03.10.2007 | Сергей Маркедонов

Методология «патриотического реализма»

28 сентября 2007 года в ходе работы очередной Генеральной Ассамблеи ООН родилась дипломатическая сенсация. Впрочем, всего лишь через несколько часов эта сенсация, едва родившись, умерла. Речь в данном случае идет о встрече и переговорах представителей Сербии и Косово о ситуации вокруг бывшего сербского автономного края. Это была первая встреча сербских и косовских лидеров, что называется, «лицом к лицу». И, как справедливо говорил классик, лицом к лицу лица оказалось не видно.

Встреча прошла под патронажем Европейского союза, США и России и закончилась, судя по всему, ничем. Переговоры продолжались более двух часов. Белград попытался выставить консолидированную позицию. Два оппонента по внутриполитическим вопросам президент Сербии Борис Тадич и премьер-министр Воислав Коштуница говорили о белградском видении ситуации, а краевые власти Косово (представленные главой администрации Фатмиром Сейдиу и председателем косовского правительства Агимом Чеку, которые также оппонируют друг другу в Приштине) обосновывали легитимность своих притязаний. Однако ожидать от этой «прямой встречи» каких-то конкретных результатов было невозможно. Проблема Косово (как и проблема Карабаха, Абхазии или Южной Осетии) стала основой для легитимности элит в двух конфликтующих обществах. И на компромиссы стороны не хотят идти вовсе не от недостатка информации друг о друге (либо об истории и культуре друг друга). Сегодня эти политкорректные заблуждения стоит отправить на свалку истории. Настало время честно и открыто признать, что националистическое мифотворчество и на постсоветском, и на постюгославсокм пространстве - это выгодный политический ресурс. Оно вполне рационально. И во главе этих процессов (создания мифов и стереотипов) стоят не дилетанты, а люди с хорошим образованием, понимающие, что та или иная конфликтная территория - это не просто этнополитический спор. Это - несущая конструкция и идентичности того или иного общества, и фундамент для легитимации элит. Убери косовский конфликт, и у нынешних властителей Приштины не будет более никаких оснований на что-то вообще претендовать.

А потому 28 сентября 2007 года конфликтующие стороны просто предъявили друг другу те требования, которые давно известны. Белград заявил, что готов в рамках автономии предоставить властям края Косово широкие полномочия. Косоварам предлагается передать все местное самоуправление за исключением военных структур и внешней политики. Сербия готова допустить отдельные торговые представительства за границей. Все это представители Сербии сдобрили хорошей порцией «европеизма» и «атлантизма», заявив, что реализация этого плана как раз и будет помогать стабильности в новой Европе. Лидеры Косово заявили, что настроены на обретение независимости. «Мы готовы к дружбе и сотрудничеству между суверенным государством Косово и суверенным государством Сербия», — сказал на встрече с сербами глава косовской администрации. И все это тоже с апелляциями к европейским ценностям, стабильности и демократизации. Таким образом, никакой новизны Белград и Приштина даже в «прямом диалоге» не открыли. В этой связи возникает вопрос, а насколько вообще целесообразно комментировать и саму эту встречу, и ее более чем сомнительные итоги?

Смысл прямой. Что бы ни говорили про уникальность «косовского казуса» американские и европейские дипломаты, сегодня все миротворчество вокруг Косово является предметом серьезнейшего анализа и на постсоветском пространстве, и на Балканах. Та методология решения конфликта, которую активно продвигают США и ЕС (а Россия пытается мешать, иногда, правда, не понимая ни своей выгоды, ни истинных целей), используется в формировании «пакетов» предложений для разрешения других этнополитических кризисов. Что же это за методология и в чем конкретно ее опасность (или же напротив, благость и спасительность)?

Косовская методология разрешения конфликта базируется на априорном признании неправоты одной из сторон, а также на отсутствии компромиссов в подходах к решению сложной проблемы. Одной стороне предлагают сдачу (при этом не слишком-то и почетную), а другой отдают все. Одна сторона получает независимость, а другая благосклонность «цивилизованного мира». Кто-то из европейских доброхотов даже предлагает сербам найти «своего де Голля», который бы сдал Косово, как генерал в свое время отказался от Алжира. Фактически то же самое предлагают сегодня Абхазии и Южной Осетии. С Карабахом несколько сложнее, однако армянам предлагается отдать ныне оккупированные территории Азербайджана, предлагая взамен включение в различные «интеграционные проекты». Но насколько адекватны такие предложения? Территории взамен на благодарность и отсутствие реальных гарантий безопасности? С учетом того, что сам по себе конфликт становится основой для легитимности как признанных, так и непризнанных государств Евразии и Балкан.

Таким образом, ключевое для дипломатии понятие «компромисс» реально исключается из постконфликтной конфигурации. «Разменов» не предлагается, нормального дипломатического торга не ведется. А ведь только нормальный торг может фиксировать прочный мир. Синай в обмен на признание государства (как это было в Кэмп-Дэвиде). Теоретически возможен другой вариант. Но для этого нужна полная и безоговорочная капитуляция, каковой нет ни в Косово, ни в Абхазии, ни в Карабахе. И, скорее всего, не будет.

Но самое главное заключается в другом. Косовская методология миротворчества не дает внятного и разделяемого обеими сторонами (!) понятийного аппарата. Что понимают под урегулированием конфликта в Белграде? Широкую автономию Косово в составе Сербии. А в Приштине? Независимость! Таким образом, ключевая для переговоров дефиниция не принимается обеими сторонами. Точнее, каждая из них имеет в виду совсем не то, что противоположная. Что понимают под урегулированием в Азербайджане? Восстановление военно-политического контроля над утраченными районами и самим Карабахом. А в Ереване? Конечно же, самоопределение армян. Таким образом, говорить об одном и том же на одном дипломатическом языке стороны не могут. А переговоры тем самым превращаются просто в очередную демонстрацию собственной позиции. Или в очередную «патриотическую манифестацию». И всякий раз ситуация повторяется. И она не может развиваться иначе, если стороны (сами или под давлением) не договорятся, что под урегулированием конфликта понимается компромисс (а не победа одной из сторон). Другой вопрос- поиск компромисса, оттачивание формулы. Но сами формулы должны разделяться сторонами. Иначе будет разговор по принципу «Ты мне про Фому, а я тебе про Ерему». Спору нет, патриотизм (и даже национализм) сегодня главный дискурс, и в Косово, и в Сербии, и в Армении, и в Азербайджане. Но что это меняет? Значит те, кто принуждает конфликтующие стороны к миру, просто должны думать, как «упаковать» любой компромисс в фантики патриотизма и даже национал-популизма. Чтобы обыватели в Баку и Ереване, Сухуми и в Тбилиси, Приштине и в Белграде считали, что они выиграли, что их Родина победила.

Но политически корректные «миролюбы» отворачивают презрительно носы, говоря, что такое поведение - это демонстрация ужасного наследия «реальной политики». Что нужно сделать так, чтобы в конфликтующих сообществах сдавались с верой в Европу и в демократию, спасительную для всех. Верится, однако же, с трудом. Не дают покоя беженцы, разрушения, годы взаимного недоверия. Я не спорю. К миру надо продвигаться, историю в некоторых случаях целесообразно забывать (по крайней мере, не вспоминать без нужды, а лучше ограничить ее кабинетами профессионалов). Но миротворчество должно реализовываться не по абстрактным схемам. Оно должно быть нацелено на реальное сербское и албанское общество, на реальный Азербайджан и Армению, Грузию и Абхазию, а не на искусственно сконструированные образы. Например, один европейский эксперт недавно назвал Южный Кавказ регионом-«Золушкой». На что автор настоящей статьи едко заметил, что это «Золушка» на первом этапе ее истории, когда она работала в доме горячо любимой мачехи, а ее красота еще не была всем очевидна (настолько же, как ее «рабочие руки» и далеко не бально-концертное платье).

А потому в урегулировании конфликтов должно отсутствовать самое главное - политически корректное ханжество. Надо реально понимать, что реальные Косово и Сербия, и Армения, и Грузия, и Азербайджан не хотят в Европу. Они также не стремятся в объятия России и не желают бескорыстно дружить с США. Точнее, они хотят использовать всех ведущих мировых акторов для решения своих национальных задач (пусть и своеобразно понимаемых). Нет пророссийских или прозападных сербов. Есть просербские сербы, которые апеллируют ситуативно то к Москве, то к Брюсселю. Здесь нет альтруизма, здесь доминирует интерес. И отрицать это как минимум глупо, а как максимум политически ошибочно.Таким образом, резюмируя сказанное, можно прийти к следующему заключению. Если сегодня возможно миротворчество через апелляцию к националистическому дискурсу, то именно оно и должно быть востребовано. Абстракции и иллюзии должны быть устранены. Только реализм, основанный на учете элитных и общественных интересов, реальный компромисс (через торг и патриотическую легитимацию) помогут достичь любимую всеми миротворцами формулу «Победа-победа».

Сергей Маркедонов - зав. отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа, кандидат исторических наук

Версия для печати