22.08.2008 | Сергей Маркедонов

Соседи Грузии: до и после «пятидневной войны»

Попытки Грузии осуществить «восстановление конституционного порядка» в Южной Осетии и жесткий ответ России изменили политико-правовую и силовую конфигурацию не только в двух «горячих точках» СНГ. Они оказали серьезное воздействие на всю этнополитическую ситуацию в Евразии. По словам украинского исследователя Виталия Кулика, «оказалось, что система региональной безопасности, которая сформировалась после распада СССР, не может эффективно реагировать на новые вызовы. Таким образом, само постсоветское пространство ощутило острую нехватку этой самой безопасности». В этой связи чрезвычайно важным является рассмотрение последствий этого «дефицита безопасности» на Южном Кавказе, тем паче, что в последние недели Армения и Азербайджан оказались в тени. Какие уроки смогли извлечь Баку и Ереван, фактически находящиеся в состоянии конфликта из того, что произошло в Южной Осетии и в Абхазии в «горячем августе» 2008 года?

Начнем наш анализ с рассмотрения горизонтальных связей трех бывших закавказских республик, а ныне независимых государств Южно-Кавказского региона. Грузия рассматривала своим естественным союзником Азербайджан. Баку был готов отвечать взаимностью. Напомним, что накануне новой эскалации в Южной Осетии президент Грузии Михаил Саакашвили назвал Азербайджан ни много и ни мало, а «гарантом независимости» своей страны. Если отбросить характерную для грузинского лидера театральность, то следует признать несколько важных тезисов. Во-первых, Грузия и Азербайджан состоят в одной организации, претендовавшей на то, чтобы играть роль своеобразного анти-СНГ. Речь идет о ГУАМ. После того, как Грузия официально покинула СНГ, ГУАМ остается той евразийской структурой, в которой Тбилиси может осуществлять интеграционные проекты (другой вопрос насколько успешно) внутри Евразии. Во-вторых, Азербайджан всегда поддерживал территориальную целостность Грузии. В отличие от Украины Азербайджан сам потерял порядка 13% земли, которая де-юре признана его неотъемлемой частью, а потому его поддержка наряду с политическими резонами имеет эмоционально- психологические основания (что в политике особенно на Кавказе чрезвычайно важно). В–третьих, экономическая кооперация. В 2005 году во время энергетического кризиса именно Азербайджан обеспечивал Грузию газом. «Грузинский народ никогда этого не забудет», - заявил Саакашвили во время церемонии закладки турецкого участка железной дороги «Баку-Ахалкалаки-Тбилиси-Карс» 24 июля 2008 года (до цхинвальской трагедии оставалось всего две недели). Два кавказских государства объединяли также две трубы (нефтяная и газовая). Баку также нередко выступал в роли выгодного и надежного спонсора для Тбилиси.

Армения в отличие от Азербайджана никогда не рассматривалась Грузией в качестве стратегического партнера или тем более «гаранта безопасности». В двусторонних отношениях было немало острых вопросов. Среди них можно назвать положение армян в Грузии (в армянонаселенном Самцхе-Джавахети и в самом Тбилиси, который считается одним из важных культурных центров всего армянства), роль армянской общины в абхазских событиях. В грузино-абхазской войне 1992-1993 гг. на стороне «агрессивных сепаратистов» (как их именуют в их Тбилиси) воевал батальон имени Баграмяна. На грузинской же стороне было намного меньше армянских участников (главным образом, из того же Тбилиси). В сегодняшней же Абхазии армянская община представлена во власти и в бизнесе и является в целом лояльной руководству де-факто государства. К раздражающим факторам относится и военное партнерство Армении и РФ (военная база в Гюмри, на которую выводились, в том числе и российские подразделения из Грузии). До вывода российской военной базы из Ахалкалаки в ее штате было немало местных жителей армянской национальности. Вместе с тем Грузия для Армении (наряду с Ираном) является окном в окружающий мир (в условиях сухопутной блокады со стороны Турции и Азербайджана). А потому переходить некие рубежи в отношениях с Тбилиси Ереван не хочет. Через Грузию Армения осуществляет выход и на Россию, а потому зависимость от динамики российско-грузинских отношений чрезвычайно болезненна для Армении. В свою очередь Тбилиси в условиях сецессии Абхазии и Южной Осетии более аккуратно относится к «армянскому вопросу». Грузинское руководство не может не учитывать, что в отличие от абхазов или осетин армяне имеют мощную поддержку в США и странах ЕС (той же Франции).

Собственно говоря, данные диспозиции определили и отношение соседей Грузии к событиям «горячего августа». Армения, несмотря на приверженность стратегическому союзу с Россией, предпочла воздержаться от резких движений и категоричных заявлений. Это объясняется многими причинами. Здесь и нежелание однозначно идентифицировать свои действия с российскими и портить отношения с Западом. Они и без того непростые в связи с событиями 1 марта 2008 года в Ереване. Понятно и то, что Серж Саркисян- это не Александр Лукашенко, на котором США и ЕС давно уже поставили «крест» и который более свободен в своих интерпретациях событий. Армения, имеющая такое уязвимое место, как Карабах, также не была заинтересована в излишней привязке НКР и армяно-азербайджанского противоборства к российско-грузинскому комплексу отношений. Впрочем, и раньше и Армения, и руководство НКР дистанцировались от открытой проосетинской и проабхазской позиции. А потому представители Министерства обороны Армении поспешили заявить 10 августа 2008 года, что налеты на авиабазы в Грузии совершаются с российской базы, находящейся в Армении: «На 102-й военной базе в городе Гюмри нет военных самолетов, способных совершать бомбардировки или подобные действия». Иное дело оппозиция. Ее лидер Левон Тер-Петросян (которого многие наши СМИ и эксперты недавно клеймили, как антироссийского политика) в интервью ТВ-компании «А1+» 20 августа 2008 года заявил буквально следующее: «Никто не может спорить с тем, что войну развязала Грузия, и сделала она это с целью ликвидировать Республику Южная Осетия. Никто не может оспорить также, что Россия, своим решительным вмешательством спасла юго-осетинский народ от геноцида. Если бы помощь России запоздала хотя бы на 6 часов, сегодня бы Южная Осетия не существовала». Однако ради объективности следует сказать, что в отличие от официальных властей оппозиция может позволить себе больше информационной свободы. Такова элементарная политическая логика.

Осторожность (только с обратным знаком) отличала и позицию официального Азербайджана. Представители политических партий республики (включая и правящую) были более открыты в выражении своих позиций. По словам Мубариза Гурбанлы (правящая партия «Ени Азербайджан»), «действия властей Грузии по восстановлению территориальной целостности страны оправданы. Эти действия были предприняты в соответствии с Уставом ООН». Отметим, что данный тезис (правомерность действий по наказанию сепаратистов) до сего времени был намного более популярным в Азербайджане, чем в Грузии. Председатель Верховного меджлиса партии «Мусават» (оппозиционной силы) Сулхаддин Акпер заявил, что Грузия «была вынуждена провести операцию против сепаратистов Южной Осетии». Однако президентская администрация Азербайджана была куда более сдержанной, чем, например, президент Украины Виктор Ющенко и МИД этой страны (у которой нет таких серьезных интересов в регионе, как у Азербайджана).

Заявление МИД Азербайджана от 8 августа 2008 года в поддержку территориальной целостности Грузии (одобренное грузинскими дипломатами) содержало общие фразы («о соответствии грузинской операции «международному праву») и не получило дальнейшего развития. На митинге в Тбилиси 12 августа 2008 года были представлены пять лидеров государств, проявивших свою солидарность с Грузией. Там были лидеры трех стран Балтии, Польши и Украины, но там не было Ильхама Алиева, главы государства, которое меньше, чем за месяц до того Саакашвили называл «гарантом независимости». Баку предпочел осторожность, учитывая заинтересованность в сохранении стабильных отношений с РФ. У Азербайджана в отличие от Грузии внешняя политика не строилась на жесткой конфронтационной основе. В Баку рассматривают Россию, как противовес Западу (у которого с Азербайджаном в отличие от Грузии не столь однозначные отношения). Азербайджан также опасается быть вовлеченным в «иранскую игру», в которой ему суждена роль взлетно-посадочной полосы или же территории «ответного удара Тегерана». Отсюда и стремление ценить пусть и непростые, но в целом дружественные отношения с РФ. Этой ситуацией пытается воспользоваться оппозиция. Лидер партии «Мусават» Иса Гамбар (получивший второе место на прошлых президентских выборах) считает реакцию официального Баку на события в Южной Осетии неадекватной. Но каковы сегодня ресурсы Исы Гамбара или других оппозиционеров (Эльдара Намазова или Али Керемли) для того, чтобы корректировать позиции президентской команды? Риторический вопрос. Сделаем фантастическое предположение. Завтра Гамбар или Намазов сменят Ильхама Алиева. Думается, что они также будут жестко разделять риторику и реальную политику, руководствуясь конкретными интересами Азербайджана. Заметим, что в случае повторения такого сценария в Нагорном Карабахе Баку получил бы гораздо более жесткую реакцию со стороны Запада. Здесь можно было бы говорить о консолидированном мнении США, РФ, ведущих стран ЕС. А посему азербайджанская полиция пресекает акции протеста у посольства России в Баку и не дает разгореться внутри страны антироссийской истерии.

События «пятидневной войны» снова продемонстрировали, что страны Южного Кавказа главным образом полагаются на собственные национальные интересы и национальный эгоизм, а не на заверения в «вечной дружбе». И Армения, и Азербайджан вели себя осторожно и расчетливо, понимая, что их втягивание в российско-грузинское противоборство несет для них много неизвестных «вводных», которые могут оказаться опаснее, чем столь нелюбимый Баку и столь лелеемый Ереваном статус-кво.

Версия для печати