18.12.2008 | Сергей Маркедонов

Южная Осетия: правозащитный фронт

Правозащитники из Южной Осетии начинают политическое открытие Западного мира. Несколько дней назад в Госдепартаменте США обсуждалась возможность встречи с активистами правозащитного движения из Южной Осетии. Конечно, речь шла не о встрече действующего госсекретаря. Такая встреча (если она все же состоится) пройдет на уровне не столь представительном. Однако важна сама тенденция.

Обрисуем кратко историю вопроса. 16 декабря 2008 года председатель Ассоциации женщин Южной Осети за демократию и права человека Лира Цховребова провела пресс-конференцию в столице США, где рассказала собравшимся о целях и результатах нынешнего визита активистов своей организации. По ее словам, накануне пресс-конференции она и ее соратники провели серию встреч с политиками, правозащитниками и конгрессменами. «Мы просили их провести слушания по причинам начала войны в Южной Осетии, провести независимую оценку нужд жертв агрессии», - заявила Лира Цховребова. По словам председателя правозащитной Ассоциации из Южной Осетии, ее «единственным серьезным разочарованием был отказ Госдепартамента Соединенных Штатов под политическим влиянием Грузии от уже намеченной встречи».

Это решение было принято куратором кавказского направления американской внешней политики Мэттью Брайзой, заместителем помощника Госсекретаря США. Американский дипломат известен своими жесткими высказываниями в адрес России во время и после «пятидневной войны». Напомним, что он высказывался даже за сворачивание совместной деятельности в рамках Минской группы ОБСЕ по нагорно-карабахскому урегулированию до того, как РФ выполнит на все 100% план Медведева-Саркози. До «пятидневной войны» Мэттью Брайза также весьма определенно высказывался за необходимость интернационализации конфликтного урегулирования в Абхазии и в Южной Осетии. Он не раз озвучивал идею о необходимости введения международного полицейского контингента в Гальский район. Для официального Тбилиси у Брайзы находилось гораздо меньше оснований для критики. Впрочем, ради объективности можно сказать, что в начале года американский дипломат весьма скептически высказывался относительно североатлантических перспектив Грузии, мотивируя это слабым прогрессом в области строительства демократических институтов. Он же критиковал Михаила Саакашвили за его «непропорциональные действия» во время введения в стране режима ЧП после событий 7 ноября 2007 года. Именно тогда грузинский лидер сделал вывод, что «всем советам друзей Грузии нужно следовать». На этот раз американского дипломата встревожили распространяемые слухи о связях Цховребовой со спецслужбами Южной Осетии. Об этом заблаговременно позаботились представители грузинских «компетентных органов». Вероятно, этой информации в Госдепе доверяют больше, чем источникам из непризнанных республик (сама Цховребова заявляла, что не работает на службу безопасности). Однако предположим, что даже и работает. Разве американским структурам не интересна любая информация, имеющая отношение к Южной Осетии (а значит и к Грузии, и к американским интересам)? Риторический вопрос. К сожалению, в этой ситуации пропагандистские соображения могли оказаться важнее прагматизма. Брайза отменил встречу с Цховребовой и ее коллегами.

Однако вскоре реакция Госдепартамента была скорректирована. Американское внешнеполитическое ведомство устами своего заместителя пресс-секретаря Роберта Вуда заявило о готовности встретиться с правозащитниками из Южной Осетии. «Мы бы хотели встретиться с людьми из Южной Осетии и получить от них представление о ситуации с правами человека», - заявил ответственный чиновник. Правда, точная дата мероприятия и состав участников пока не известны. Но, как говорится лиха беда начало.

Лира Цховребова стала одной из главных героев серии видеоматериалов известного интернет-ресурса «Кавказский узел» «Свидетели войны». В ее словах есть жесткая критика, как по отношению к Грузии, так и по отношению к России. С Грузией все понятно. Жесткие действия Тбилиси по отношению к Южной Осетии были без особого восторга встречены на Западе (что бы ни говорила официальная российская пропаганда). Думается, что если бы за спиной Южной Осетии не стояла Россия, то Грузия сегодня имела бы гораздо меньше адвокатов за ее пределами. Увы, стереотипы восприятия (империализм России по определению хуже, чем агрессивный этнический национализм «малого народа», даже если он направлен против еще меньшего народа, но настроенного пророссийски) играли и продолжают играть негативную роль. Но у лидера правозащитной организации есть свои претензии и к Москве: «Они ждали три дня... А тут в течение трех дней уничтожали народ». Наверное, в этой критике есть доля истины. Но даже если после трех дней вступление России в «пятидневную войну» вызвало такой шквал критики, то можно себе представить, какова была бы реакция, решись Кремль на «превентивные меры».

Увы, соображения реальной политики, как это часто бывает (если не всегда) взяли верх над гуманитарными соображениями. Эти резоны учла в своих оценках и Цховреброва, когда назвала Россию «гарантом спасения Южной Осетии». Чрезвычайно важным для западного восприятия является и рассказ председателя правозащитной ассоциации о грузинском селе Авневи, чьи власти пытались не допустить вспышек межэтнических столкновений посредством диалога и гражданских инициатив. Но когда официальный Тбилиси взял курс на «разморозку конфликта», структура местной администрации была изменена, и диалог был сведен на нет. Важное обстоятельство, доказывающее, что главным виновником августовской трагедии были не столько отдельные персонажи, сколько избранный официальным Тбилиси курс на разрушение статус-кво без просчета возможных последствий (прежде всего, для самого же грузинского населения Южной Осетии, которое стало беженцами).

В принципе заграничная активность правозащитников из Южной Осетии, если не совсем новое явление (отдельным активистам НПО и раньше удавалось попадать на Запад, где они пытались довести свою позицию до заинтересованных слушателей), то и не явление системное. Намного более активны в этом плане представители НПО из Абхазии и особенно из Нагорного Карабаха. Конечно, фактор армянского лобби, имеющего мощные позиции в США, Франции, международных финансовых структурах, средствах массовой информации играет свою роль. Черкесская диаспора не так хорошо структурирована и не имеет сопоставимых с армянской ресурсов и влияния, но также- фактор заметный (особенно в Европе и на Ближнем Востоке, отсюда и особые отношения Абхазии с Турцией, определенный интерес со стороны соплеменников из Сирии и Иордании). Осетины не могут похвастать ни мощным лобби на Западе, ни финансовыми возможностями.

Отличается и внутренняя ситуация во всех упомянутых образованиях. И она очень важна и для правозащитной деятельности за пределами Южного Кавказа, включая и США. В Абхазии приход к власти в 2004 году нового президента Сергея Багапша связывался именно с активной ролью правозащитников и активистов «третьего сектора». Именно их скоординированная деятельность сорвала операцию «преемник», которую поддерживал и Кремль. Безусловно, Сергей Багапш не отказался от пророссийской ориентации (сегодня в Абхазии нет реальной конкуренции геополитических проектов). В определенном смысле он даже в большей степени оказался привязанным к Москве, чем отец-основатель абхазской де-факто независимости Владисдав Ардзинба. Но неизменно Багапш подчеркивал необходимость построения в Абхазии демократического общества. Став лидером республики, он не «закатал в асфальт» оппонентов, не обрушился на СМИ и на правозащитников. Результаты этого курса мы увидели на прошлогодних парламентских выборах. По крайней мере, в Абхазии присутствует внутриполитическая дискуссия. Нагорный Карабах с его диверсифицированной внешней политикой вообще занимает особое место среди де-факто и частично признанных образований. Для него Запад - естественный партнер, а не геополитический конкурент.

Южная Осетия в этом плане - пример иного рода. Начиная с 2001 года (и особенно после «разморозки конфликта» с Грузией в 2004 году), в этой республике конкуренция и демократические процедуры серьезно деградировали. Отчасти это объясняется внешним воздействием. Маленькая территория с грузинскими анклавами, превращенными в форпосты тбилисского наступления. В условиях грузинского прессинга трудно соответствовать европейским демократическим стандартам. Впрочем, в такой оценке есть определенная доля лукавства. Прифронтовые условия не стали помехой для НКР. Ввод грузинских подразделений в Верхнюю часть Кодорского ущелья в 2006 году также не стал причиной усиления авторитарных начал в Абхазии. Во-вторых, политический покровитель Цхинвали Москва сама не слишком заинтересована в политической конкуренции, видя в ней предпосылки для геополитического предательства. Все это привело к тому, что многие оппоненты власти правозащитники были просто выдавлены за пределы республики (в Северную Осетию, Москву) или начисто лишены влияния.

Каков результат? В тот момент, когда позиции республики нужно защищать не только с оружием в руках, но на информационных фронтах и на понятном Западу языке, кадров, готовых сделать это в нужном количестве и качестве, просто не оказалось. В этом плане значение визита Цховребовой и ее контакты с американскими политиками и правозащитниками трудно переоценить. В США вряд ли кого-то удастся обратить в свою веру, если говорить о российском геополитическом выборе или усилении позиций евразийской державы. Однако есть шанс сломать черно-белое восприятие кавказских реалий и найти симпатизирующих, если говорить о грузинском «малом империализме», ущемлении прав осетин в независимой Грузии и собственно югоосетинских интересах (которые не ограничиваются российским бюджетом и перспективами слияния двух Осетий в одну). Все это не означает идеологической «смены вех». Сторонники осетинского единства или российского геополитического выбора могут и даже должны по-прежнему отстаивать свои воззрения. Но следует признать, что далеко не только они могут монополизировать истину и права на патриотизм. Сторонники прав человека и гражданина, демократической процедуры вовсе не обязательно сторонники «грузинского выбора». Просто они видят независимость и освобождение от диктата Тбилиси иначе. Чем быстрее эта истина дойдет до Цхинвали и до Москвы, тем быстрее и Россия, и Южная Осетия избавятся от того информационного негатива, который был получен в нынешнем «горячем августе». Получен, заметим не всегда справедливо и обосновано.

Сергей Маркедонов - зав. отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа, кандидат исторических наук

Версия для печати