09.08.2007 | Сергей Маркедонов

Южная Осетия: новые правила и старые результаты

Инцидент в селе Цителубани Горийского района с новой силой оживил дискуссию о российско-грузинских отношениях. Вместе с тем событие, случившееся 6 августа 2007 года, «оттенило» последние тенденции в зоне грузино-осетинского конфликта. Многими обозревателями и аналитиками был упущен тот факт, что Цителубани находится непосредственно в зоне грузино-юго-осетинского конфликта. По словам помощника командующего Смешанными силами по поддержанию мира в зоне конфликта (ССПМ) Юрия Верещака, «селение Цителубани, недалеко от которого, по заявлениям грузинской стороны, неопознанный самолет выпустил ракету, находится в зоне грузино-осетинского конфликта, в этом районе расположены три наблюдательных поста - от российского, осетинского и грузинского миротворческих батальонов». Таким образом, последний инцидент - это не просто новый случай обострения двусторонних отношений, но и один из сюжетов многолетнего этнополитического конфликта на Южном Кавказе.

В этой связи представляется чрезвычайно важным понимание последних тенденций в этой «горячей точке» «евразийского пространства». В данном случае словосочетание «горячая точка» не является красивым оборотом речи. В отличие от Абхазии или Приднестровья, ситуация в Южной Осетии, начиная с 2004 года, существенным образом обострилась. После 12 лет относительного затишья именно здесь началась «разморозка конфликта». Мне уже не раз приходилось писать о тактике «секундомеров», применяемой Тбилиси для того, чтобы дать Цхинвали возможность «одуматься». Практически после каждого «включения» Тбилиси интенсифицирует «диалоги» с «альтернативной администрацией», располагающейся в селе Курта. Однако в конце июля 2007 года официальный Тбилиси пошел на создание нового виртуального ноу-хау.

24 июля состоялось первое заседание Государственной комиссии по определению автономного статуса Южной Осетии. Во главе комиссии встал премьер-министр Грузии Зураб Ногаидели. Между тем, от осетинской стороны в комиссии был представлен лишь Дмитрий Санакоев. Спустя три дня, новый государственный министр по урегулированию конфликтов Давид Бакрадзе заявил, что комиссия «открыта для всех желающих». Однако уже по тому, кто был первоначально включен в ее состав, ясно, что Эдуард Кокойты считается грузинским руководством «нежелательной персоной». Таким образом, теперь помимо т.н. «Временной администрации» создана специальная комиссия по определению статуса Южной Осетии. 28 июля 2007 года в селе Тамарашени (контролируемом грузинской стороной) прошло еще одно заседание Государственной комиссии. На сей раз главным предметом заседания стали процедурные и организационно-технические моменты. В ходе работы второго заседания были приняты решения по формированию составов и утверждению руководителей пять рабочих групп (прообразов будущих министерств или департаментов будущей автономии). Эти группы будут работать по правовому и финансовому вопросам, а также проблемам образования, культуры, экономики. «Мы сформировали задачи на ближайший период. Задачи условно разделены на две части. Первое - это стратегические вопросы, то есть разделение полномочий центральных и региональных властей, и текущие вопросы – то, что должно быть сделано в ближайшее время в регионе», - заявил Зураб Ногаидели журналистам после завершения заседания комиссии. «Первых результатов» от деятельности комиссии в Тбилиси ожидают к 15 августа 2007 года. Такие ожидания обозначил новый (уже третий по счету) госминистр по урегулированию конфликтов в Грузии. Пока же сбылось только одно «ожидание» Тбилиси.

Работу новой комиссии благословили из-за океана. «Вопрос о статусе Южной Осетии должен быть определен в рамках единого Грузинского государства», - заявил заместитель помощника госсекретаря США Мэттью Брайза на пресс-конференции, которая прошла в Госканцелярии Грузии 27-го июля. «У нас состоялся очень конструктивный диалог с премьер-министром Грузии. Теперь мы видим, что Грузия осуществляет свой план по мирному урегулированию конфликта. Определение статуса Южной Осетии в рамках единой Грузии, естественно, является важнейшим вопросом. Ранее, к примеру, в 2006 году мы в основном были сконцентрированы на экономическом развитии региона с тем, чтобы усилить доверие среди населения и чтобы произошла демилитаризация региона. Но теперь отношения перешли на более высокий уровень. То, что правительства Грузии и югоосетинская сторона углубили отношения - это очень важно. И мы поддерживаем это. Важно, что создана госкомиссия (по определению статуса Южной Осетии), в рамках которой ведутся переговоры, чем фактически осуществляется мирный план по урегулированию конфликта, предложенный Грузией. Участие в работе этой комиссии сторонников, как Дмитрия Санакоева, так и Эдуарда Кокойты является очень важным»,- отметил Мэттью Брайза. Где американский дипломат увидел Эдуарда Кокойты и его сторонников, остается загадкой. Не будем спорить с самими посылами Мэттью Брайзы. Почему, в самом деле, мир в южной Осетии возможен только с грузинским флагом над Цхинвали, а мир в Косово только на основе сецессии - риторический вопрос.

Однако нельзя не видеть, что реально контакты конфликтующих сторон на сегодня «заморожены», а работа Госкомиссии является продолжением политики по переговорам Тбилиси со «своими осетинами». В середине 1990-х гг. только ленивый не писал об администрации Доку Завгаева как о «квислинговской структуре», с которой Кремль пытается договориться, игнорируя массовые настроения чеченцев. Однако Доку Гапурович при всей своей «марионеточности» все-таки опирался на вполне определенные вооруженные формирования, состоявшие из этнических чеченцев. На что подобное может опираться экс-министр обороны Южной Осетии? И почему-то и господин Брайза, и грузинские политики игнорируют очевидный факт. Фигура Санакоева многими в Цхинвали воспринимается как фигура предателя. Тот же Завгаев в Чечне никогда не был сепаратистом, а экс-сепаратист Ахмад Кадыров еще в этом своем качестве боролся с «ваххабитами». У Санакоева же нет подобного рода «заслуг». А потому «мирный процесс» по- тбилисски вызывает восторги у американских дипломатов, но не вызывает такого же восторга в Цхинвали. Между тем, прочный мир в регионе возможен не как результат американо-грузинского диалога (и даже не как тбилисско-куртинского), а все же как следствие компромиссов между Цхинвали и Тбилиси. Кстати сказать, отказ Тбилиси от работы с командой Кокойты только толкает последнего в объятия России. У него просто не остается выбора. Тбилиси сам лишает его маневра, делая его и его команду сторонниками Кремля.

Что произошло в Цхинвали после включения включения «счетчика» в июне 2007 года? Там, во-первых, «не одумались». Зато отказались от участия в заседании СКК на грузинской территории. Вот еще один «результат», который, вероятно, ожидали в Тбилиси (хороший повод для обвинений в адрес Цхинвали в «деструктивном поведении»). Напротив, власти де-факто государства Южная Осетия интенсифицировали свои контакты с Северной Осетией. В принципе подобного рода контакты не являются для юго-осетинских лидеров какой-то политической инновацией. Вот уже 15 лет Северная Осетия является «заинтересованной стороной» в процессе мирного урегулирования. В СМИ Северной Осетии идея республики как национально-государственного образования осетин постоянно высказывается, несмотря на периодически возникающую критику со стороны ряда публицистов (педалирующих тот факт, что в республике помимо осетин проживают также русские, армяне, а до 1992 года и ингуши). Представители Северной Осетии входят в СКК (Смешанную контрольную комиссию), а также выполняют миротворческие функции.

В августе (скорее всего, в середине месяца) планируется очередное совместное заседание правительств «двух Осетий». И это уже четвертое заседание такого рода. Напомню, что на первом заседании межправительственной комиссии прозвучало заявление Геннадия Букаева (помощника российского главы правительства) о создании нового субъекта РФ Республики Алания. Потом, правда, это заявление было дезавуировано (как и многие ему подобные). Однако прецеденты, что называется есть. И на осетинский «ирредентизм» сегодня работают не российские спецслужбы и военные, а официальный Тбилиси. Отказываясь вести нормальный диалог с реальной стороной конфликта и изобретая новые комиссии и администрации (являющиеся, по сути, разными департаментами грузинской Государственной канцелярии), Тбилиси провоцирует Кокойты на более радикальный отрыв от Грузии.

Уже после инцидента в Цителубани президент Южной Осетии Эдуард Кокойты заявил о готовности к переговорному процессу при условии, что целью такого процесса будет равноправный диалог и невозобновление боевых действий. «Из уважения к грузинскому народу, еще раз хочу заявить о своем стремлении встретиться на высшем уровне с президентом Грузии и дать гарантии и осетинскому и грузинскому народу о невозобновлении боевых действий. Это необходимо. Для этого я готов подписать меморандум, который обяжет обе стороны в дальнейшем не применять силу или угрожать применением этой силы. Народ должен вздохнуть. Война здесь никому не нужна – устали от этой войны», - заявил юго-осетинский лидер на встрече со старейшинами 8 августа 2007 года. Однако готов ли Тбилиси к такому равноправному диалогу?

Сергей Маркедонов, зав.отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа, кандидат исторических наук

Версия для печати