06.03.2008 | Сергей Маркедонов

Турбулентность в зоне «прекращения огня»

Политический «антифриз» на постсоветском пространстве продолжается. Понятие «замороженные конфликты» все больше становится анахронизмом. 4 марта 2008 года в зоне нагорно-карабахского конфликта резко обострилась обстановка. На северо-востоке де-факто государства НКР (Нагорно-Карабахской республики) был нарушен режим прекращения огня. Перестрелка началась утром. В 5 утра азербайджанские вооруженные силы и военные силы непризнанной НКР (впрочем, ни для кого не является особым секретом то, что в Карабахе проходят службу офицеры и солдаты из Армении) вступили в боевое соприкосновение.

К вечеру информационные агентства со ссылками на Ереван и Баку стали сообщать о прекращении столкновения. В любом случае боевое соприкосновение продолжалось несколько часов. По данным армянской стороны в ходе столкновение погибло 8 военнослужащих азербайджанцев, ранено двое военнослужащих НКР. По данным азербайджанской стороны жертвами стали пятеро военнослужащих армии Азербайджана (четверо ранены, один погиб), а также два мирных жителя Геранбойского района. В прочем, эти данные, скорее всего, будут уточняться и проверяться.

По словам пресс-секретаря министра обороны Армении Сейрана Шахсуваряна, «азербайджанские силы захватили один из опорных пунктов позиций обороны вооруженных сил НКР. Позже карабахская сторона своими действиями вынудила азербайджанских военных вернуться на их прежние позиции. С азербайджанской стороны есть раненые и жертвы». Естественно, в Баку ситуация выглядит иначе. С одной стороны Минобороны Азербайджана подтвердило сообщения СМИ об интенсивной перестрелке на этом направлении. Азербайджанские военные утверждают, что «нарушение режима прекращения огня с армянской стороны является следствием внутренней напряженности в соседней республике, которая возникла там после президентских выборов». Глава пресс-центра МИД Азербайджана Хазар Ибрагим также назвал зачинщиком интенсивной перестрелки армянскую сторону. «Всем, как в Азербайджане, так и за рубежом, хорошо видно, что происходит в Армении в действительности», — сказал глава пресс-службы. Что имел в виду Хазар Ибрагим, осталось понятным не до конца. Если он имел в виду политическую дестабилизацию, вызванную подведением итогов голосования 19 февраля 2008 года, то вряд ли сегодня Армения, пережившая шок после «кровавой субботы» (события 1 марта 2008 года уже успели назвать так по аналогии с «кровавым воскресеньем» 9 января 1905 года), заинтересована в том, чтобы провоцировать Азербайджан.

Азербайджанские лидеры (начиная от президента страны, и заканчивая военными) не раз говорили о том, что готовы к восстановлению территориальной целостности страны любыми способами, включая и военными. Эту же позицию разделяет общество (социологические исследования дают, как правило, в пределах 60% сторонников силового решения застарелого конфликта). В феврале прошлого года известный азербайджанский политолог Кямран Али даже подготовил специальный текст, весьма льстящий автору настоящей статьи с подзаголовком «Ответ Маркедонову». В этой статье он критиковал меня за «пацифизм» и «армянофильство» (которое только в том и заключается, что я против силового решения конфликта) и задавался вопросом: «Война в Карабахе, почему бы нет?» Таким образом, и власть, и оппозиция, и общественность соглашаются на то, что силовое решение если и не неизбежно, то вполне возможно и даже полезно для решения главного вопроса азербайджанской государственности территориальной целостности республики. Недавно Ильхам Алиев вновь подчеркнул, что его страна готова бороться до конца. «Военный бюджет Азербайджана составляет 1 млрд. 300 млн. долларов США и будет еще более увеличиваться. Мы покупаем военную технику, самолеты, боеприпасы, чтобы быть готовыми освободить оккупированные территории, и мы готовы к этому». С таким заявлением президент Азербайджана выступил в Ханларском районе на встрече с ветеранами карабахской войны. Напомним, что территория этого района была зоной армяно-азербайджанских столкновений еще до самопровозглашения НКР (в сентябре 1991 года), когда Советский Союз еще существовал и конфликт не был межгосударственным. Так вот в этой связи логичен вопрос, насколько Армении (и НКР) выгодно провоцировать республику, чей истеблишмент и без того готов к жестким действиям. В Баку говорят о том, что Армения, таким образом, отвлекает мир от «кровавой субботы». Но ведь такие «отвлекающие маневры» могут иметь высокую себестоимость. И. естественно, высокие риски.

С другой стороны говорить о том, что сегодня Баку готов к полномасштабному вторжению в Карабах (где у армянских сил есть мощные укрепления) было бы также неверно. В Азербайджане в ноябре 2008 года пройдут президентские выборы. Конечно, патриотическая тема будет на них ведущей (она, в прочем, и сейчас не на последнем месте во внутри – и - внешнеполитической повестке дня). Но жертвы и неудачи могут ударить бумерангом по политической элите страны, по рейтингу президента. В этой связи надо понимать, что патриотическая риторика- это одно, а реальные действия - это другое. В этой связи существование некоего «протокола бакинских мудрецов» о наступлении на Карабах в связи с внутриполитическим кризисом в Армении кажется также весьма сомнительным.

Но кто же тогда стоит за конкретным нарушением огня в зоне конфликта (которую обе стороны незатейливо зовут «линией фронта»)? Во-первых, такое нарушение – далеко не первое, как следует из комментариев и сообщений некоторых информационных агентств. Весь 2007 год в зоне «прекращения огня» (или линии фронта) турбулентность только нарастала. В ушедшем 2007 году на линии фронта число перестрелок и столкновений увеличилось почти в 3 раза. По разным оценкам, погибло около 30 человек. Как обычно, в таких случаях стороны обвиняли (и продолжают обвинять друг друга). Как правило, военнослужащие двух конфликтующих сторон гибнут от огня снайперов. В ходе же столкновения 4 марта 2008 года количество жертв (даже, если принять версии разных сторон) более значительно. Само столкновение такой степени интенсивности давно не случалось на линии фронта. Во-вторых, оба общества (армянское и азербайджанское) живут в состоянии, когда конфликт не просто фактор политической жизни, но и фактор идентификации, он виден даже в деталях повседневности (особенно в Азербайджане, который в 1994 году потерпел поражение, но категорически не смирился с ним). В этой ситуации даже нервы офицера или солдата на линии фронта могут приобрести решающее значение, а любая оплошность стать роковой. Для этого вовсе не надо получать инструкции из центра и пакеты из генеральных штабов. Общества «заведены» (особенно азербайджанское, в котором популярность идей реванша набирает обороты), и любая искра может превратиться в пламя. В-третьих, последнее столкновение происходит в Карабахе уже в «после-косовский период». Что бы ни говорили об уникальности самоопределения в этой экс-сербской автономии, очевидно, что сегодня провозглашение независимости нового государства в Приштине подталкивает постсоветские образования де-факто и де-юре к активным действиям. Одним нужно бороться за признание (пусть не сегодня, но послезавтра), другим хочется раз и навсегда «закрыть вопрос» с территориальной целостностью (а вдруг завтра «концепция поменяется» и Косово перестанет быть уникальным). Таким образом, косовское самоопределение объективно работает не на мир, а на конфликт на постсоветском пространстве (можно вспомнить почти синхронно возникшие обострения в Абхазии и в Южной Осетии). Ильхам Алиев трижды прав, когда говорит: «Видите, что в мире нарушаются нормы международного права, и это негативно влияет на урегулирование конфликтов. Фактор силы остается решающим, и мы добьемся этого». В самом деле, когда отсутствуют критерии признания де-факто государств, а механизмы разрешения конфликтов сводятся к политически корректной болтовне, фактор силы становится, как говорили классики «повивальной бабкой истории».

Собственно главной целью переговоров сегодня должно стать исключение фактора силы, как решающего компонента «урегулирования конфликта». Только базируясь на соглашении о том, что невоенные способы разрешения конфликта являются безальтернативными, можно продвигаться к компромиссам и уступкам. В прочем, если фактор силы стал главным на Балканах, то почему «сильные мира» сего уверены, что так не будет на Южном Кавказе, где традиции политического насилия не менее укоренены, чем в «пороховой бочке Европы».

Версия для печати