28.10.2008 | Сергей Маркедонов

Россия в Абхазии и в Южной Осетии: новая повестка дня

24 октября 2008 года президент России Дмитрий Медведев сделал еще один шаг на пути институционализации абхазской и югоосетинской независимости. Глава Российского государства назначил в две республики послов. Им стали Эльбрус Каргиев (направлен послом в Цхинвали) и Семен Григорьев (займет посольскую должность в Сухуми). Оба представителя российских интересов в двух бывших автономиях Грузии имеют опыт работы на «кавказском участке», а также в «смежных регионах» и в условиях, когда необходимы нестандартные подходы. У Григорьева за плечами дипломатический стаж в Афганистане, а также работа по грузино-абхазскому урегулированию. У Каргиева был опыт работы советником-посланником в Турции и в федеральном агентстве по делам СНГ. Хочется надеяться, что эти назначения помогут России лучше освоиться в новых политических условиях, найти золотую середину между активной защитой национальных интересов и простым «кормлением» «наших людей» (практикой, хорошо апробированной во времена «развитого застоя» в странах, выбравших социалистический путь).

Незадолго до этого 20 октября 2008 года Медведев внес для ратификации в нижнюю палату российского парламента проект Соглашения о дружбе и сотрудничестве между РФ с одной стороны и Абхазией с Южной Осетией с другой. Напомним, что сама церемония подписания договоров о дружбе и сотрудничестве прошла чуть больше месяца назад 17 сентября 2008 года в Кремле. Вопрос о ратификации Соглашения будет рассмотрен на пленарном заседании Государственной думы 29 октября нынешнего года. Думается, что решение будет положительным и не вызовет особых дискуссий. Особенно, если учесть просьбу российского президента рассмотреть данный вопрос в приоритетном порядке. Таким образом, уже в самое ближайшее время двусторонние отношения РФ с частично признанными бывшими автономиями Грузии обретут все внешние атрибуты нормальных двусторонних межгосударственных отношений. В то же самое время мало-мальски знакомому с политическими реалиями Абхазии и Южной Осетии понятно, что формат российско-абхазских и российско-осетинских взаимоотношений гораздо более сложен. В этом формате присутствует не только элемент межгосударственных контактов, но и военно-политическое покровительство, и прямое «кормление» (особенно, если взять во внимание финансово-экономическое положение в Южной Осетии после «пятидневной войны»), и трансляция российской «суверенной демократии» в пределы Южного Кавказа. В этой связи нам представляется чрезвычайно важным провести своеобразную инвентаризацию новых политических проблем и тенденций, которые более рельефно обозначились после того, как Дмитрий Медведев принял историческое (в данном случае без всякой иронии) решение о признании государственной независимости бывших грузинских автономий, завоевавших в ходе этнополитических конфликтов свою де-факто государственность.

Во-первых, следует решительно отбросить то представление, которое усиленно пытались навязать российскому обществу пропагандисты, близкие официальной власти. Суть его такова. С признанием Абхазии и Южной Осетии для России наступает новый этап, когда риски для безопасности и стабильности на нашем Юге будут намного ниже. События последних недель в Южной Осетии и, особенно в Абхазии показали правоту знаменитой поэтической метафоры «и вечный бой, покой нам только снится». Серия убийств и взрывов в Гальском районе Абхазии и Западной Грузии говорит о том, что в условиях, когда стороны не готовы к компромиссу, военные столкновения могут происходить не только в «холодном формате». Одной женевской трибуной вражда между Тбилиси и ее бывшими автономиями, скорее всего не ограничится. Принятие данного тезиса вовсе не означает, что России нужно посыпать голову пеплом, отказаться от признания Абхазии и Южной Осетии и принести покаянную голову в «цивилизованную Европу». Вообще, с нашей точки зрения вопрос о признании формальной независимости Абхазии и Южной Осетии был (и остается) сильном переоцененным, как сторонниками двух частично признанных республик, так и его противниками. Что, в сущности, изменилось после того, как 26 августа Дмитрий Медведев объявил свою президентскую волю? И до 26 августа, и после этого дня Грузия считала Абхазию и Южную Осетию своими территориями (население которых интересовало Тбилиси во вторую очередь). И до того, и после грузинские власти были готовы вести диверсионную и партизанскую борьбу на «спорных землях».

Историческим решение Медведева стало потому, что Москва изменила свою роль в абхазских и осетинских делах. Кремль просто оформил это изменение юридически (в отличие от той же Турции, которая продолжает называть своих солдат на Севере Кипра «миротворцами). Россия также могла изменить свою роль и без признания независимости двух бывших автономий. Все дело в том, что четырехлетний процесс «разморозки конфликта», начатый Грузией подтолкнул Россию к тому, чтобы пересмотреть свою позицию «оправдывающейся стороны». «Пятидневная война» окончательно разрушила статус-кво и превратила Россию в сторону конфликта. Эту реальность сегодня многие политики и эксперты не хотят признать открыто. Но от этого нежелания мало что зависит. Из миротворца РФ превратилась в политического покровителя Абхазии и Южной Осетии, и в этой смене статуса нет ничего ни плохого, ни хорошего. Это простая констатация факта. Исходя из необходимости защиты своих интересов на Большом Кавказе, Москва сделала свой выбор. Выбор не между плохим и хорошим, а сложный выбор между разными наборами проблем. «Сдача» Южной Осетии и Абхазии была бы капитуляцией РФ на всем Большом Кавказе. Но и признание их не означает «конца истории» и наступления безоблачной эры процветания. Конфликты в Южной части Кавказа попросту переходят в иное качество.

Ни Грузия, ни окружающий мир не признали полностью новые реалии. Россия не оказалась, конечно же, в изоляции (трудно представить себе ее, принимая во внимания международный вес РФ и проблемы хотя бы глобального финансово-банковского кризиса). Но ее голос по абхазским и осетинским вопросам остался одиноким на международной арене. Как говорится, со всеми вытекающими последствиями. А значит, впереди не одно обострение на абхазском и осетинском фронтире. Но выбор то в этой ситуации был не между обострением и миром в райских кущах. Реальный выбор был между повторением сценария «Сербская Краина-95» и нестабильностью «за гранью дружеских штыков». Думается, что время объективно будет работать против Грузии. Однако до той поры, как в Тбилиси появится свой Джинджич или Тадич придется жить в условиях этнополитической турбулентности. Пока же с джинджичами в Грузии дефицит. Напомним, что Зоран Джинджич с началом балканской бойни был вполне типичным сербским этнонационалистом (тем паче, что он - выходец из Боснии), который водил дружбу даже не с Милошевичем, а с более радикальным Радованном Караджичем. Однако, осознав, что Сербии не светит «стать великой», решил расслабиться и получить удовольствие от европейкой интеграции (точнее, ее имитации). Наверное, через 5-10 лет (возможно и раньше) в Тбилиси найдутся сторонники тихой «европейской» политики, а про Абхазию и Южную Осетию начнут забывать. Но пока не забыли, военно-политическое давление на две бывшие автономии будет осуществляться.

Следовательно, Москве необходима эффективная политика по обеспечению гарантий безопасности (в самом широком контексте) для Абхазии и Южной Осетии. Иначе неизбежно разочарование у самих жителей этих образований, они искренне полагали, что формальное признание их независимости означает наступление мира. Оказалось, что это пока лишь конец их «грузинской истории». А дальше впереди непростая работа по строительству своей государственности (пускай и ограниченной всеми непростыми политическими и экономическими реалиями), выстраиванию оптимального формата военного присутствия РФ. Следовательно, нельзя недооценивать возможные проблемные очаги в двусторонних отношениях. Сегодня уже видны те объективные расхождения, которые если не обозначены уже публично, то в латентном виде присутствуют. В Южной Осетии - это противоречие между стремлением Москвы доминировать и свободой местной элиты в распоряжении выделяемыми из России финансовыми средствами.

Второй вопрос - кадровый (Москва и Владикавказ будут стремиться к тому, чтобы «помочь» Эдуарду Кокойты хорошими кадрами, а сам глава Южной Осетии предпочтет доверенные и проверенные «свои» силы). Есть и возможные трения по поводу объединения «двух Осетий». Североосетинская элита вовсе не в восторге от того, чтобы уступить лидирующие позиции амбициозным «кударцам» (так называют на Севере всех осетин, выходцев из ЮО и внутренней Грузии, что с академической точки зрения не совсем корректно). В Абхазии также видно объективное противоречие между заявленной целью строительства «нейтральной демилитаризованной демократической республики» и российскими военными базами (учитывая особенно перспективы размещения Черноморского флота с его сухопутной инфраструктурой после 2017 года). Важный вопрос (особенно для Абхазии)- это президентские выборы (и вообще избирательные процедуры). Если в Южной Осетии политический ландшафт более однообразный, то в Абхазии он мозаичен, присутствует плюрализм, конкуренция. Захочет ли Москва повторить опыт 2004 года в Абхазии? Станет ли навязывать модель «суверенной демократии» там, или напротив, не будет мешать тем небольшим росткам демократии, которые там имеют место быть? Между тем, от ответов на эти вопросы зависит успешность не только новой государственности, но и отношение к России. Чем дальше, тем проблемы Грузии будут отходить на второй план, а проблемы РФ, напротив переоцениваться. Еще одна острая проблема (она есть и в Абхазии, и в Южной Осетии)- это сдерживание радикальных «патриотов», готовых продолжать борьбу с Грузией даже там и тогда, где это невыгодно и неинтересно Москве.

Следовательно, Москве надо найти оптимум между вмешательством во внутриполитические процессы в Абхазии и в Южной Осетии и обеспечением российской национальной безопасности на Большом Кавказе. Иначе история с Восточной Европой в той или иной степени может повториться. Напомним, что в 1945 году в таких странах, как Чехословакия, Болгария, Югославия советских солдат встречали, как освободителей. И они действительно были таковыми. Но затем чересчур активное вмешательство во внутренние дела (не имеющие отношения к непосредственной безопасности СССР) изменило ситуацию до неузнаваемости. Автор понимает, что все аналогии условны, но во многом задачи перед Россией сегодня стоят схожие. Это- обеспечение своих национальных интересов в Большом Кавказском регионе таким образом, чтобы они с одной стороны не стали бы простой проекцией абхазско-осетинского лоббизма, но с другой не свелись бы к тому или иному варианту оккупации.

Сергей Маркедонов - зав. отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа, кандидат исторических наук

Версия для печати