20.08.2008 | Алексей Макаркин

Эдуард Кокойты: командир и президент

Президент Эдуард Кокойты является наиболее известным в настоящее время лидером юго-осетинского национального движения. Вооруженное вмешательство России сделало его победителем в конфликте с грузинскими властями, пытавшимися вооруженным путем ликвидировать возглавляемую им непризнанную республику. Проблема в том, что режим Кокойты оказался слишком уязвимым, несмотря на свои значительные политические амбиции.

Сложилась непростая ситуация. С одной стороны, стремление народа Южной Осетии к самоопределению носит объективный характер – после драматических событий 1991-1992 годов совместное проживание грузинского и осетинского народов в одной стране представлялось практически невозможным, а нынешняя агрессия Саакашвили привела к тому, что слово «практически» перестало быть актуальным. С другой стороны, возникают вопросы, связанные со степенью адекватности нынешнего режима Южной Осетии, его способностью эффективно управлять ситуацией в регионе, решать задачи восстановления экономики республики.

Комсомолец, командир, президент

Эдуард Кокоев (ныне носящий «осетинизированную» фамилию Кокойты) родился в 1964 в Цхинвале, где окончил среднюю школу и педагогический институт. Во время учебы был комсомольским активистом, секретарем комитета ВЛКСМ вуза, вступил в КПСС, успешно занимался вольной борьбой. После окончания института был секретарем, а с 1989 года – первым секретарем Цхинвалского горкома комсомола. К тому времени в Южной Осетии уже происходило осетино-грузинское противостояние, а комсомольская организация превратилась в один из источников комплектования осетинского национального движения (по аналогии с Нагорным Карабахом). Избрание Кокоева первым секретарем горкома формально стало частью успешной карьеры молодого представителя номенклатуры. В реальности же речь шла о продвижении уже в принципиально новых условиях, когда склонных к компромиссам чиновников сменяли более жесткие и энергичные, готовые к нестандартным действиям.

Во время вооруженного противостояния 1989-1990 годов первый секретарь горкома возглавляя молодежный отряд самообороны. В 1990 году был избран депутатом Верховного совета республики первого созыва, в состав которого вошли многие активные сторонники самостоятельности Южной Осетии. В 1991-1992 годах участвовал в боевых действиях против грузинских вооруженных формирований в составе отряда известного полевого командира Григория Кочиева, известного тренера-тяжелоатлета (в осетинском национальном движении участвовало немало спортсменов, и «вольник» Кокойты оказался в привычной среде).

Впрочем, после войны Кокоев не оказался в числе победителей – он не занял ключевых постов в системе управления непризнанной республикой, не избирался депутатом парламента следующих созывов. Он занялся бизнесом, жил в Москве, но сохранил влияние на политические процессы в республике. На первых президентских выборах 1996 года он поддержал кандидатуру тогдашнего спикера парламента Людвига Чибирова – этнографа, доктора наук, представителя национальной интеллигенции. Напомним, что первым председателем парламента республики был педагог Торез Кулумбегов – в начале 90-х годов многие руководящие должности на постсоветском пространстве занимали интеллигенты-гуманитарии, выступавшие с позиций защиты интересов своих народов.

Политическая ставка Кокоева оказалась верной – Чибиров был избран президентом, а бывший первый секретарь горкома комсомола получил должность торгпреда в Москве – через него проходили часть финансовых потоков непризнанной республики (но не все – многие потоки были непосредственно замкнуты на Северную Осетию). Как и многие другие юго-осетинские лидеры, он имеет российское гражданство; его старший сын получает образование в России.

Однако популярность президента-профессора быстро падала, что было связано с тяжелыми социально-экономическими проблемами, ответственность за которые население возлагало на лидера республики. В непризнанной Южной Осетии происходили процессы, свойственные некоторым другим государствам постсоветского пространства, как получивших официальное признание, так и нет. Вместо романтиков президентами становились прагматики с номенклатурным прошлым и опытом участия в национальном движении. В Армении Тер-Петросяна сменил Кочарян, лидером Абхазии вместо Ардзинбы стал Багапш, как и Кокоев, имевший предпринимательский опыт. В этой ситуации выдвижение Кокоева кандидатом на пост президента в 2001 году выглядело закономерным.

Развитию политической карьеры Кокоева способствовало то обстоятельство, что в Южной Осетии в первой половине 1990-х годов сформировался режим военной демократии, в рамках которого определяющую роль играли полевые командиры, отличившиеся на этапе вооруженной борьбы и обладавшие значительными политическими и экономическими амбициями. При этом между командирами имела место сильная конкуренция, которая способствовала своеобразному политическому плюрализму и конкурентным выборам, при которых административный ресурс играл большую, но далеко не всегда решающую роль. Чибиров, идя на второй срок, опирался на поддержку влиятельного командира Дмитрия Санакоева, занимавшего поста министра обороны и премьер-министра непризнанной республики. Кроме того, активным сторонником переизбрания президента-профессора являлся его собственный сын Алексей Чибиров, являвшийся заместителем председателя Службы национальной безопасности. На стороне Чибирова была и Москва, не имевшая ничего против него и инерционно стремившаяся к сохранению статус-кво.

Против переизбрания Чибирова выступили влиятельные в республике братья Джамболат и Ибрагим Тедеевы. Джамболат – известный спортивный деятель, тренер сборной России по вольной борьбе (общие спортивные интересы способствовали его сближению с Кокоевым). Ибрагим занимался бизнесом, считался одним из осетинских спиртовых магнатов. Их активная финансовая и организационная поддержка привела к тому, что Кокоев занял первое место в первом туре выборов, состоявшегося 21 ноября 2001 года, получив 48% голосов. Второе место со значительным отставанием занял лидер местных коммунистов, спикер парламента Станислав Кочиев. Чибиров остался третьим и выбыл из борьбы.

После этого сторонники Чибирова попытались взять реванш, захватив здание парламента и настаивая на отмене результатов первого тура и назначении временным президентом премьера Санакоева. Очевидно, что они рассчитывали на поддержку Москвы, но просчитались. Тогдашний президент Северной Осетии Александр Дзасохов потребовал обеспечить проведение второго тура, в ходе которого, как и ожидалось, победил Кокоев. В ходе этого кризиса он проявил себя волевым, решительным лидером – как и в 2004 году, когда Михаил Саакашвили и Ираклий Окруашвили пытались реализовать сценарий предыдущего «блицкрига», взяв штурмом Цхинвал.

Авторитарный лидер

Возглавив республику, Кокоев (вскоре ставший Кокойты) быстро перешел от военной демократии к авторитарному режиму, желая избежать своевольных действий со стороны бывших полевых командиров – подобных неудавшейся попытке переворота во время президентских выборов. Он быстро избавился от опеки со стороны братьев Тедеевых, которая стала его тяготить. Джамболат утратил прежнее влияние в республике и более не мог быть «делателем королей», сосредоточившись на своей спортивной деятельности. Ибрагим продолжал заниматься бизнесом, через несколько лет был убит во время конфликта, связанного, по некоторым данным, с его экономическими интересами в Северной Осетии. Еще один брат Тедеева Алан (Альберт) был смещен с поста секретаря Совета безопасности республики.

Впрочем, если братья Тедеевы были просто удалены из республики, то другие видные юго-осетинские фигуры оказались в жестком конфликте с Кокойты, который привел к уникальному на постсоветском пространстве явлению. Целый ряд известных фигур времен национальной борьбы перешли на сторону Грузии – ни в одном другом непризнанном государстве на постсоветском пространстве (Приднестровье, Нагорный Карабах, Абхазия) ничего подобного не было. Так, в Абхазии в 2004 году имело место серьезное политическое противостояние между сторонниками Рауля Хаджимбы (выдвиженца президента Ардзинбы) и Сергея Багапша – в то время критики Багапша обвиняли его в прогрузинских симпатиях, что впоследствии никоим образом не подтвердилось. Однако кризис удалось урегулировать – основные абхазские группы влияния проявили договороспособность.

В Южной Осетии события развивались по иному сценарию. После конфликта с Кокойты в 2005 году по обвинению в «незаконном хранении оружия» и «ведении противоправной деятельности» был арестован влиятельный юго-осетинский лидер Джемал Каркусов, последовательно занимавший должности министра внутренних дел и секретаря Совета безопасности республики. Вместе с ним арестовали его брата Янека, бывшего милиционера, а затем бизнесмена. Они якобы занимались контрабандой, к которой, впрочем, по сообщениям СМИ, были причастны многие видные деятели республики – для 1990-х годов это было обычным явлением. Грузинские спецслужбы организовали Каркусовым побег из тюрьмы – затем их переправили на территорию Грузии.

На сторону Тбилиси перешел и их брат Урузмаг, ставший председателем прогрузинского Центризбиркома Южной Осетии, проведшего в грузинских силах альтернативные выборы главы республики, на которых победил Дмитрий Санакоев. После избрания Кокойты он был вынужден покинуть республику и некоторое время занимался спиртовым бизнесом в Северной Осетии. Бывшего премьер-министра при Чибирове сейчас в Южной Осетии считают предателем и сравнивают с генералом Власовым. Сейчас мало кто вспоминает, что он сыграл значительную роль в победе над грузинскими военизированными формированиями в начале 1990-х годов. Джемал Каркусов стал при нем главой ведомства внутренних дел. После поражения грузинских войск в нынешнем месяце их администрация, размещавшаяся ранее в селе Курта, была изгнана из Южной Осетии.

Еще один пример – судьба Алана Парастаева, занимавшего в разное время посты министра внутренних дел, министра юстиции, члена Верховного суда республики. В 2006 году он был одним из кандидатов на пост главы республики, однако за сутки до проведения президентских выборов «признался» в заговоре с целью убийства Кокойты и свержения законной власти. Российские правозащитники утверждают, что он был подвергнут пыткам. Европейский суд по правам человека принял его жалобу к рассмотрению в приоритетном порядке. Российский адвокат, решивший защищать Парастаева, не был допущен к участию в деле.

Разумеется, формирование авторитарного режима требовало поиска альтернативной опоры – для Кокойты эту роль сыграли российские «силовики». Место полевых командиров с опытом участия в военных действиях против Грузии заняли прямые представители России, не имевшие ранее отношения к республике, зато полностью лояльные Москве и юго-осетинскому президенту. Министром обороны Южной Осетии стал Анатолий Баранкевич, полковник российской армии, уволившийся в запас в 2004 году и сразу же уехавший в республику. Ранее он воевал в Афганистане, участвовал в двух чеченских кампаниях. Позднее Баранкевич был переведен на пост секретаря Совета безопасности Южной Осетии, а его место последовательно занимали два российских генерала запаса (с весны нынешнего года – генерал-майор Василий Лунев, бывший заместителем командующего армией в Сибирском военном округе, военным советником в Сирии и недолго военным комиссаром Пермской области). На посту председателя КГБ в течение непродолжительного времени побывали три кадровых сотрудника российского ФСБ. В 2006 году им стал кабардинец Борис Атоев, имеющий «афганский» опыт и ранее работавший в Кабардино-Балкарии и Москве. Добавим к этому, что премьер-министром республики стал Юрий Морозов, ранее занимавшийся бизнесом в Курске. Неудивительно, что «зачистка» конкурентов и развитие связей с Россией обеспечили Кокойты полное доминирование в республике – на президентских выборах 2006 года реальной конкуренции не было. Действующий президент в первом же туре голосования получил 96% голосов.

Активное привлечение к работе в силовых структурах Южной Осетии российских старших офицеров создавало впечатление эффективности. Показательно высказывание Баранкевича, сделанное еще во время пребывания на посту министра обороны: «Командиры подразделений и частей приобрели опыт как в боевой обстановке, так и на учениях... У нас хватает вооружения и боеприпасов, чтобы отразить любую агрессию. Боевой дух в нашей армии очень высок. Я на сто процентов уверен в нашей победе, так же как любой солдат и офицер, любой гражданин Республики Южная Осетия». Реальность оказалась иной – вооруженные формирования республики к середине дня 8 августа удерживали последние позиции в Цхинвале: ситуацию изменило лишь быстрое продвижение российских войск. Да и кабинет Морозова, как показал опыт работы в экстремальной ситуации, оказался явно не на высоте.

После победы

Вернувшись в Цхинвал, Кокойты стал наводить порядок. Осетинские активисты, стремясь отомстить за гибель своих соотечественников, изгнали население из грузинских сел республики, а сам Кокойты заявил, что власти Южной Осетии не пустят обратно грузинских беженцев, которые покинули свои села в зоне грузино-осетинского конфликта. Подобное заявление в полной мере отражает позицию Кокойты и его соратников, но крайне неполиткорректно и «подставляет» российскую сторону в глазах международного сообщества. Напомним, что лидеры албанцев в Косово в сходной ситуации старались вести себя подчеркнуто сдержанно, демонстрируя в публичном пространстве максимально «конструктивный» подход к проблеме возвращения сербских беженцев, что улучшало их репутацию на Западе (и не в последнюю очередь способствовало признанию Косова многими государствами). Неудивительно, что департамент информации и печати МИД России, хотя и в самой мягкой форме, но счел необходимым дистанцироваться от этого заявления, назвав его «эмоциональным» и «сделанным под воздействием ситуации, сложившейся в результате осуществленного грузинским руководством массированного вооруженного нападения на Южную Осетию».

В то же время Кокойты выразил явное разочарование деятельностью правительства Морозова, которая в кризисной ситуации оказалась просто провальной. 17 августа он резко раскритиковал кабинет за затягивание вопросов по распределению гуманитарной помощи и неэффективное выполнение поручений: «Я сегодняшнее заседание правительства, если возможно назвать так - правительства, начну с того, что хочу вам всем напомнить, что на улице военное время. Полный паралич правительства, бездействие всех служб вынудило меня сегодня принять очень решительные меры, ибо я абсолютно не доволен работой правительства, практически всех служб». Через несколько часов «решительные меры» были приняты – правительство уволено в отставку, а в республике было введено чрезвычайное положение.

Теперь перед Кокойты стоит проблема подбора новой правительственной команды и выстраивания взаимоотношений с Россией в изменившихся условиях. С одной стороны, Россия сможет более активно выполнять функции «патрона» юго-осетинского режима, который получает дополнительное финансирование, направленное на восстановление республики. С другой стороны, может усилиться контроль за его деятельностью, который может привести к снижению реального влияния Кокойты. В этой ситуации он может начать выстраивать коалиции с «ветеранами» национального движения, не вписавшимися в рамки его авторитарного режима, но при этом не скомпрометировавшими себя сотрудничеством с грузинским режимом.

Алексей Макаркин – вице-президент Центра политических технологий

Версия для печати