06.07.2007 | Сергей Маркедонов

Сочи пишем - Абхазия в уме

Столицей зимних Олимпийских игр 2014 года станет Сочи. Казалось бы, все эмоции по этому поводу высказаны. Оптимисты обращают внимание на те инвестиции, которые будут привлечены и в экономику России в целом и в экономику Краснодарского края (развитие рекреационной инфраструктуры) в частности. Они же говорят о дипломатическом успехе России и лично президента Владимира Путина. То, что спорт высших достижений давно уже стал большой политикой, давно уже никого не удивляет. Сочи как столица Олимпийский игр - это своего рода страховочный механизм от возможных «холодных войн». С другой стороны, это также признание мощной международной институцией (а МОК и спортивное лобби играет в мире далеко не последнюю роль) России в качестве члена элитного клуба.

Скептики обращают внимание на то, что нетранспарентный характер российской власти приведет к тому, что при подготовке к Зимней Олимпиаде будет реализован известный призыв Николая Бухарина времен НЭПа «Обогащайтесь!» Выигрыш Сочи права на Олимпиаду – это также демонстрация экстенсивных устремлений России. И в самом деле, проводить Зимние игры в стране, в которой до сих пор не решена проблема газификации и отсутствует сеть приличных автодорог - это лишь демонстрировать неосоветские взгляды на развитие страны. Конечно, скепсиса добавляет и рост ура-патриотизма, хотя такого рода приступы наблюдаются не только в России (можно вспомнить хотя бы атмосферу Солт-Лэйк-Сити-2002). Однако и ура-патриотизм, и решение экономических задач, и отношения РФ с Западом в олимпийском контексте – масштабные явления, которые сразу же попадают в центр всеобщего внимания и обсуждения.

Но победа Сочи в олимпийском конкурсе поднимает немало проблем, кажущихся, на первый взгляд, локальными. Но это только на первый взгляд. Возьмем для примера не слишком известный широкому кругу «адыгский вопрос». Уже не первый год адыгские (черкесские) организации обращаются в ведущие международные структуры (ОБСЕ, ПАСЕ и т.д.) с требованиями квалифицировать события 1860-1870-х гг. на Западном Кавказе как геноцид со стороны России. Речь идет о так называемом «махаджирстве», т.е. массовом переселении адыгских (черкесских) племен на территорию Оттоманской Порты. В настоящей статье разобрать все детали этого сложного процесса (сопровождаемого и силовым их выдавливанием за пределы Российской империи, и «обменом населением» с Османской Турцией) невозможно. Однако исторические источники свидетельствуют, что в то время российские власти не имели планов «окончательного решения» адыгского вопроса. Иначе как бы тогда в советское время возникли 3 субъекта, в которых титульными этносами были признаны различные адыгские группы (кабардинцы, адыгейцы, черкесы). Однако в политических целях «черкесский вопрос» всегда можно было бы инструментально использовать. Тем паче что сам топоним «Сочи» - убыхский, а теперешний Лазаревский Большого Сочи в первые годы советской власти назывался шапсугским (по имени адыгской этнической группы, проживающей там и сейчас). Теперь спекуляции на тему «адыгского геноцида» прекратятся. По крайней мере, на 7 лет. Контракт МОК с Сочи заключают не для того, чтобы восстанавливать «историческую справедливость». Достаточный срок, чтобы тема могла потерять свою актуальность. Это также хороший срок и для того, чтобы федеральные власти могли бы дать удовлетворительную интерпретацию этой сложной проблемы (не ограничиваясь простым замалчиванием).

Вторая проблема (гораздо более известная и привлекающая внимание мирового сообщества) - это грузино-абхазский конфликт. Район Большого Сочи Блиново и так называемый Казачий Рынок непосредственным образом примыкают к границе РФ с Грузией. Но это официально, а де-факто это российско-абхазская граница. Таким образом, столица Олимпийских игр становится границей конфликта, до сих пор неразрешенного. И предпосылок для его разрешения в ближайшей перспективе не ожидается. Хотя подобный вывод требует существенной корректировки. Если речь идет о том, что под «разрешением» мы понимаем установку грузинского флага над Сухуми и Гагрой, то таких перспектив действительно нет. Если же вопросы статуса откладываются, а во главу угла урегулирования ставится экономическая реабилитация и развитие мер доверия между конфликтующими сторонами, то Олимпиада-2014 дает неплохой шанс на то, что позитивная динамика придет в отношения между Тбилиси и Сухуми, а также между Тбилиси и Москвой. Что позитивного дает проведение Олимпиады в Сочи? Во-первых, появляется еще один гарант того, что Тбилиси не прибегнет к «последнему аргументу» в споре с «мятежной республикой». Раньше таким гарантом была Россия и отчасти Миссия ООН в Грузии. Сегодня таким гарантом становятся МОК и мировое спортивное лобби. Свои деньги никто не будет вкладывать в пиар Саакашвили и в тбилисский блицкриг. В свое время я не раз говорил и писал о том, что туристы для Абхазии - это не только и не столько денежные потоки в республику, сколько фактор ее безопасности. Отсюда и все скрытые и не очень угрозы грузинских властей в адрес туристов (например, обещание Саакашвили топить корабли в абхазской акватории в 2004 году). Сегодня Олимпиада становится таким же фактором безопасности. Еще предстоит изучить вопрос о необходимости подключения абхазской инфраструктуры к Олимпиаде. Пока же очевидно, что восстановление Сухумского аэропорта, а также использование бывшей авиабазы в Гудауте в «мирных целях» позволили бы существенно разгрузить пассажиропотоки в Большом Сочи.

Если бы МОК принял принципиальное решение о «втягивании» Абхазии в мирное строительство на основе олимпийских принципов, то это существенным образом способствовало бы ее реабилитации. Гораздо больше, чем те скромные средства, которые выделяют различные международные структуры, боящиеся быть обвиненными в симпатиях к сепаратистам. В конце концов, к этим проектам можно было бы подключить и грузинский бизнес, заинтересовать его в освоении Абхазии, только мирными средствами. Во-вторых, Олимпиада-2014 дает России возможность проявить себя как эффективного гаранта мира в регионе, а также медиатора. Сегодня Москва могла бы предложить Тбилиси вернуться к Соглашениям по Абхазии, заключенным также в Сочи в 2003 году. Тогда, напомню, речь шла об открытии железнодорожного сообщения через Абхазию и увязке этого проекта с возвращением беженцев (тех, кто, конечно, захотел бы вернуться). Ведь многое уже придумано и предложено. Нет особой нужды в изобретении велосипедов. Таким образом, Россия, грамотно используя интернационализацию (через тот же МОК) могла бы и свои интересы соблюсти (безопасность на южных рубежах), и привлечь партнеров со стороны для экономической реабилитации региона.

Сегодня Россию часто критикуют в нежелании активизировать мирное разрешение конфликта, в стремлении к статус-кво. Между тем от статус-кво в том числе Россия многое теряет (и в политическом, и в экономическом плане). Заработай ведь та же дорога через Абхазию, российские (не американские) поезда пошли бы в Грузию, а далее к нашему стратегическому союзнику Армении. Армения была бы выведена из состояния изоляции, а Грузия смогла бы восстановить то утраченное, что было у нее в отношениях с Россией. Но самое главное, опасный и конфликтогенный Абхазский регион пошел бы по пути реабилитации и восстановления нормальных гуманитарных отношений с вчерашними противниками. Такой вариант позволил бы сначала решить повседневные вопросы людей, помог бы перевести их с режима «выживания» к развитию. А потом уже на этой основе было бы целесообразно решать статусные проблемы (какой флаг устанавливать над Сухуми). Кто знает, возможно, посредством нормальной экономической кооперации Абхазия и пришла бы к идее общего государства с Грузией.

По крайней мере, так еще никто не пробовал. Раньше все больше говорили о контроле за «сердцем Абхазии» (Верхнем Кодори), правительстве для Абхазии, но без абхазов, и операциях в Гальском районе. Таким образом, выигрыш Сочи права на Олимпиаду в 2014 году может остановить Грузию от авантюрных решений, т.к. на сей раз эти решения будут уже обращены не только и не столько против российских интересов. Заявления же об интеграции в «евроатлантический мир» как о главном стратегическом приоритете Тбилиси надо будет подкреплять мирной риторикой. Тем паче что в отличие от Южной Осетии у Грузии нет в Абхазии «своих людей», и выбор у нее невелик. Либо сложный процесс постепенного (шаг за шагом) восстановления республики и восстановления контактов с абхазами, либо конфликт в разных его формах (от замороженного до размороженного).

Чисто гипотетически, конечно, можно предположить, что Москва в своей решимости провести Олимпиаду-2014 «на уровне» захочет нормализовать отношения с Тбилиси путем отказа от сотрудничества с абхазской де-факто властью. Но в этом случае Олимпиада гарантированно окажется под угрозой, поскольку Абхазия - это не платок, который можно переложить из одного кармана в другой. Без российской военно-политической поддержки Абхазия все равно будет сопротивляться интеграции в состав Грузии. Возможно, не так успешно или даже совсем безуспешно. Однако такое сопротивление будет, равно как и поддержка со стороны северокавказских республик внутри РФ. А значит, сценарий «сдача» не только ударит по границам Сочи, но и сможет дестабилизировать Северный Кавказ (его западную часть, по крайней мере). Следовательно, вряд ли возможно говорить об обмене Абхазии на Олимпиаду-2014. Скорее наоборот, Россия использует все ресурсы для того, чтобы обезопасить Сочи (и соседние с ней территории). Главное с российской стороны не сделать фатальных ошибок (например, требовать признания Абхазии де-юре или говорить о ее включении в состав РФ). Мол, раз нам дали Олимпиаду, то возьмем и Абхазию! Такой экспансионистский подход точно вызовет у наших партнеров отторжение. Вместо жестких и не вполне продуманных авантюр Россия сегодня могла бы предложить действительно работающие схемы примирения (в основе которых будет не проблема статуса и юрисдикции, а права человека и социально-экономическая реабилитация, гуманитарное восстановление конфликтных регионов). Только в этом случае мы можем говорить не только об олимпийской, но и о политической победе России в ночь с 4 на 5 июля 2007 года.

Сергей Маркедонов - зав. отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа, кандидат исторических наук

Версия для печати