05.03.2009 | Сергей Маркедонов

Тревожные нюансы северокавказских выборов

1 марта 2009 года в «единый избирательный день» выборы разного уровня прошли в нескольких регионах Южного Федерального округа (ЮФО). Наибольший интерес вызывают кампании в северокавказских субъектах Юга России. С одной стороны в них нет яркой интриги. И даже выборами их можно назвать с большой долей условности. При отсутствии в стране публичной политики избирательные кампании являются конкуренцией не программ и кандидатов, а административных ресурсов. Это - не политическая, а административно-рыночная конкуренция, которая в условиях российского Юга приобретает иногда чересчур шаржированные черты. Однако в этих кампаниях существуют не нюансы, которые эксперт не может пропускать.

Северный Кавказ традиционно показывает высокие результаты голосования за «партию власти». Так было и во время выборов в Государственную Думу в декабре 2007 года (тогда именно республики северокавказского региона показали «стабильно высокие результаты»), и во время президентских выборов 2 марта прошлого года. При этом известно также, что высокие результаты мало во время голосований различного уровня мало влияют на этнополитическую ситуацию на Северном Кавказе. Самый, пожалуй, яркий пример- это Ингушетия, где результаты на уровне 90 и более процентов не спасают от террористической и диверсионной активности, а также нарастания социальных проблем. Впрочем, не слишком далеко в этом плане ушел и Дагестан, который также мог похвастать и высокой явкой, и высокими результатами, но, увы, не мог продемонстрировать высокий уровень стабильности внутри республики. С другой стороны, результаты последней избирательной кампании марта 2009 года дают интересный материал для размышлений. Особенно, если рассматривать итоговые цифры в сравнительной динамике и с пониманием тех контекстов, в которых и эта динамика, и эти данные формируются.

Итак, 1 марта в Карачаево-Черкесской Республике (КЧР) избирали депутатов четвертого созыва Народного Собрания. Таким образом, после утверждения в должности в должности президента Бориса Эбзеева 5 августа 2008 года третьим созывом республиканского парламента в КЧР произошла ротация депутатского корпуса. Параллельно с выборами высшего законодательного органа республики в девяти районах прошли выборы представительных органов местного самоуправления, в трех районах избирали глав муниципальных образований. В «единый избирательный день» выборы в КЧР прошли еще и на уровне трех сельских поселений. В другой двусубъектной республике Кабардино-Балкарии (КБР) также избирали региональный парламент. Это были также выборы четвертого созыва высшего представительного органа республики. В самой крупной республике Северного Кавказа Дагестане 1 марта 2009 года выбирали глав двух районов Кулинского и Цунтинского, а также ряда муниципальных образований (сел и сельсоветов), а также депутатов представительных органов в нескольких муниципальных образованиях. В Адыгее на дополнительных выборах избирали депутата городского совета второго по численности города республики Адыгейска по одномандатному избирательному округу. 1 марта 2009 года прошли выборы в Пригородном районе Северной Осетии. Этот район занимает особое место в северокавказской политике. До сих пор в соседней Ингушетии его рассматривают, как «неотъемлемую часть» самой маленькой республики Северного Кавказа. Многие правозащитники и общественные деятели требуют его передачи в состав Ингушетии. В этом отношении позиции власти гораздо более сдержанные (акцент делается на гуманитарных аспектах, проблемах возвращения вынужденных переселенцев). В первый день весны в Пригородном районе выбирали депутатов Собрания представителей местных округов.

Итоговые цифры голосования не стали политической сенсацией. В КБР «партия власти» взяла более 71 %. В республиканском парламенте даже будет некоторый плюрализм мнений (вместе с представителями «Единой России» там будут представители КПРФ, ЛДПР и «Справедливой России»). В Карачаево-Черкесии «Единая Россия» получила около 80% голосов (там выборы проходили по одномандатным округам и по партийным спискам в соотношении 36 и 37 мест). Семипроцентный барьер в КЧР преодолели также «Патриоты России», набрав 11,05% и КПРФ - 10,22%. «Справедливая Россия» здесь получила 5,09%, а ЛДПР - 2,81%. При этом в Народном собрании республики будут представлены и внепартийные депутаты (политическое наследие «буйных 1990-х годов», от которого на федеральном уровне уже отказались). Таким образом, налицо новое торжество «Единой России» на северокавказских электоральных полях.

Однако, если посмотреть на динамику голосования за «партию власти», начиная с 2007 года, то поводов для оптимизма в рядах правящей партии становится меньше. В Кабардино-Балкарии 88,8% избирателей 2 марта 2008 года отдали свои голоса Дмитрию Медведеву. В декабре же 2007 года на выборах в Государственную думу «партия власти» получила при явке в 96,7% 96,12% (а КПРФ всего 1,72%). В Карачаево-Черкесии за нынешнего президента России проголосовало 90, 35 % избирателей при явке в 92 %. На сей раз наиболее «сознательным» районом стал Урупский (96, 22), тогда как в декабре 2007 года Хабезский район дал стопроцентную явку и стопроцентную же поддержку «Единой России». В марте 2009 года «Единая Россия» выступила скромнее. Особенно, если учесть те первые данные, которые появились сразу же после голосования- 53 %. Затем цифры увеличились на порядок, достигнув 80%-ного рубежа. Глава российского ЦИКа Владимир Чуров дал свою интерпретацию таким арифметическим погрешностям. По его мнению, в республике произошла задержка с вводом данных в систему «ГАС «Выборы»». Между тем, от выборов к выборам можно проследить уменьшение количества голосующих, как «нужно». И это, заметим, при фактическом отсутствии публичной политики и конкуренции. Как справедливо заметил по поводу двусубъектных республик политолог Александр Кынев, в КБР и в КЧР «низкий градус активной публичной конкуренции». И, тем не менее, с этим самым низким градусом количество тех, кто голосует за «партию власти» не увеличивается. Описывать же отдельные споры и «интересные сюжеты», возникавшие в ходе проведения кампаний, мы не будем, поскольку в данном случае нас интересует лишь определение тенденции. А она такова, что в вопросах, касающихся непосредственно региона своего проживания, люди

гораздо в меньшей степени готовы отдавать голоса (даже при всех существующих политических контекстах) за пропагандистский конструкт из центра.

И если голосование происходит не за привлекательный брэнд (коим для многих является Владимир Путин или Дмитрий Медведев), а за партию, то результат (при всех прочих факторах давления и влияния) становится ниже, чем ожидалось. О чем это говорит? Не много не мало, а об институциональной слабости Российского государства особенно в регионах (Северный Кавказ также - особая статья). Люди голосуют не за программы, не за идеи, а за «раскрученные личности». Но где гарантия, что в условиях кризиса привлекательные персонажи будут столь же привлекательны? Риторический вопрос.

Если же говорить о Дагестане, то особо обращает внимание самая низкая по республике явка избирателей на выборах в Унцукульском районе (20, 9 %). Напомним, что аварское село Гимры, находящееся в составе этого района постоянно оказывалось в фокусе внимания СМИ в связи с проведением на его территории восьмимесячной контртеррористической операции (декабрь 2007- август 2008 гг.). Тревожный симптом. В отсутствие релевантных социологических данных трудно судить определенно о мотивации отказа от участия в голосовании. Однако не надо быть крупным социологом, чтобы понять: в отношении к власти у жителей района возникает проблема доверия. И причина в этом - не только рост исламистских настроений, недовольство властями, но и недостаточная вовлеченность властей (в том числе и федерального уровня) в проблемы региона.

Впрочем, «единый избирательный день» предоставил и другие любопытные факты для анализа. Выборы в Пригородном районе прошли без эксцессов на этнической почве. И это, конечно, позитивный факт. Но обращает на себя внимание следующее. Среди кандидатов в депутаты Собрания представителей не было жителей ингушской национальности. Проблема в том, что выборы не проходили в тех селах, где проживают ингуши. Следовательно, от них не могло быть выдвижения кандидатов. Таким образом, апартеид в спорном районе продолжается, что не может считаться хорошей предпосылкой для урегулирования затяжного конфликта. В самом деле, передача Пригородного района Ингушетии представляется политически сомнительным мероприятием. Однако нахождение данной территории в составе Северной Осетии не означает автоматически, что представители ингушской национальности не будут принимать участия в вопросах местного самоуправления и общественной жизни района. Тем паче, что по разным данным сегодня в Пригородном районе проживает порядка 18 тыс. ингушей, следовательно, их права должны быть гарантированы наравне с другими жителями Северной Осетии.

Более того, втягивание этих 18 тыс. в процессы районного уровня стало бы важным условием снижение экстремизма в ингушской среде, и кто знает, возможно, с течением времени, способствовало бы снятию с повестки дня вопроса о принадлежности Пригородного района (тем паче, что это - неотъемлемая часть России и единого российского правового пространства). Но, похоже, в выборный день 1 марта 2009 года федеральный центр интересовали не столько проблема интеграции ингушей Пригородного района в пространство Северной Осетии, сколько результат, показанный за «партию власти».

Таким образом, за парадным фасадом и победными реляциями об очередных успехах «партии власти» снова обнаруживаются многочисленные факты, не укладывающиеся в прокрустово ложе под названием «стабилизация Кавказа». И чем быстрее власти всех уровней обратят на них внимание, тем будет лучше и для жителей региона, и для России в целом.

Сергей Маркедонов - заведующий отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа, кандидат исторических наук

Версия для печати