13.01.2009 | Сергей Маркедонов

Ингушетия: новый курс?

В новом году Президент Ингушетии Юнус-бек Евкуров продолжает свой «новый курс», начатый осенью прошлого года. Его базовой основой является попытка организации диалога между республиканской властью и представителями гражданского общества. Этот диалог, естественно, не является самоцелью и для властей республики, и для власти любого уровня вообще. У Евкурова есть нормальный для любого управленца интерес - повысить легитимность власти. В условиях отсутствия процедуры прямых региональных выборов значение обратной связи с обществом (особенно если социум невелик по количественным параметрам) резко возрастает. Иначе власть рискует превратиться в осажденную крепость со всеми вытекающими из этого положения последствиями.

Собственно говоря, за примерами далеко ходить не нужно. Ингушетия времен президентства Мурата Зязикова напоминала пресловутую модель «два мира - две политики». С одной стороны - блестящие результаты голосования, демонстрировавшие ошеломляющую поддержку правящей партии и преемника Владимира Путина. С другой стороны, не проходило и дня без сообщений о террористических актах, диверсиях, разборках и нарушениях элементарных человеческих прав. Власть и общество жила в параллельных мирах, мало заботясь о том, чтобы понять мотивацию друг друга. Таким образом, «новый курс» Евкурова - это попытка обрести общественную поддержку, в том числе и для проведения жестких мер по отношению к организаторам «великих потрясений», для которых нет особой разницы между нынешним президентом Ингушетии или его предшественником. При этом такие меры должны проводиться по неким правилам игры, иначе общество будет их попросту отрицать, а их проводников рассматривать, как «внутренних оккупантов».

Еще вчера (в период до появления Евкурова на политическом Олимпе Ингушетии) было бы корректно говорить о диалоге власти и оппозиции. Однако еще в ноябре новый руководитель республики (он был рекомендован Дмитрием Медведевым в конце октября 2008 года) решил кардинальным образом изменить формат взаимоотношений с оппонентами власти. Речь, конечно же, о представителях светской оппозиции. После своей встречи с оппозиционерами 3 ноября 2008 года Евкуров сделал несколько знаковых кадровых назначений. Напомним, что во главе правительства Ингушетии 13 ноября стал Рашид Гайсанов, а 25 ноября на пост вице-премьера был назначен Магомед-Сали Аушев, который ранее входил в оппозиционный альтернативный парламент Ингушетии. Главой же президентской администрации стал Ибрагим Точиев, имевший опыт работы в бизнесе и руководителем районного уровня. И, наконец, необходимо отметить такой факт, как смену главы МВД республики. Органа, который долгое время был главной мишенью для критики представителей правозащитных структур. Естественно, министерство внутренних дел - федеральная структура и решения о кадровых перемещениях внутри нее принимаются в Москве. Однако в данной ситуации нельзя не увидеть, что МВД РФ, как говорили в советские времена «учли пожелания с мест». Таким образом, «старая оппозиция» во многом изменила свой статус через изменение отношения к новой власти республики.

Далее новый президент попытался наладить диалог с московскими правозащитниками, у которых с предыдущей властью отношения, мягко говоря, не сложились. 24 декабря 2008 года Евкуров встречается с председателем Московской Хельсинкской группы Людмилой Алексеевой и Валерием Борщовым (экс-депутатом Государственной думы, известным правозащитником и деятелем демократического движения). На этой встрече глава республики дал жесткую оценку действиям «силовиков». Он же выразил свое недовольство уровнем коррупции в республике (что, кстати сказать, также мешает эффективной антитеррористической борьбе и реальному подавлению действительных, а не вымышленных экстремистов).

Впрочем, очень важно заметить, что среди правозащитников у Алексеевой репутация человека «умеренного», то есть в переводе на русский язык готового к конструктивному диалогу с властью вместо поисков фантомов КГБ или огульного отрицания «кровавого режима». Таким образом, этот диалог может иметь некий смысл, поскольку для умеренных правозащитников гуманитарные цели важнее конъюнктурных политических лозунгов. Следовательно, есть шанс на то, что при разработке некий правил игры голос защитников прав человека будет учтен. При этом такой голос не будет просто протестом против применения силы государства по отношению к экстремистам. После встречи с московскими правозащитниками президент Ингушетии 31 декабря встретился с представителями республиканских НПО.

И, наконец, 8 января 2009 года Юнус-бек Евкуров подписал указ о проведении Съезда народа Ингушетии в Назрани. Он состоится в последний день января нынешнего года. Согласно президентскому указу на форуме будут обсуждаться такие вопросы, как стабилизация общественно-политической ситуации в республике, вопросы местного самоуправления (в реальности это- политический вопрос, поскольку он тесно связан с разрешением осетино-ингушского конфликта и проблемы Пригородного района), борьба с преступностью и коррупцией. По словам Рашида Гайсанова, главы республиканского правительства в Съезде будут участвовать делегаты, «выбранные самим народом», «принципиальные, имеющие свое мнение, грамотные, авторитетные и болеющие за республику». Данные формулировки, конечно же, вызывают вопросы и критические замечания. Что означает на формально-юридическом языке «болеть за республику»? Какой практикующий врач от политики определит, болен гражданин или нет? Пока не разработано также критериев принципиальности и честности. Грамотность также всякий может понимать по-разному (и коррупционер также должен быть грамотен в своем деле, иначе лишится источника постоянного дохода). Между тем, определенные процедуры формирования Съезда имеются. Пройдут сходы и выборы делегатов (они планируются на середину месяца, должны завершиться до 16 января 2009 года). Как бы то ни было, власти республики пытаются поднять свой авторитет методами прямой демократии, которая в маленьком социуме имеет определенную популярность. И в ней, в самом деле, есть определенные резоны.

Съезд, намеченный на конец января, должен стать для Евкурова и его администрации определенным смотром того политического спектра, который есть сегодня в Ингушетии. Это, говоря словами лучшего друга всех летчиков и физкультурников, те «писатели», с которыми придется иметь дело. Это – люди, имеющие определенные ресурсы влияния. Для власти важно понять, каковы они, где они заканчиваются. Важно понять, с кем можно иметь дело для преобразования системы внутри республики, на кого можно опираться (и с кем, соответственно, надо быть настороже). Второе значение Съезда - это некий смотр идей. Одно дело- критика власти на сайтах или даже на митингах. Другое дело - диалоговой режим, где градус конструктивности по определению выше. То есть будет сделана попытка получить ответ на вопрос: «Действительно ли у активистов НПО есть реальные рецепты по изменению ситуации?» В любом случае власти смогут гораздо лучше (и как говорят социологи, на репрезентативном материале) познакомиться с тем обществом, которым берутся управлять. В–третьих, указ о проведении Съезда - это попытка власти приватизировать (как минимум, перехватить) лозунги и методы оппозиции. Раньше в «эпоху Зязикова» массовые мероприятия были либо «альтернативными», то есть оппозиционными по духу, либо организованными сверху. Новая республиканская власть пытается совместить и административную организацию, и инициативы масс. Что получится, увидим уже скоро. Нельзя забывать и о такой общественно-полезной функции любого Съезда, как выпускание пара. Лучше о том же Пригородном районе люди будут говорить с трибуны (пусть даже и не совсем в конструктивном ключе), чем таить обиду в своих домах и планируя какие-то действия, не укладывающиеся в правовые рамки. Контролируемый протест (включая и не совсем конструктивный) все же предпочтительнее, чем неподконтрольный.

Пока же президент Ингушетии заверяет СМИ, экспертов и правозащитников, что вопросы взаимодействия с гражданским обществом являются для него важным приоритетом. Он также дает обещания сделать регулярной встречи с активистами НПО, то есть наладить обратную связь. Все это факты, безусловно, позитивные. Существует только одна маленькая проблема. Насколько эффективным окажется Евкуров в реализации своего «нового курса»? Одно дело – вести диалог, получать сигналы с мест, а другое - реагировать на них. Здесь неизбежен выбор между популярностью и реализацией возможно непростых, но необходимых решений. Не поддастся ли он соблазну свалить все существующие в республике проблемы на федеральный центр, как это с успехом делал Руслан Аушев? Для такого сценария есть некоторые основания. Москва действительно многое делает не слишком эффективно и ее есть за что критиковать. Это особенно легко сделать, если у тебя есть общественная поддержка. Тому же Аушеву славное боевое прошлое не мешало делать федеральный центр «козлом отпущения». Но проблема здесь еще и в Москве. Захочет ли Москва менять «правила игры», которые сегодня существуют на всем Северном Кавказе? Готов ли Кремль рассматривать этот регион не только, как «стратегически важный», но и как территорию, населенную людьми, гражданами России, имеющими не только конституционные обязанности, но и права? И самое главное, готов ли Кремль помогать тем региональным руководителям (всем, и материальными ресурсами, и политической поддержкой), которые стремятся к изменению архаичной управленческой практики?

Сергей Маркедонов - зав. отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа, кандидат исторических наук

Версия для печати