообще ориентирована на 14-17-летних. Хорошо хоть удалось в свое время ее запретить. Но кто теперь подсчитает нанесенный нации вред?

Чем страшнее будет образ наркомана, тем меньше людей рискнет попробовать наркотики.

Мне трудно разговаривать теоретически, я практик. Но зато я имею представление о причинно-следственных связях в своей сфере. И я знаю, как влияет на ситуацию то или иное действие, как резко увеличивается смертность в моем родном городе с прибытием автобусов из Таджикистана. Когда держишь «руку на пульсе», места для сантиментов не остается. И потому Голландия мне не указ, и Америка не указ. Но я в курсе, что в Америке благодаря ужесточению законов за десять лет количество наркоманов уменьшилось вдвое.

Мы сейчас только разрабатываем закон о принудительном лечении для наркозависимых. Он обязательно будет принят, потому что абсолютно необходим. Не в этой Думе, так в следующей

- Что он из себя представляет?

На лечение могут попасть как по собственному желанию, так и по решению суда (по обращению правоохранительных органов или наркологов). Все решения принимаются по медицинским показаниям, по заключениям специалистов. Преимущественно это амбулаторное лечение с ежедневным тестированием. Если режим нарушен, поднимается вопрос о стационарном лечении.

Главное условие лечения - отсутствие доступа к наркотикам. Кроме того, необходима и последующая социальная реабилитация.

- Вы представляете собой альтернативный, неноменклатурный тип политика: деятельны, неформальны, ведете «Живой журнал», работаете с простыми людьми. Появление людей, подобных вам, это исключение в российской политике или некая тенденция?

- Могу отвечать только за себя. Я родился и вырос в своем городе. Там у меня и родители, и дети. Я хожу пешком по городу без охраны, и любой может подойти и сказать все, что обо мне думает. Наверное, от того, что я на виду, я забочусь о своей репутации. И потом, я просто обязан своим избирателям, которые за меня проголосовали в очень тяжелый момент, когда шла мощная атака на наш фонд «Город без наркотиков».

А вообще, я встретил в Думе много достойных людей. Просто у всех своя специфика работы. Я работаю с людьми напрямую просто потому, что в моей сфере иначе нельзя.

- Как к вашим инициативам относятся в «Справедливой России»?

- Когда мы встретились с Сергеем Мироновым в первый раз, оказалось, что мы оба считаем главной проблемой вымирание нации. Цифры неумолимы: население России сокращается по 700-800 тысяч человек в год. Основная причина этого - алкоголизм и наркомания. Рождаемость у нас на уровне европейской, а вот смертность зашкаливает. Причем выкашивает в основном мужиков в репродуктивном возрасте - до 45 лет. 53% смертей происходят вследствие сердечно-сосудистых заболеваний, огромная часть которых так или иначе связана с употреблением алкоголя.

- Иными словами, алкоголь – наше самое главное национальное зло. Что нужно предпринять на законодательном уровне, чтобы с этим злом бороться?

- Нужно проводить грамотную алкогольную политику. При участии крупнейших экспертов нами была разработана специальная программа первоочередных мер, которые, в случае реализации, позволят обеспечить снижение смертности, в среднем, на 400 тыс. человек в год.

Что касается конкретных мер, я внес в Думу законопроект об уголовной ответственности за продажу алкогольной продукции несовершеннолетним. Вроде бы это и сегодня запрещено, но на практике происходит повсеместно, особенно в провинции. У нас непосредственно продавец ни за что не отвечает, в то время как во многих странах ему грозит жесткое наказание, лишение свободы. Я предлагаю, по большому счету, ограничиться штрафом, но в рамках уголовной ответственности. А меж тем развитые страны идут еще дальше, ограничивая время и место продаж алкоголя и следя за тем, чтобы тяжелый алкоголь постепенно вытеснялся более легким.

- Но ведь одни запреты не помогут.

- Безусловно, воспитание общества также должно значиться среди целей алкогольной политики. И для этого как минимум нужно задекларировать изменение отношения государства к алкогольному и табачному производству. Если не будет такой агрессивной пивной рекламы, если государство четко обозначит свое отношение к алкоголю и алкоголикам, если будет принят закон, запрещающий алкогольным и табачным компаниям финансировать политические партии и выборные кампании, - это станет главным «рамочным» шагом, который задаст пространство для воспитания здоровой нации.

Среди прочего, нужен запрет распития пива в общественных местах. Если люди хотят пить, пусть идут в бары и рестораны. В результате откроется целая рыночная ниша, потихонечку начнется строительство дешевых кафе, люди начнут уходить с улиц, и постепенно ситуация нормализуется.

Но надо понимать, что улучшение будет постепенным. Рано или поздно у людей сформируется этакий рефлекс: наложили штраф один раз, другой, а потом все это надоест, и будут искать возможность зарабатывать, чтобы пойти в кафе. Ведь не всем приятно, когда их гоняют как бомжей.

- Вы говорили о проблемах, связанных с физической деградацией нации. А каково, на ваш взгляд, ее моральное здоровье?

- Мне оно не нравится. Вижу нарастание в обществе тревожности, раздражительности. Не думаю, что все здесь решается ростом благосостояния. Нужен целый комплекс мер. Однако изложить вам по пунктам программу выхода из кризиса я не сумею. Я не Жириновский, чтобы живописать, как все вдруг в России станут счастливы. Я не знаю, что делать другим, но прекрасно вижу свою собственную цель - не уподобляться и честно работать на своем месте.

Беседовала Любовь Шарий

Версия для печати