08.10.2007

Современному обществу нужны современные институты

Правящая политическая элита решает сейчас очень важную проблему передачи власти. Она должна пройти в стерильных, лабораторных условиях, без привлечения лишних игроков. А общество - именно такой лишний игрок. Поэтому желательно поддержать уровень политического участия на достаточно низком уровне, чтобы спокойно реализовывать те проекты, которые рассматриваются и разрабатываются сейчас.

Кому служит парламент

Есть широко распространенный штамп о том, что парламент является законодательным отделом при Администрации президента. Я бы уточнил – это департамент по юридическому оформлению законопроектов, поступающих от исполнительной власти (не только Администрации, но и от Правительства).

Политическая роль Парламента существенно ограничена. Как политическая сила, как самостоятельный политический институт Парламент не существует. В какой-то степени Парламент играет роль довольно заметной величины в PR-кампаниях, которые устраивает исполнительная власть. Существуют определенные ограничения озвучивания тех или иных идей: обычно это выполняет Парламент либо в целом как институт, принимая ту или иную резолюцию по внешнеполитическим проблемам, либо на уровне отдельных фракций, комитетов и т.д. В известной степени это такая функция (Public Relations в чистом виде), которая создает некую иллюзию публичности того или иного явления в общественном мнении.

Что же касается законотворчества, то, опять-таки, возможности не просто выдвигать инициативы, а вносить какие-то альтернативные проекты, весьма ограничены. Хотя с формальной точки зрения, та же правящая партия «Единая Россия» в последний год вносила немало законопроектов, которые формально не были инициированы или согласованы с исполнительной властью. Тем не менее, сам факт, что большая часть этих проектов осталась на уровне обсуждения в комитетах, либо выходила на пленарные заседания, где безнадежно застревала, свидетельствует о том, что скорее всего это были согласованные акции, цель которых состояла в том, чтобы перед выборами показать: напрасно упрекают «Единую Россию» и Парламент в зависимости и управляемости. Они пользуются определенной самостоятельностью: часто выдвигают даже некие экстравагантные идеи.

Что касается парламентской реформы, то она, безусловно, нужна. Нужна по двум основным направлениям. Во-первых, контрольные функции. Российский парламент и в 90-е годы отличался достаточно ограниченными контрольными функциями. Для того чтобы Парламент реально превращался в независимый политический институт, ему нужны серьезные контрольные функции.

Во-вторых, Парламент в идеале должен иметь хоть какое-то влияние на исполнительную власть. «Какое-то», потому что варианты могут быть разными. Каким образом это может произойти? В случае трансформации супер-президентской системы в смешанную президентско-парламентскую, это, безусловно, движение в направлении правительства парламентского большинства (но не в нынешнем виде). Или если ситуация развивается таким образом, что президентская республика сохраняется, то подойдет вариант американизации системы: более сбалансированной системы между президентской властью и Парламентом (расширение права вето, возможно, лишение президента права распускать Государственную думу). Иными словами, создание сбалансированной модели разделения властей. Сегодня Парламент никаким противовесом, даже юридическим, для президентской власти не является.

Чтобы повысить влияние Парламента на исполнительную власть, необходимо либо участие Парламента в ее формировании непосредственно в механизмах смешанной президентско-парламентской республики или парламентской республики (хотя это невероятно, на мой взгляд), либо нужен переход к более сбалансированной системе взаимодействия между законодательной и исполнительной властью в рамках классической (американской) президентской системы.

Политической системе важна аполитичность общества

Безусловно, граждане в современной России сейчас политически не активны. Максимальное проявление активности – это гражданская активность – протестные действия на уровне микрогрупп (района, квартала, дома, поселения, предприятия). Кстати, власти очень озабочены тем, чтобы эта гражданская активность никоим образом не перерастала в политическую.

Созданная в России система может функционировать эффективно только в условиях иммобильной или стабилизационной политической среды, когда уровень политического участия чрезвычайно низок. В основном, это участие делегируется по вертикали исполнительной власти, еще лучше – на самый верх. Само участие ограничено, в основном, участием в выборах, а выборы превращаются в предсказуемое мероприятие. Главная задача власти в этих условиях – манипулирование предвыборным электоральным поведением, не более того.

Безусловно, потенциал политической активности ограничен. Существует только некий потенциал гражданской активности, а его попытки перерасти в политическую достаточно жестко пресекаются, за счет отсечения политических структур от гражданской активности. Например, вышли люди в Санкт-Петербурге митинговать против строящейся башни – пожалуйста, митингуйте. Как только появились какие-то представители антисистемных политических организаций, их тут же отсекли.

Причины такой низкой политической активности граждан две. Первая – это посттравматический синдром: очень тяжелые 90-е годы. Народ хочет релаксировать. Ему нужна не политическая активность, а магазин на диване, реалити-шоу и прочие праздно-развлекательные вещи, но никак не реальная активность, связанная с рисками. Причем, такое состояние искусственно поддерживается. Потому что, целые телевизионные каналы превращаются в сборище некрофилов, как современное НТВ, со всеми своими русскими сенсациями и смакованием трупов. В состоянии посттравматического синдрома индивидуально каждый потребитель такого рода информации зацикливается на одной идее: хорошо, что это произошло не со мной. Человек укрепляет свое приватное пространство, а что за ним, ему уже не важно. Это, кстати, способ поддержания низкого уровня политического, да и гражданского участия тоже. Гражданское участие начинается, прежде всего, с каких-то горизонтальных связей, а здесь они изначально обрубаются на уровне мотивации.

Вторая причина носит социально-экономический и политический характер и связана со стабилизацией (хотя стабилизация в меньшей степени заслуга российских властей, а в большей – мировой экономической конъюнктуры). Все опросы показывают, что люди сравнивают современную ситуацию с 90-ми годами. Конечно, по сравнению с тем временем, их материальное положение, благосостояние даже самых неудачных общественных слоев улучшилось, стало более прочным и стабильным. Это также является серьезным фактором, работающим на снижение политической активности, политического участия. Нормальная картина для любой страны: если все хорошо, то уровень участия в выборах, уровень интереса к политике снижается.

Сейчас для современной правящей элиты очень важным является политический момент передачи власти. Важно, чтобы она прошла в стерильных лабораторных условиях, без привлечения лишних игроков. А общество – лишний игрок. Поэтому желательно поддержать уровень политического участия на достаточно низком уровне, чтобы спокойно реализовывать те проекты, которые рассматриваются и разрабатываются сейчас.

Политические партии: строительство «сверху»

Партийная система сегодня пребывает в застое. Раньше партии были неким результатом гражданских инициатив снизу. Так или иначе, но они были инициированы активными группами граждан, которые улавливали какие-то настроения и старались эти настроения сфокусировать и представить в своей политической деятельности. Получалось не очень хорошо, но, тем не менее, исходный посыл был.

Сейчас степень «гражданственности» партий уменьшается по мере увеличения их зависимости от государства. А это означает, что государство в лице, прежде всего, Администрации президента получает дополнительные возможности для игры на политическом поле. Роль политического конструктивизма существенно повышается. Отсюда появление новых партий. Взяли и сделали из ничего «Справедливую Россию». Взаимоотношения между административными партиями и гражданскими все время усиливается в пользу административных. В 90-е годы была одна административная партия НДР, которая была создана сверху. Сейчас практически все становятся административными: «Единая Россия», «Справедливая Россия», даже ЛДПР, которая была гражданской, все меньше и меньше остается такой. КПРФ также сильно ослабла.

С точки зрения выполнения своей функции, такая управляемая система в случае возникновения кризисов абсолютно бесполезна. Если представить, что завтра обвалится российская банковская система или финансовый рынок, то, что может сделать правительство, состоящее из «Единой России»? Ничего. Они будут просто ждать указаний.

Нормальная политика – это не есть вертикальная пирамида, где сверху даются какие-то команды, и какие-то люди это выполняют. Политика – это поиск баланса интересов и институциональное оформление этих балансов. Для этой роли современный Парламент совершенно не годится. Он годится для проведения пышных съездов, сопровождающихся яркими политическими манифестациями, т.е. для легитимации каких-то действий исполнительной власти.

Я вижу только один вариант развития партийной системы. Это то, что уже было сказано – реформа Парламента. Партии как институт теснейшим образом связаны, прежде всего, с парламентаризмом. Если есть сильный Парламент (даже в президентской республике) – есть сильные партии. Не надо придумывать новые законы, главная задача – реформа Парламента. Будет реформа Парламента, тогда появится резон в сильных партиях. В этих или в других – не важно. Второе – это отход от государственной поддержки излюбленных привилегированных партий. Потому что я убежден, если лишить «Единую Россию» всех информационно-финансовых преимуществ, от этой партии в скором времени ничего не останется. Она, конечно, останется сама по себе, но реальное ее влияние будет существенно меньше.

«Третьего сектора» должно быть много

«Третий сектор» существует, но в процентном соотношении по сравнению с развитыми демократиями он очень маловлиятелен. Постепенно в ходе экономических реформ началась кристаллизация тех или иных социальных интересов, как на уровне больших, так и на уровне малых социальных групп. Сегодня «третий сектор» в значительной степени обслуживает интересы малых групп. К сожалению, власть пытается все концентрировать под своим контролем. Бюрократам соответствующих департаментов лучше управлять меньшим количеством объектов, чем большим.

Но это идет абсолютно вразрез со всеми тенденциями современного общества. Современное общество – это общество «третьей волны», общество малых групп, где «третьего сектора» должно быть много: он должен быть разнообразным, конкурентным. Потому что в любой сфере, будь то организация социальной помощи или продвижение каких-то передовых идей, существует очень серьезная конкуренция между разными организациями третьего сектора и это нормально. Это свидетельство устойчивости. В этом плане выживут те организации, которые реально могут кого-то представлять и что-то продвигать. Те, что созданы только для представительства, не выживут.

На мой взгляд, задача «третьего сектора» в том, чтобы различные интересы, представленные в обществе, могли бы оказывать влияние на политику. Если он будет развит, то это позволит проводить более эффективную политику. Потому что там, где есть «третий сектор», появляется запрос на эффективные партии, а не на партии здравого смысла. Разумеется, любая реформа, осуществляемая правительством в социально-экономической сфере, будет предварительно проходить экспертизу в этом «третьем секторе».

Шаги, которые сегодня осуществляются по реформе «третьего сектора» – это, в первую очередь, сосредоточены на усилении контроля за его деятельностью. Для контроля нужно, чтобы НПО было меньше, потому что, чем меньше объектов, тех легче их контролировать. На сегодняшний день существует совершенно ненужная и дурацкая бумажная отчетность, которой обложили «третий сектор», а также серьезные финансовые барьеры при регистрации. Для маленьких организаций в провинции заплатить несколько тысяч, чтобы зарегистрироваться, очень сложно, у людей просто нет таких денег.

Существует и другая крайность. Например, спонсирование и финансирование государством «третьего сектора». В самом этом факте нет ничего неправильного. Есть страны, где государством на «третий сектор» выделяются огромные субсидии, как в Швеции, например. При этом «третий сектор» ни в коей мере не становится «помощником партии». Государство там исходит из того, насколько важно существование этого сектора как автономного, с собственными позициями. Оно его финансирует не для того, чтобы он участвовал в съездах и кричал «Ура нашей родной Коммунистической партии!». У нас же за финансирование государство требует полную лояльность и подконтрольность.

Судебная система не самостоятельный институт

Судебная система в России – это система сросшегося с администрацией суда, абсолютно зависимого. К сожалению, реформа, о которой много говорилось, не привела к существенным результатам. Безусловно, это не самостоятельный институт. В ключевых вопросах большую роль играет административный контроль, те или иные административные институции федерального или регионального уровня. Во вторую очередь – коммерческие структуры. Если коммерческие структуры в конце 90-х годов оказывали очень сильное влияние на судебную систему, то сейчас по уровню влияния это вторая структура после исполнительной власти.

Какие шаги необходимо предпринять для развития судебной системы? Мне кажется, что основное – это создание соответствующей конкурирующей политической среды. Независимость судей, высокие оклады – это уже потом. Кстати, высокие оклады сами по себе не являются стимулом занятия более самостоятельной позиции.

Необходимо, в первую очередь, создать реальную систему разделения властей. На мой взгляд, это может стать логичным шагом. Если мы создадим реальное разделение властей на исполнительную и законодательную, то логично при этом выделить самостоятельную судебную систему. Второй шаг – подготовка нового судейского корпуса. Воспитание кадров – очень важная вещь. Может быть нужно учиться основам современного права за границей. Люди, работающие в судебной системе, должны знать, что Россия брала на себя определенные международные обязательства и обязана их выполнять. Необходима подготовка совершенно другого поколения юристов.

Если затрагивать тему судов присяжных, то от этого элемента судебной системы нужно отказаться совершенно! Что такое суд присяжных? Это суд, где главную роль играют разные маленькие коммьюнити. Они очень хорошо консолидированы, обладают высокой степенью гражданской активности и ответственности. Понятно, что при такой неустойчивой и слабой социальной идентификации, какая есть в России, нельзя говорить о четкой социальной идентификации на уровне небольших групп. Кого представляют наши присяжные, что они представляют? Ими легко манипулировать. Именно поэтому на них нередко оказывают давление бандитские элементы.

Мне кажется, внедрение судов присяжных – это был не просчитанный «козаковский» модернизм. Мне очень странно поведение наших властей. Иногда они отгораживаются от позитивного зарубежного опыта, а иногда начинают его использовать, совершенно не думая о каком-то российском контексте. С судом присяжных произошло именно это: ну нет у нас судей в парике и присяжных! Нет подобной судебной культуры! Потому что нет устойчивых социальных коммьюнити, перед которыми присяжные были бы ответственны, чьи взгляды и позиции представляли бы.

СМИ как инструмент элитной коммуникации

Совсем независимых СМИ быть не может, но надо стремиться к тому, чтобы было больше СМИ, независимых от государства, а точнее от правительства. Подобных примеров много. Существуют публичные радиостанции, телеканалы (BBC, National Public Radio в США), которые содержатся на деньги налогоплательщиков и абсолютно независимы от Министерства печати, от местного Департамента внутренней политики в Администрации президента и прочих персон. Поэтому главная задача в этой сфере не создание абсолютно независимых СМИ, так не может быть в природе, а создание независимых от государства СМИ. Наличие большого количества независимых от государства СМИ, но зависимых от конкретных людей, ведет к тому, что СМИ друг друга уравновешивают. В одной газете вы не читаете критику его владельца, зато берете другую, где этой критики будет предостаточно. Все взвешиваете и составляете собственное мнение. Другого пути пока не найдено. Нейтральных, исходящих откуда-то независимых взглядов быть не может.

Что касается не зависимых от власти СМИ, то в данном плане ситуация обстоит лучше, чем с судами. Существует пространство конкуренции в Интернете, который становится все более значимым для СМИ. Если в 90-х годах один из создателей НТВ господин Малашенко говорил, что теперь новости – это телевидение, а газеты – это непонятно для чего, то теперь то же самое можно сказать соответственно об Интернете и телевидении. Интернет – это новости, а телевидение – это непонятно для чего: для шоу, но никак не для новостей.

Главная проблема состоит в том, что СМИ в нашем обществе теряют одну важнейшую функцию: они не становятся средством массовой коммуникации. Это своего рода средства представления взглядов. Оно не является массовой коммуникацией. Написали какую-то статью, подвергли критике какого-нибудь чиновника, и что? Никакой реакции. Подняли проблему, касающуюся общества, - никакой реакции. Удовлетворились, напечатали, получили гонорар, и все. Коммуникация – это когда существует сложная система обратных связей. Но проблема в том, что обществу это не нужно. Общество смотрит «Звезды цирка», «Звезды на льду» и т.д. Это производные от его низкой политической активности. Ему не нужны коммуникации как таковые, обществу вполне достаточно односторонней связи или обратной, но в духе реалити-шоу. Большую часть общества политика вообще не интересует. Поэтому СМИ превращаются в инструмент элитной коммуникации. Какая-то группа шлет предупреждение другой, кого-то предупредили, разместили компромат, вот и все.

В перспективе подобная потребность обратной связи у общества возникнуть может, но она, скорее всего, станет производной от нового запроса на более активную политическую и гражданскую роль людей в политической и общественной жизни страны. Необходимы механизмы конкурентности в российской политике, где конкуренция должна восприниматься не как угроза суверенной демократии, а как нормальное состояние общества. Современное общество не может быть неконкурентным. Если оно неконкурентное, оно не выживает.

Рябов А.В. – политолог, член Научного совета Московского центра Карнеги

Версия для печати