19.01.2009 | Алексей Макаркин

Россия, Европа и газовый кризис

Российско-европейские отношения в связи с газовым кризисом претерпели негативные изменения. Евросоюз и Россия не смогли найти общего языка по ключевым вопросам – от определения виновного в кризисе до механизма его разрешения. Изначально интересы сторон существенно различались – если Европа нуждалась только в скорейшем возобновлении транзита, то России, после провала попыток договориться с Киевом в конце 2008 года, важно было «продвинуть» альтернативные маршруты газопроводов в обход Украины – «Северный поток» и «Южный поток».

После прекращения поставок газа в Европу 7 января Россия проводила в отношении Евросоюза двойственную политику. С одной стороны, ее не устраивало стремление Евросоюза выступить в роли посредника, с тем, чтобы он непосредственно влиял на параметры договоренности, в том числе и определял основные условия компромисса, вплоть до возможного превращения в арбитра. При жесткой ценовой позиции России, занятой ею после 31 декабря, возможный компромисс, предложенный европейцами, по мнению Москвы, был бы выгоден Украине. Кроме того, жесткий вариант, избранный Россией, должен был показать Европе неспособность Украины выполнять транзитные функции. При мягком варианте – продолжении транзита при обращениях в Стокгольмский арбитраж в связи с отбором Украиной «технического газа» - Европа не воспринимала бы проблему столь остро, не оказывала бы давление на Киев и не проявляла бы повышенного интереса к «газпромовским» трубопроводным проектам.

Определенную роль сыграл и фактор председательства в Евросоюзе Чехии. Во-первых, в России считают оптимальным французское председательство второй половины прошлого года, когда Москва имела дело с давним знакомым партнером, готовым в ряде случаев к принятию самостоятельных решений на основе двусторонних контактов. Во-вторых, в Москве сложилось негативное отношение к фигуре чешского премьера Милана Тополанека, который, несмотря на сопротивление оппозиции, добился согласия парламента на размещение в Чехии американского радара.

С другой стороны, обойтись без участия европейцев в переговорном процессе было невозможно, так как речь шла о клиентах, интересам которых был нанесен ущерб. Поэтому задачей российского руководства стала локализация европейского фактора и его использование в интересах Москвы. Так, 8 января в Брюссель прибыли руководители «Газпрома» и «Нафтогаза Украины», но, по данным украинской стороны, трехсторонняя встреча с участием еврокомиссара по энергетике была отменена по инициативе российской стороны. После этого представитель «Газпрома» заявил, что встречи с украинцами в Брюсселе вообще не планировалось (видимо, имелось в виду, что российские и украинские представители должны по отдельности встречаться с европейцами и объяснять им свою позицию). Затем официальный представитель Еврокомиссии подчеркнул, что ожидает от «Газпрома» демонстрации «доброй воли» в качестве надежного энергетического партнера, фактически настаивая на встрече. В результате переговоры все же состоялись, но проходили на двусторонней основе, без европейцев.

Затем Тополанек посетил Киев и Москву, где обсуждал проблемы газовых поставок в Европу через Украину и допуск на украинскую территорию не только европейских, но и российских наблюдателей для контроля за транзитом газа, что было главной задачей России на этом этапе. Переговоры оказались на грани срыва, когда украинская сторона приложила к подписанному соглашению протокол, содержание которого не устраивало Россию (в нем говорилось о том, что Украина является надежным транзитером, и содержалась украинская позиция по поводу необходимости бесплатного предоставления транзитного газа). При этом европейцы, стремившиеся как можно быстрее достигнуть положительного результата – обеспечить восстановление газового транзита, молчаливо согласились с украинским протоколом. После резкого протеста России Украина подписала соглашение без протокола.

И хотя Путин в телефонном разговоре поблагодарил Тополанека «за эффективное и оперативное взаимодействие с целью создания необходимых условий для беспрепятственного транзита российского газа через территорию Украины», стало ясно, что стороны не очень довольны друг другом. Недовольство усилилось после того, как транзит газа не был возобновлен, Россия и Украина обменялись по этому поводу взаимными обвинениями, а европейские наблюдатели публично не солидаризировались ни с одной из сторон, стремясь сохранить возможность для диалога и с Москвой, и с Киевом (в России считали, что Европа должна была однозначно поддержать ее позицию). Более того, в неофициальной обстановке представители ЕС обвиняли Россию в том, что она умышленно выбрала предельно неудобный маршрут для транзита (Россия, в свою очередь, это опровергала). «Европейские наблюдатели четко видели, что Россия поставляет недостаточно газа по газопроводу и совершенно намеренно выбирает самый трудный маршрут, не используя множественные маршруты, как это принято через Украину», - сказал представитель Еврокомиссии корреспонденту «Рейтер». Эта точка зрения была близка к позиции, которую озвучил главный инженер компании «Укртрансгаз» Богдан Бабий. По его словам, «Газпром» умышленно предлагал Украине технически невозможные схемы транспортировки газа европейским потребителям для того, чтобы дискредитировать украинскую газотранспортную систему.

В то же время после прекращения поставок Россия предпочла отношениям с Евросоюзом старые проверенные способы – «двустороннюю дипломатию» и отношения с газовыми компаниями Европы. «Двусторонняя дипломатия» заключается в непосредственном контакте с ведущими европейскими странами – обычно это Франция (отсюда и позитивное отношение к ее председательству в ЕС), Германия, Италия – в обход Еврокомиссии. Отношения с газовыми компаниями выстраивались еще с советских времен. Владимир Путин посетил Германию, где провел переговоры с Ангелой Меркель и встречу с представителями компаний Eni, Gaz de France, Ruhrgas. Путин и Меркель договорились о создании международной группы экспертов для проверки технического состояния газотранспортной системы Украины и определения оптимальных потоков транзита газа через украинскую территорию. На встрече с бизнесменами были согласованы параметры создания газового консорциума по покупке технологического газа для Украины, необходимого для транзита (позднее представитель «Газпрома» заявил, что к консорциуму решили присоединиться голландская Gazterra и австрийская OMV). Изначально вопрос о создании консорциума обсуждался Путиным напрямую с премьером Италии Сильвио Берлускони, а тот в свою очередь, высказал свое позитивное отношение к этому проекту руководителю Eni Паоло Скарони.

Однако результаты визита Путина в Германию оказались противоречивыми. Меркель заявила, что необходимо разрешить ситуацию как можно быстрее, «иначе будет нанесен вред имиджу и доверию обеим странам». Отвечая на вопросы журналистов о том, какая из сторон в сложившейся ситуации является виноватой и ответственной, Меркель ответила, что не хотела бы никого обвинять, «но редко бывает, чтобы одна сторона была виновата». В свою очередь, Путин не совсем согласился с позицией канцлера Германии, отметив, что «редко бывает так, что одна сторона виновата, но если говорить об ответственности, то не двух же (сторон)».

Инициатива России провести в Москве саммит, посвященный урегулированию кризиса, не нашла поддержки в Евросоюзе. В российском руководстве полагали, что в Москву должны приехать главы государств и правительств всех заинтересованных стран. В то же время позиция Киева заключалась в проведении саммита в Европе, что устраивало и представителей Евросоюза. Однако это не соответствовало точке зрения России, не желавшей, чтобы ее «уравнивали» с Украиной (в том числе в вопросе ответственности за кризис); кроме того, в полной мере сохранялось неприятие посредничества Евросоюза.

В результате послы 27 стран-членов ЕС в Брюсселе приняли решение направить на саммит министра промышленности Чехии Мартина Ржимана и еврокомиссара по энергетике Андриса Пиебалгса, причем при условии участия в нем Украины. Задачей участия представителей ЕС в «газовом» саммите в Брюсселе было названо «оказание России и Украине помощи в достижении долгосрочного решения по газовому транзиту». Президент Франции Николя Саркози, имеющий опыт посредничества между Россией и Грузией во время августовских военных действий, на этот раз специально заявил, что не поедет в Москву – он не хотел и не мог противоречить согласованной позиции Евросоюза. Кроме того, Евросоюз на этом этапе ужесточил свою риторику – его официальный представитель заявил о возможном пересмотре отношений с Россией и Украиной, если газовый кризис не будет разрешен в ближайшее время: «В случае, если в эти выходные или на будущей неделе не будет достигнуто положительное решение, мы рассмотрим наши отношения (с Россией и Украиной) пункт за пунктом и дадим оценку тому, сможем ли мы вести бизнес как обычно».

В результате вместо саммита в Москве прошла конференция, в которой из первых лиц участвовали лишь Медведев и президент Армении Серж Саргсян, стремящийся подчеркнуть позитивные отношения своей страны с Россией. В конференции приняли участие премьер-министры Украины, Белоруссии, Боснии и Герцеговины, Казахстана, Молдавии, Сербии, заместитель премьера Турции, большинство стран было представлено министрами. Показательно, что Медведев лично приглашал в Москву не только Ющенко (было ясно, что это символический жест, потому что украинский президент заведомо не хотел приезжать в Россию), но и молдавского президента Владимира Воронина, но тот, продолжая маневрировать между Россией и Европой, не принял приглашения. В связи с этим показательно также, что премьер Молдавии Зинаида Гречаная, вместе с президентом Словакии и министром иностранных дел Польши, посетила альтернативную встречу в Киеве, организованную президентом Украины Виктором Ющенко в противовес московскому мероприятию. Воздержался от приезда даже Александр Лукашенко, получивший кредиты для спасения белорусской экономики от кризиса не только от России, но и от МВФ. По сравнению с предполагавшимся, был повышен уровень представительства только Сербии, которая стала одной из основных «жертв» кризиса в Европе и продержалась только благодаря помощи Венгрии. Первоначально предполагалось, что ее будет представлять министр, но, в конце концов, приехал премьер (но не президент Борис Тадич, являющийся ключевой фигурой в системе власти этой страны).

Конференция прошла достаточно формально (на ней обсуждались некоторые технические вопросы – например, о механизмах, обеспечивающих оплату Украиной «технического газа»), а основные вопросы были решены без участия европейцев, на двусторонних российско-украинских переговорах, в которых приняли участие премьеры обеих стран и руководители «Газпрома» и «Нафтогаза Украины». На этих переговорах и были достигнуты принципиальные договоренности о возобновлении газового транзита и поставок газа в Украину.

Достигнутые договоренности выводят российско-европейские газовые отношения из чрезвычайного состояния, но не снимают многих проблем. Во-первых, речь идет о газовой диверсификации, причем в широком смысле этого слова. Председатель Еврокомиссии Жозе Мануэл Баррозу призвал европейские страны разнообразить используемые источники энергии: «Мы должны провести диверсифицикацию источников энергии, стран-поставщиков, а также маршрутов транзита. Это не направлено против каких-либо стран или компаний». Однако понимание диверсификации Европой и Россией носит различный характер. Под диверсификацией маршрутов в Европе имеют в виду, в первую очередь, строительство газопровода Nabucco, предназначенного для транзита центральноазиатского газа в обход России – этот проект в Москве как раз считают направленным против ее интересов. Чехия уже официально выступила за организацию саммита для продвижения трубопровода Nabucco. Россия же считает оптимальным способом диверсификации ускорение строительства «Северного потока» и проектирования «Южного потока», о чем в Брюсселе говорил вице-премьер Игорь Сечин. В период кризиса российская сторона предприняла определенные шаги в этом направлении – Путин встретился с председателем комитета акционеров «Северного потока» Герхардом Шредером (тот заявил, что газопровод может быть готов в 2011 году), а Меркель подтвердила свое позитивное отношение к этому проекту. А Алексей Миллер посетил Словению – в ходе визита словенская сторона подтвердила свою заинтересованность в проекте «Южный поток». Кроме того, было объявлено, что участники этого проекта рассматривают возможность ускорения подготовки его технико-экономического обоснования.

Во-вторых, в отношениях между Россией и Евросоюзом усиливается негативная психологическая составляющая, может еще более вырасти взаимное недоверие, которое усилилось после прошлогодних военных действий на Южном Кавказе. Однако это недоверие не трансформируется в слишком резкие движения, так как против них выступает большинство европейских государств, понимающих, что Европа и Россия взаимозависимы, и не желающих роста антизападных настроений в соседнем государстве.

Алексей Макаркин – вице-президент Центра политических технологий

Версия для печати