07.02.2008 | Сергей Маркедонов

Северный Кавказ: безопасность, территория, население

Последний визит российского президента Владимира Путина на Северный Кавказ вызвал эффект déjà vu. Наблюдая за телевизионными кадрами, показывающими стремительные перемещения главы государства из одной республики в другую, от одного воинского подразделения в другое, невольно можно было поймать себя на мысли, что ты переместился в 1999-2000 годы. То есть в то самое время, когда премьер-министр (и преемник Бориса Ельцина) Владимир Путин ездил на Северный Кавказ, пытаясь мобилизовать и общенациональные, и местные ресурсы на борьбу с сепаратисткой и террористической угрозой.4 февраля 2008 года президент России посетил три северокавказских субъекта РФ. Его визит включал посещение военных объектов в Дагестане, Кабардино-Балкарии и в Карачаево-Черкесии.

Впрочем, подобные ассоциации не должны удивлять. В географии последнего путинского визита было посещение высокогорного дагестанского селения Ботлих, которое он впервые посетил еще в августе 1999 года вскоре после того, как оттуда были изгнаны боевики Шамиля Басаева и «Черного араба» Хаттаба (Хабиба Абдул Рахмана, он же «Ахмед Однорукий»). Тогда в руках боевиков оказались селения Ансалта, Тондо, Рахата и Шодрода. В 1999 году многое зависело от той позиции, которую займут жители Дагестана по отношению к боевикам, вторгнувшимся из Чечни. Займи тогда местное население хотя бы двусмысленную позицию, скорее всего, в 2008 году триумфальная поездка российского президента (с любой фамилией) могла бы не состояться. Впрочем, история не знает сослагательного наклонения. В тревожные дни августа-99 российские армейские части и подразделения внутренних войск были поддержаны местными дагестанскими ополченцами. Тогда они четко продемонстрировали (и Чечне, и всему Кавказу, и даже романтическим поборникам «свободолюбивых горцев»), что Россия - это их государство, которое они готовы защищать даже с оружием в руках. В общем, они реализовали на практике знаменитую формулу Расула Гамзатова: «Дагестан добровольно в Россию не входил, и добровольно из нее не выйдет». Именно тогда в августе 1999 года на политическом небосклоне России засияла звезда Владимира Путина, того самого, о котором его сегодняшние ревностные клевреты (не будем по соображениям политической корректности называть фамилии) писали как о «ставленнике Семьи» и политическом «камикадзе». По справедливому замечанию журналиста и политолога Ивана Сухова, «выступление исламских фундаменталистов в Ботлихском и Цумадинском районе Дагестана, поддержанное чеченскими полевыми командирами Шамилем Басаевым и эмиром Хаттабом, в августе 1999-го вызвало панику в Москве и прогнозы о скором присоединении прикаспийской республики к фактически независимой тогда Чечне. На этом фоне готовность нового премьера «мочить террористов в сортире» стала причиной стремительного взлета его популярности в России».

В августе 1999 года Путин посетил Ботлих в ранге премьер-министра. Вполне возможно, что уже меньше, чем через месяц он снова примерит на себя мундир главы правительства РФ. В 1999 году премьер Путин (будущий президент Путин) приехал в Ботлих, чтобы на месте оценить военно-политическую обстановку (тогда он публично поддержал жителей Дагестана, что впоследствии дало ему реальную популярность в этой республике). В феврале 2008 года президент Путин (будущий премьер-министр Путин) подводит символические итоги своей восьмилетки. В 1999 году это было посещение басаевско-хаттабовского пепелища. В 2008 году он посетил расположение 33-й мотострелковой горной бригады (которую распорядился дислоцировать там еще в 2004 году), провел совещание по проблемам региона и, естественно, отметил позитивные тенденции в развитии, как Дагестана, так и всего российского Кавказа.

Однако одним Ботлихом география визита Путина не ограничилась. 4 февраля 2008 года он посетил также расположение 121-го полка оперативного назначения внутренних войск МВД РФ в Кабардино-Балкарии (там же прошла встреча Путина с главкомом ВВ генералом Николаем Рогожкиным). Затем президент побывал в 34-ой отдельной мотострелковой горной бригаде (эта структура подчиняется Министерству обороны, расположена в станице Зеленчукская в Карачаево-Черкесии). «То, что президент России проверяет защищенность южных границ - это хорошо. Не думаю, что его визит связан с каким-то обострением отношений с Грузией. Да я бы и не сказал, что в ближайшее время можно от Грузии ждать чего-то сверхъестественного. Скорее всего, визит Путина связан с намерением федеральной власти воссоздать горные батальоны, отвечающие современным требованиям по охране государственной границы», – заявил член общественно-консультативного совета при президенте Кабардино-Балкарии, полковник КГБ в отставке Александр Ордашев. По мнению Ордашева, «в 70-80-х годах, когда я служил в пограничных войсках, в составе мотострелковых частей существовали специальные горные батальоны. Но и тогда у них не было достаточного количества оборудования и техники. Модернизируя эти горные подразделения, президент сейчас и решает задачу грамотного прикрытия южной границы России».

Между тем, что бы ни говорили о грамотном «прикрытии границы» и создании надежного счета, многим понятно, что сегодня (несмотря на все победные реляции) Северный Кавказ остается далеко не столь спокойным и стабильным регионом, как того хотелось бы околовластным пропагандистам. А значит, сильные штыки нужны и для внутреннего пользования. Ситуация в Ингушетии и в том же Дагестане не дает поводов для безудержного оптимизма. Возьмем тот же Дагестан. Вот как описывает ситуацию с перемещением по республике первого лица Российского государства дагестанская журналистка Диана Алиева (попутно заметим, описывает это буднично, без какой-либо патетики): «Ботлих является самым крупным населенным пунктом в горной части Дагестана. Его население составляет более 10 тысяч человек и расположен он вблизи административной границы республики с Чечней. Дороги, ведущие туда ненадежны из-за частых камнепадов, а еще вот уже второй месяц как приходится ездить в Ботлих объездным путем, тратя на это несколько часов, так как гимринский тоннель, прорытый прямо в горе закрыт из-за осады одноименного села. В Гимрах ведется антитеррористическая операция и дорога перекрыта блок-постами. Видимо поэтому Владимир Путин выбрал воздушный вид транспорта. Военный вертолет летит из Махачкалы в Ботлих около часа». Между тем, контртеррористическая операция в Гимрах (Унцукульский район) началась еще 16 декабря 2007 года с участием 1000 сотрудников силовых структур, в том числе и сил привлеченных сводных отрядов милиции из близлежащих регионов. По мнению корреспондента «Кавказского узла» Ахменднаби Ахменднабиева, «отношение к операции в Дагестане явно неоднозначное, более всего жители недовольны блокированием туннеля "Гимры-Чирката", через который проходят все дороги в горные районы республики». Однако окончательные (или хотя бы предварительные) выводы о характере этой операции сегодня труднодостижимы из-за неполной информации, поступающей оттуда. Как бы то ни было, снова Дагестан, как и весь Северный Кавказ, показывает, что живет в двух измерениях. С одной стороны, образцовые военные городки. Как пишет журналист Иван Сухов, «все обещания Министерства обороны выполнены: самые высокогорные части российской армии укомплектованы контрактниками и одеты в самую технически совершенную форму. Офицеров селят в меблированные квартиры, солдат - в общежития с комнатами, рассчитанными на трех человек. В клубе есть боулинг и бильярд». А с другой стороны, совсем рядом со всем этим роскошеством закрытый тоннель и контртеррористическая операция с не вполне ясными очертаниями.

Нельзя не заметить, что президент сделал акцент в своей поездке не на вопросах безопасности. И спору нет, это важные проблемы (отсутствие нормальных горнострелковых частей сыграло свою негативную роль и в том же Дагестане, и в той же Чечне в 1990-е гг.). Но проблема то заключается в том, что военные - это далеко не единственные жители Кавказа. Напротив, это жители временные, в задачи которых входит не только защита границ и недопущение внутренних мятежей, но и социализация местного населения, втягивание их в общероссийские «структуры повседневности». Более того, развитие военно-полицейской инфраструктуры (не самой дешевой, между прочим) можно было бы серьезно дополнить другими сферами (образование, здравоохранение). Ведь проку в хорошо оборудованной базе не будет, если местное население не будет доверять власти (и своей местной, и российской). Самая совершенная армейская структура не сможет выполнить задачу, если местные жители не будут считать эту армию своей армией, армией-защитницей и помощницей. Именно так было в 1999 году, когда клюнул жареный петух, известно в какое место.

Но после 1999 года картина перестала напоминать идиллию. В феврале 2008-го никто из участников совещания по Дагестану не вспоминал о многочисленных акциях протеста местных жителей против дислокации военной базы в высокогорном селе. Все дело в том, что размещение военных происходило, как это часто бывает, за счет земель и садов населения, что в Дагестане переживается особенно остро, принимая во внимания дефицит земли в горной местности. Однако такта и понимания у федеральных чиновников было немного. И снова простой до примитива расчет. Раз поддержали нас в 99-м, куда они денутся! А потому вместо нормального диалога с обществом были заявления из Москвы об исламских фундаменталистах, которые якобы подталкивали местное население на массовые акции. Самая большая акция прошла в апреле 2005 года (она продолжалась больше месяца), хотя среди требований ее участников были и такие неисламистские, как призыв на службу ботлихцев по месту жительства. Если же уйти от иронии, то становится ясно, что методика, когда решение проблем военных происходит не с привлечением местного населения, а за счет него, является пагубной. Отнюдь не всегда способствует налаживанию отношения между военными и местным населением и поведение военных. Как отмечает тот же Иван Сухов, «вся эта роскошь (имеется в виду военный городок - С.М.), правда, не помешала одному из прапорщиков бригады в декабре прошлого года открыть огонь по сослуживцам и нанести части самые настоящие потери в живой силе». Но разве этот прапорщик был исламским фундаменталистом или чеченским боевиком? Риторический вопрос. Впрочем, обучение поведению призывников и контрактников в полиэтничной среде, задача, которая не сводится к деятельности одного лишь военного ведомства.

Вообще же, последний визит Владимира Путина на Северный Кавказ продемонстрировал, что военный блок проблем интересует его намного больше гражданского. Спору нет, во время совещания по Дагестану обсуждались и проблемы газификации Ботлихского и Цумадинского районов, и строительство там нормальной сети дорог. Но в том же время, очевидно, что все эти вопросы имеют жесткую военную «привязку». Без всей упомянутой выше инфраструктуры не будет функционировать и военная база. Что же касается перебоев с электричеством в Махачкале (а по некоторым данным отключения и в начале февраля продолжались), то эта тема не попала в фокус внимания первых лиц государства. Лозунг «Народ и армия - едины!» лишь тогда хорошо работает, когда верховный главнокомандующий в одинаковой степени интересуется проблемами и военных, и штатских граждан своей страны. Жители Кавказа могли бы стать самыми рьяными государственниками, если бы власти всех уровней продемонстрировали, что для них этот регион - не только безопасность и территория, но еще и население.

Кавказ слишком долгое время имел лейбл «безопасность», однако для того, чтобы провести успешный политический ребрендинг, говорить об одних успехах мало. Необходимо последовательно заниматься интеграцией жителей Северного Кавказа в общероссийские проекты. Сегодня кто-то, благодаря военным в Ботлихе, получил возможность выгодно заняться торговлей, но кто-то понес урон из-за строительства. Между тем более кропотливая и взвешенная работа смогла бы обеспечить лучшую поддержку российского военного присутствия в регионе. В любом случае, до той самой поры, пока Москва будет рассматривать Кавказ исключительно в качестве новой линии фронта, нам потребуется увеличение военных контингентов и баз. Однако задача превращения строптивых жителей непростого региона в лояльных российских граждан не решаема только в формате укрепления границ горнострелковыми частями. Без полноценного огражданивания края, привнесения в него «мирных структур повседневности» мы так и будем вести перманентную антитеррористическую операцию.И последнее (по порядку, но не по важности). Любовь к армии и уважение к людям в погонах является основой государственного порядка, сильной власти и демократии (как к торжеству закона и права). Однако возрождать такую любовь посредством противопоставления - вольного или невольного - армии и народа, той его части, которая живет на Кавказе, а также внутриполитическая легитимация через военный миф далеко не так безопасна, как кажется любителям политических спецэффектов.

Версия для печати