10.09.2008 | Сергей Маркедонов

Франция на Южном Кавказе: заявка на роль «честного брокера»

В августе-сентябре 2008 года президент Пятой Французской республики Николя Саркози снова подтвердил известное правило: дипломатические ниши не предоставляются никому бесплатно. Их надо суметь занять. И не просто занять, но и убедить партнеров в том, что этому нет реальной альтернативы. В последние два месяца Франция сделала заявку на роль «честного брокера» на Южном Кавказе. И не просто сделала, но и добилась признания себя в этом качестве даже со стороны Москвы. Ранее на эту роль претендовала в первую очередь Германия (здесь можно вспомнить мирные планы Дитера Бодена и Франка-Вальтера Штайнмайера). Сегодня Франция председательствует в Европейском Союзе, но Париж не хочет довольствоваться этой ролью лишь формально. Франция (и ее президент) замахнулась на роль лидера Европы, выразителя ее интересов на кавказском направлении и арбитра на постсоветском пространстве. Время покажет, насколько этот дипломатический «замах» окажется реальным (а не эффектным пиаровским ходом). Как говорится, хватит ли духу, чтобы выдержать взятую скорость? Пока же можно фиксировать промежуточный результат. Сегодня во французской дипломатической активности крайне заинтересованы две конфликтующих стороны Россия и Грузия. Естественно, у каждого присутствует свой интерес.

Для Москвы французское посредничество- это возможность легитимации тех изменений, которые стали следствием пятидневной войны. Что бы ни говорили пропагандисты Кремля по поводу того, что нам сам черт не брат, а изоляция для нас не страшна, потому что мы и Гитлера, и Наполеона победили. В реальности для российской политической элиты важно находится в западном сообществе (в широком смысле этого слова). Мы можем говорить о себе, как об «Альтер-Западе», как о «европейской стране со своей спецификой». Но переход в разряд «нерукопожатных» стран Москву не устраивает. В этой связи сегодняшняя позиция Франции подходит для РФ едва ли не идеально (учитывая весь сложный контекст российско-европейских отношений). Посредничество Франции позволяет России оставаться в европейском политическом контексте, при этом не отказываясь от защиты приоритетных национальных интересов.

С одной стороны, президент Саркози подчеркивает нерушимость границ Грузии и настаивает на ее территориальной целостности. Но с другой стороны, именно он одним из первых европейских лидеров косвенно поставил эту самую целостность под сомнение. Как говорится, умному достаточно. Что такое международное обсуждение статуса Абхазии и Южной Осетии, как не формально-правовая и политическая зацепка, которая позволяет усомниться в том, что Грузия возможна в границах Грузинской ССР. Французский президент заявляет, что войска с территории Грузии должны быть выведены. Он даже подчеркивает, что этот вывод должен быть осуществлен «со всей грузинской территории». Но при этом под всей территорией он фактически понимает Грузию без Абхазии и Южной Осетии. Вернуться на позиции, занятые сторонами до 7 августа! Этот пункт Саркози назвал «красной чертой». Что это означает? Что российское присутствие на «исходных рубежах» (то есть в Абхазии и в Южной Осетии)- это одно, а нахождение военнослужащих РФ в Гори, Поти и Сенаки- это другое. Так Москва вроде бы и не собирается оккупировать «ядровую территорию Грузии» (по выражению Ангелы Меркель). Выгоды от этого никакой, а затраты (и экономические, и, прежде всего, политические велики). Главное - не пытаться выдавить Россию из Абхазии и Южной Осетии. Но на это президент Франции и не замахивается. Для Москвы же чрезвычайно важно, что Саркози (а, следовательно, и ЕС) признало необходимость создания «зон безопасности» вокруг Абхазии и Южной Осетии (но не в них самих), где будут присутствовать европейские наблюдатели, а не грузинские военные.

И самое главное- это то, что Саркози четко показывает, какую цену Франция (и ЕС в целом) не готова платить за примирение России и Грузии, а равно за территориальную целостность последней: «Есть разногласия между ЕС и русскими по этому поводу, но то, чего мы хотели избежать, так это возрождения «холодной войны». Отсюда и отказ от санкций против РФ (что Франция активно поддерживала), и готовность воспринимать российские аргументы. Как опытный политик президент Франции не может не понимать, что любой лидер России на месте Медведева не отказался бы от единожды принятого решения. Но он понимает также, что сегодня ни один европейский политик не сможет полностью принять мотивацию России. Слишком велики фантомные боли времен «холодной войны», воспоминания об «империи Кремля» и ужасные фобии по поводу ее возможного возрождения. Но уже сам факт, того, что 15 октября текущего года в Женеве территориальная целостность Грузии (ее цена и издержки) будут обсуждаться, говорит о политической гибкости европейцев и президента страны-председателя ЕС. Напомним, что признание Косово также не было одноактным действием, оно началось после многолетнего международного обсуждения.

Саркози критикует РФ за «непропорциональное применение силы», но в то же время делает важную оговорку (и едва ли случайную): «Но если мы говорим о реакции, значит, было действие, вызвавшее эту реакцию». В переводе с политически корректного языка на нормальный, это означает, что Париж не идеализирует Грузию, понимает ее роль в эскалации конфликта на Южном Кавказе. Особенно российский МИД ценит то, что Саркози готов взять на себя ответственность в виде определенных гарантий невозобновления попыток Тбилиси взять реванш за поражение в Абхазии и в Южной Осетии. От американцев (которых Кремль в соответствии с традициями еще советской громыковской дипломатии считал основными игроками во всех точках Земли) за 4 года «разморозки конфликтов» такого понимания Москва не смогла добиться. И хотя сегодня модно говорить о решающей роли Штатов в организации «цхинвальского блицкрига», в реальности источниками подтверждается лишь косвенное участие Вашингтона в августвовской авантюре Саакашвили. Штаты не пытались дать гарантии того, что «прирученный» ими лидер Грузии не будет решать вопросы реинтеграции страны силовыми методами. Саакашвили слишком много прощалось, что создало у него (и у «горячих мальчиков» по образному выражению Мэттью Брайзы) иллюзию полной безнаказанности.

Вместе с тем, Тбилиси также заинтересован в миротворческой активности Саркози. Это позволяет грузинскому руководству убить сразу нескольких зайцев. Во-первых, таким образом можно отмести упреки в односторонней проамериканской внешней политике. За это Саакашвили ругают оппоненты внутри Грузии, полагая, что европейский вектор президентом страны недооценивается. Теперь у команды Саакашвили есть свои контраргументы. Во-вторых, Саакашвили день ото дня теряет популярность. На Кавказе и на Балканах вообще не любят проигравших, чему свидетельством судьба Гамсахурдиа или Милошевича. Вот уже и ряд оппозиционеров начинают нарушать ими же начатый мораторий на критику властей. В этой связи согласованный при участии Франции вывод российских войск с «ядровой территории Грузии» и приход европейских миротворцев вместо них можно преподнести, как победу в очень сложных военно-политических обстоятельствах. И это президент Грузии уже делает. Париж, таким образом, помогает и Саакашвили спасти лицо. В-третьих, риторика Саркози по поводу территориальной целостности поддерживает некую иллюзию внутри Грузии, что интеграция страны теоретически возможна. Это играет роль своеобразной психической реабилитации. Сегодня и власти, и оппозиция Грузии (и все общество) не готовы признать реальности. Реальной рефлексии на тему: «Почему мы потеряли Абхазию и Южную Осетию?» нет. Россия - удобная мишень для того, чтобы все собственные внутриполитические провалы списывать на ее счет. В этом плане риторика Саркози успокаивает слишком беспокойное общественное мнение внутри «ядровой территории Грузии».

Миротворческие усилия Саркози на Южном Кавказе не противоречат и интересам США. Внутри Штатов традиционно борются два течения: прагматизм (реализм) и идея «мировой демократии». Сегодня второе направление явно доминирует. Этому можно найти много объяснений (президентская гонка, отсутствие серьезных успехов во внешней политике у нынешней администрации). Однако это вовсе не означает, что прагматики лишены голоса в той внешнеполитической дискуссии, которая идет в США. В интересах прагматиков не допустить эскалации противостояния с Москвой из-за Грузии. В Вашингтоне прекрасно понимают, что, несмотря на самую тяжелую, начиная с 1985 года, атмосферу двусторонних отношений у РФ и США по-прежнему сохраняются общие стратегические интересы (сохранение минимального количества членов ядерного клуба, Афганистан, Центральная Азия, терроризм). Следовательно, размениваться на Грузию и амбициозного (не по ресурсам и возможностям) ее вождя в этой связи было бы не слишком дальновидно. Отсюда объективная заинтересованность в том, чтобы выйти ситуацию с минимальными потерями и сохранением лица. В этом плане миссия Саркози работает и на интересы американских реалистов.

Естественно, политика Саркози чрезвычайно полезна для ЕС и бюрократов из Брюсселя. Успех французского лидера можно интерпретировать и как свой собственный. Это - хороший повод для оправдания своей деятельности на ниве миротворчества, мягко говоря, не слишком успешной. После распада Югославии и массовой балканской бойни «время Европы» (как говорил Ганс-Дитрих Геншер) не наступило. Не справившись с войной в Хорватии, а затем и в Боснии Герцеговине, Европа, как это бывало не раз и раньше, закричала «SOS!», позвала на помощь Вашингтон. В результате пришло время США. С этого времени много воды утекло. Вовлечение Штатов в две кампании в Ираке и в Афганистане сделало их участие в кавказской политике не слишком эффективным. Вместо арбитража Вашингтон начал делить участников «кавказской игры» на хороших парней и плохих. А потому Европа хочет взять на себя бремя лидерства и роль арбитра. В отличие от США ЕС рассматривает Южный Кавказ не как геополитический проект, а как часть «своего» европейского пространства. В качестве основных механизмов ЕС видит не жесткую силу, а «мягкую безопасность». И самое главное, в сегодняшних подходах Франции и ЕС на Кавказе больше прагматизма и заинтересованности в сохранении позитивных отношений с РФ, чем идеологии. Таким образом, у Франции есть реальный шанс возглавить процесс «европеизации» Кавказа без конфронтации с Россией, хотя и не без серьезной конкуренции.

Сергей Маркедонов - заведующий отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа, кандидат исторических наук

Версия для печати