04.07.2007 | Сергей Маркедонов

«Турецкий вопрос»: возвращать нельзя медлить

На прошлой неделе в стенах грузинского парламента состоялась жаркая дискуссия. Предметом споров (которые едва не закончились массовыми потасовками) стало обсуждение «турецкого вопроса». Речь идет о проблеме репатриации турок-месхетинцев на территорию Грузии. Проблема, которую Грузия, вступая в Совет Европы (1999), обязывалась «окончательно решить» к 2011 году. Однако до решения этого вопроса (даже предварительного) далеко. 22 июня 2007 года парламент Грузии только в первом чтении принял проект закона «О репатриации лиц, насильственно переселенных Советской властью из Грузии в 40-х годах XX века». При этом обсуждение «турецкого вопроса» вылилось во взаимные обвинения представителей власти и оппозиции за гранью всякого фола.

Вкратце трагическая история не единожды за ХХ столетие депортированного народа такова. В 1944 году с территорий Самцхе-Джавахети и Аджарии было депортировано в Среднюю Азию порядка 92 тыс. месхетинских турок, курдов и хемшилов (исламизированных армян). Впоследствии этноним «турки-месхетинцы» был распространен на всех депортированных с территории Грузинской ССР граждан. В 1960-1970-е гг. месхетинские активисты неоднократно выступали с требованиями предоставить депортированным гражданам и их потомкам возможности для репатриации в Грузию. В 1974 году руководство СССР предоставило туркам-месхетинцам возможности для репатриации. Однако массовой репатриации не произошло. Власти Грузинской ССР всячески сдерживали этот процесс. В результате межэтнического конфликта (между месхетинцами и узбеками) в Узбекистане в 1989 году около 74 тыс. месхетинских турок вынуждены были покинуть среднеазиатскую республику. В 2004 году турки-месхетинцы, поселившиеся на постоянное место жительства Краснодарском крае (в 1970-е гг. и особенно после 1989 года), были вынуждены эмигрировать в США. Этнонационалистическая политика краснодарской краевой элиты (в частности идея о невозможности совместного проживания турок и кубанских казаков) привела к такому результату. Хотя справедливости ради надо отметить, что в других субъектах РФ (Ставропольский край, Ростовская и Астраханская область) «турецкий вопрос» при всей его сложности решался (и решается) иными, чем в Краснодаре методами. Таким образом, месхетинские турки подвергались депортации трижды. Правда, последняя «краснодарская депортация» охватила лишь незначительную часть этой этнической группы (речь идет о 12-15 тыс. человек).Начиная с 1999 года, официальный Тбилиси всячески затягивал возвращение турок-месхетинцев, депортированных Сталиным в 1944 году, Грузия не раз получала «неудовлетворительные оценки» со стороны европейских структур. Грузинские лидеры традиционно мотивировали свою позицию тем, что до тех пор, пока не разрешены грузино-осетинский и грузино-абхазский вопросы, браться за решение турецкой проблемы преждевременно. Однако возвращение одного из «наказанных народов» рассматривается в Брюсселе и в Страсбурге как критерий демократичности, цивилизованности и «европейскости» Грузии.

Сегодня сторонники президента Грузии Михаила Саакашвили в парламенте («Национальное движение») выступают в поддержку законопроекта о репатриации в то время, как оппозиционеры не жалеют черной краски для оценок перспектив репатриации. И дело не в том, что Саакашвили является большим демократом и поборником «мультиэтничности», чем его оппоненты. Сегодня он (и его команда) у власти в Грузии. А стратегическим курсом Тбилиси объявлена евроатлантическая интеграция. Но весь фокус в том, что эта интеграция идет по определенным правилам, одним из которых является предоставление гарантий этническим меньшинствам. За стремление «вернуться в Европу» (хотя когда Грузия была частью Европы - предмет отдельной дискуссии для историков) приходится платить. Так же или почти так же, как делает это Македония (кандидат на вступление в НАТО в 2008 году). В 2001 году эта бывшая югославская республика была вынуждена подписать Охридские соглашения, гарантировавшие значительные права албанскому населению Македонии (квотирование мест в органах власти и управления, полиции). Подписание соглашений произошло после межэтнических столкновений вблизи от македонской столицы Скопье в Тетово и Куманово в 2001 году. Тогда покровителями и коспонсорами «македонского компромисса» выступили как раз евроатлантические структуры. Каков результат? Официальные представители Скопье всячески превозносят достижения «мультиэтничной демократии». Рядовые македонцы (и даже в неофициальных беседах чиновники и полицейские неалбанского происхождения) ругают Охридские соглашения на чем свет стоит. И как «судного дня» ждут дня официального признания Косово. Сейчас и Тбилиси предстоит узнать цену «европеизации», решая турецкую проблему.

По мнению некоторых оппозиционных депутатов, Тбилиси озабочен только тем, чтобы творчески «распилить» деньги, которые щедро выделялись Советом Европы на проект репатриации. По мнению лидера консерваторов Звиада Дзидзигури, проект по репатриации турок-месхетинцев в Грузию «предательский». Он также «направлен против территориальной целостности Грузии». Часть грузинской оппозиции требует проведения референдума, чтобы граждане Грузии смогли выразить свое отношение к «турецкому проекту». Учитывая непростую ситуацию в Южной Осетии и в Абхазии, а также фрустрацию значительной части грузинского населения (перемещенные лица из двух мятежных республик, особенно из Абхазии), результат народного волеизъявления легко предсказать. Более того, сама процедура плебисцита (подготовка к нему, определение вопросов для голосования) может стать причиной роста межэтнической напряженности. Проблема осложняется тем, что депортация турок-месхетинцев производилась из районов, где сейчас компактно проживают армяне. А ситуация в Самцхе-Джавахети (армянонаселенной части Грузии) далека не так оптимистична. По словам директора программ развития Некоммерческого Фонда «Кавказский институт демократии» Александра Джорджадзе, «проблема Самцхе-Джавахетии, или, как называет этот регион местное армянское население, проблема Джавахка, есть, она существует, и ее никак нельзя замалчивать, она требует внимания властей. Причем постоянного внимания и деятельного. По большому счету, наличие этой проблемы является поводом к размышлениям о создании в Грузии мультикультурного общества и в перспективе – мультикультурного государства. Исторически это было бы вполне оправданно – Грузия всегда была полиэтнична. Но сегодня мы наблюдаем, к сожалению, прямо обратные тенденции». Не случайно перспективы репатриации месхетинских турок вызывают тревогу не только и грузин, но и у граждан Грузии армянской национальности.

Впрочем, представители грузинской «партии власти» считают, что отказ от компактного расселения турок-месхетинцев сделает невозможным рост межэтнической напряженности. Депутат парламента Грузии, один из лидеров армянской общины Ван Байбурт считает, что потенциальные репатрианты «согласны жить в других районах Грузии». По его же мнению, грузинские власти сами будут предлагать места для жительства месхетинских турок. «Я считаю, что реально на ПМЖ могут приехать не более 1000 семей», – резюмировал Ван Байбурт. Таким образом, мотивация власти такова. Главное - объявить о том, что закон о репатриации принят, а в реальности можно создать условия, при которых количество желающих вернуться будет не слишком велико. Особенно если составить графики репатриации и растянуть процесс возвращения на длительное время. Представители власти также говорят о том, что процесс репатриации уже идет, хотя и очень медленно.

Однако оппозиция такой оптимизм не разделяет. «Я очевидец тому, как в 2002-2003 годах Саакашвили носился по стране и заверял народ, что пока он жив, ни один турок-месхетинец не ступит на эту землю. Тогда он всю вину сваливал на «маразматическое правительство Шеварднадзе». Если это так, то почему мы должны выполнять обязательства, взятые на себя маразматиком? Меня интересуют внятные прогнозы о последствиях репатриации этого народа. Нам пока нужно решить проблему беженцев из Абхазии и Южной Осетии, и лишь потом заниматься месхетинцами» - заявил депутат Звиад Дзидзигури на парламентских слушаниях.

В июне 2007 года голосование по первому чтению закона о репатриации месхетинских турок дало нужный власти результат (134 голоса «за» против 14 «против»). Однако громкость «протестных голосов» была чрезвычайно велика, а потому говорить об очередной победе Михаила Саакашвили сложно. Все дело в том, что такой острый для всего грузинского общества вопрос не может быть ограничен стенами парламента или государственной канцелярии. В самом грузинском обществе идея репатриации месхетинских турок рассматривается неоднозначно. Следовательно, «патриотические чувства» грузинского населения могут с успехом эксплуатироваться различными политиками.

Весьма показательно, что часть грузинского истеблишмента вообще отказывается принимать ответственность за преступления сталинского режима в частности и советского периода вообще. Как будто в действиях Сталина в 1943-1944 гг. нельзя увидеть и этнонациональной мотивации. Какая из республик получила территории репрессированных северокавказских народов? Именно к Грузии отошли территории Карачаевской АО (город Карачаевск назывался по-грузински Клухори), части балкарских, ингушских и чеченских земель. Заметим, территорий, предварительно очищенных от населения при непосредственном участии тов. Сталина (Джугашвили) и Берия (родившегося также не в Рязанской губернии). Депортация же месхетинских турок сделала Грузию более гомогенной в этническом плане.

Весьма интересной была позиция по «турецкому вопросу» и представителей грузинского диссидентского движения (многие выходцы из которого сегодня представляют политический класс Грузии). У грузинских диссидентов-националистов и у коммунистической партии Грузии были во многом схожие воззрения и во взглядах на проблему репатриации турок-месхетинцев. Руководство Грузинской ССР в качестве неофициального условия для репатриации выдвигало признание их грузинского происхождения. Надо было признать, что месхитинцы - это потомки этнических грузин, принявших в свое время ислам. На первый взгляд, репатриацию месхетинцев поддерживала Инициативная группа поддержки прав человека в Грузии (ее представитель Виктор Рцхеладзе даже ездил в 1976 году в Кабардино-Балкарию и выступал там перед месхетинской общиной). Однако ходоки-месхетинцы, которые весной 1976 году прибыли в Тбилиси и были торжественно приняты на квартире Рцхеладзе, были представителями «грузинской» части общины (т.е. они были готовы признать свое грузинское происхождение). Показательно, что, став первым президентом независимой Грузии, экс-диссидент Звиад Гамсахурдиа будет выступать с жесткими антитурецкими лозунгами (что в некоторых местах спровоцирует погромы). Следовательно, отрицать всякую связь Грузии с репрессалиями по отношению к месхетинским туркам вряд ли будет справедливо. И это также является одним из «отягчающих» факторов грузино-турецких отношений.

Таким образом, советское прошлое еще не раз будет напоминать о себе в Грузии (вне всякой связи с Россией), требуя от политической элиты этой страны действительно «нового мышления» и новых подходов к решению межэтнических проблем. К сожалению, необходимой гибкости и умения предвидеть развитие ситуации российская власть не проявила. Согласись мы на принятие турок-месхетинцев в российское подданство (а какую бы угрозу представляли 15 тыс. человек для пятимиллионного Краснодарского края), сегодня у РФ были бы дополнительные козыри на руках в нашей Большой игре на Южном Кавказе. Во-первых, Россия смогла бы продемонстрировать больший уровень ответственности за прошлое, а во-вторых, Москва (в отличие от Тбилиси) показала бы более высокий уровень «европейскости» и понимания стандартов «единой Европы». Но все это, как говорится, для внешнего потребителя. В-третьих, это могло бы стать одним из факторов улучшения российско-грузинских отношений (многие опасаются «демографической» угрозы турок, которая для РФ была бы несопоставима с Грузией). Отведи Москва «турецкую грозу» от Грузии, мы бы сегодня имели хотя бы один аргумент для апелляции к внутригрузинскому общественному мнению. Увы, эти действия не были сделаны (хотя определенные успехи в интеграции месхетинских турок есть в других субъектах РФ). Теперь «турецкий вопрос» интересует нас, скорее, как заинтересованных наблюдателей. В любом случае он нуждается в серьезном осмыслении и адекватной оценке.

Версия для печати