15.07.2009 | Сергей Маркедонов

Кавказское направление внешней политики Латвии

На прошлой неделе известный дипломат посол Азербайджана в Латвии и Эстонии Тофик Зульфугаров сообщил о предстоящем визите латвийского президента Валдиса Залтерса в Баку. Скорее всего, он состоится в первой половине августа 2009 года. Ранее посещение столицы Азербайджана несколько раз переносилось, но, похоже, Баку и Рига, наконец, «созрели» для диалога на высшем уровне.

Тофик Зульфугаров не является рядовым руководителем посольства своей страны. Это - один из наиболее грамотных и эффективных дипломатов независимого Азербайджана, успевший поработать на высших должностях в МИД этого государства. В 1994 году он занял пост заместителя министра иностранных дел, а в 1997-1999 гг. руководил всей азербайджанской дипломатией. Не согласившись с принципами урегулирования карабахского конфликта (считая их слишком мягкими по отношению к армянской стороне), Зульфугаров в конце 1999 года покидает министерское кресло. В 2001 году он был одним из инициаторов принятия Общенациональной Хартии принципов карабахского урегулирования. В августе-ноябре 2003 года он вел публичную полемику с известным российским дипломатом и бывшим сопредседателем Минской группы ОБСЕ от России Владимиром Казимировым, которая по праву может считаться одним из наиболее содержательных публичных дипломатических дискуссий по разрешению многолетнего конфликта. Следовательно, к заявлению Зульфугарова следует отнестись со всей серьезностью. Тем паче, что президент Латвии планирует приехать в Баку не один, а в сопровождении нескольких министров. Планируется подписание целого ряда документов по сотрудничеству в сфере экономики.

Впрочем, Азербайджан не первый год активно работает на прибалтийском направлении. Частыми гостями в Баку являются не только латвийские, но и эстонские политики и дипломаты. Только недавно в январе 2009 года в рамках визита президента Эстонии Тоомаса Хендрика Ильвеса там прошел эстонско-азербайджанский форум по развитию информационно-коммуникационных проектов. Однако для Баку приоритетным направлением является не экономика. Особенно принимая во внимание сложности финансового кризиса для стран Балтии, которые в начале нынешнего года уже привели к неприятным эксцессам, прежде всего, в Латвии. Азербайджан, многие годы безуспешно разрешающий проблему территориальной целостности, заинтересован в расширении «круга друзей» не только среди «великих мира сего», но и среди малых (но чрезвычайно активных дипломатически и политически) стран. Являющихся к тому же членами таких авторитетных и влиятельных структур, как ЕС и НАТО. Отсюда и выстраивание выгодных двусторонних отношений с Польшей (Баку недавно посетил президент Лех Качиньский). В этом же ряду и активизация двусторонних отношений со странами Балтии. У Латвии, Литвы или Эстонии нет геополитических ресурсов, сопоставимых со странами «старой Европы» (о США или РФ и говорить не будем). Однако их голоса слышны повсюду, а чья активность и инициативность может служить примером другим. В данном случае не так уж и важен сегодняшний конкретный результат. Для формирования определенных тенденций политического влияния в среднесрочной и в долгосрочной перспективе значение «балтийского фактора» нельзя недооценивать. Этот фактор чрезвычайно важен для выстраивания общеевропейской и общей североатлантической позиции по широкому спектру вопросов безопасности в Евразии, на что рассчитывают и в Баку, и в Тбилиси, и даже в Ереване (хотя в последней столице и в меньшей степени).

В этой связи чрезвычайно важно понимать, какие акценты на кавказском направлении расставляют политики и дипломаты балтийских республик. В данной статье нас будет интересовать, прежде всего, Латвия.

Несмотря на географическую удаленность от региона Большого Кавказа, Латвию нельзя причислить к новичкам «кавказской игры». В начале 1990-х гг. в фокусе внимания Риги оказалась, в первую очередь, Чечня. Тогда процесс распада СССР многим в Латвии казался еще не завершенным. С одной стороны, на Северном Кавказе (значительной части РФ, большого соседа Латвии) этнический сепаратизм был на подъеме. С другой стороны в то время Рига еще не разрешила свои пограничные споры с Москвой из-за Пыталовского района Псковской области (называемого в балтийской республике Абренским уездом).

В конце концов, новая независимая Латвия, как и любое «национализирующееся государство», переживало постимперский комплекс, выражавшийся в гипертрофированной оценке ресурсов и амбиций мощного соседа и в стремлении, так или иначе, получить выгоду от его ослабления. А потому в шестом созыве Сейма Латвии (в этой стране созывы парламента считаются с момента созыва первого Сейма первой независимой республики в 1922-1925 гг.), проработавшем в 1995-1998 гг. была создана парламентская группа поддержки Чечни, которая лоббировала интересы чеченских сепаратистов не только внутри Латвии, но и в Совете Европы. Ее первым руководителем стал депутат Юрис Видиньш, считавший, что его коллеги должны добиваться юридического признания независимости Чеченской Республики Ичкерия. В октябре 1999 года эта парламентская группа была реанимирована уже в Седьмом Сейме (1998-2002). Тогда ее возрождение инициировала партия «Отчизна и Свобода», выступавшая с жесткой программой по отношению к России и характеризовавшая действия РФ в Чечне не иначе, как геноцид. Парламентская группа латвийского Сейма активно взаимодействовала с коллегами из других стран Балтии, с представителями непризнанной Ичкерии и продвигала свое понимание ситуации на Северном Кавказе в ПАСЕ. Эта последняя часть парламентской деятельности латвийских депутатов потенциально представляет чрезвычайный интерес и для Азербайджана, которому было бы совсем не лишним проводить через структуры Совета Европы выгодные для себя резолюции по Карабаху. В ноябре 2000 года Латвия стала первой бывшей республикой СССР, которая получила председательство в Совете Европы, что, учитывая перечисленные выше обстоятельства, также не слишком способствовало сближению позиций Риги и Москвы.

События 11 сентября 2001 года сделали Ригу более сдержанной в проявлении симпатий к чеченскому националистическому проекту (на фоне сближения позиций Вашингтона и Москвы). В ноябре 2002 года парламентская группа поддержки Чечни прекратила свое существование. Однако, в апреле 2003 года уже в Восьмом созыве Сейма (2002-2006) три депутата (Петерис Табунс, Арвид Улме и Анна Сейле) инициировали ее «возрождение». Но в 2003 году исполнительная власть Латвии (МИД и правительства) попыталась отмежеваться от подобной инициативы, заявив, что «возрождение» парламентской группы поддержки Чечни было «частным делом» отдельных депутатов (среди которых, правда, были представители правящих партий).

Определенным рубежом в развитии прибалтийского (и в частности латвийского) «чеченофильства» стал Беслан, после которого репутации «кавказских робингудов» был нанесен непоправимый урон. В случае же с Латвией позитивным фактором двусторонних отношений с РФ стал выход из «пыталовского тупика». 27 марта 2007 года Москва и Рига подписали Договор о границе, и Латвия официально отказалась от претензий на Пыталовский район.

Однако Большой Кавказ не ушел из сферы внимания латвийских дипломатов. Став членами НАТО и ЕС, Латвия (как и ее балтийские соседи) взяла на себя роль транслятора «передового опыта» на евразийское (постсоветское) пространство. В октябре 2005 года президент Латвии Вайра Вике-Фрейберга (занимала эту должность в июле 1999-июле 2007 гг.) посетила Баку, где заявила о таком кавказском приоритете, как «передача опыта по проведению реформ». Тогда между двумя странами было подписано 7 двусторонних соглашений в различных областях (в частности была достигнута договоренность об открытии прямого авиарейса Баку-Рига-Баку). В июне 2007 года Баку посетил Юрис Стродс, министр экономики Латвии. В апреле нынешнего года накануне азербайджано-латвийский бизнес-форума министр иностранных дел Латвии Марис Риекстиньш заявил, что «после пятилетнего опыта участия в Евросоюзе и НАТО у Латвии накопилось достаточно опыта по осуществлению необходимых реформ, которым она готова поделиться с восточными соседями».

Однако было бы неверно ограничивать латвийские интересы на Южном Кавказе одним только прикаспийским государством. Латвийские политики и дипломаты проявили большой интерес к Грузии (в особенности после прихода к власти Михаила Саакашвили). Во время своего визита в Тбилиси в октябре 2005 года тогдашний латвийский президент Вайра Вике-Фрейберга заявила: «Мы участвуем в миротворческих операциях в Афганистане и Ираке. Соответственно, нельзя исключить того, что Латвия примет участие в миротворческих операциях в Грузии». В этом заявлении прекрасно видны особенности понимания конфликтов на Южном Кавказе, доминирующие в посткоммунистических странах Восточной Европы. Во-первых, заранее поддерживается та сторона, которая в той или иной мере противостоит России, а во-вторых, полностью игнорируются интересы второй стороны конфликта. И это притом, что в 2005 году даже Тбилиси еще официально признавал Абхазию и Южную Осетию сторонами конфликтов и участниками переговорного процесса (тогда еще не начался проект «Санакоев» и «альтернативная Абхазия» в Кодори). В-третьих, роль ООН признается заведомо ущербной по сравнению с НАТО (которая могла бы теоретически дать старт миротворческой операции), т.к. согласно всем резолюциям ООН, существовавшим на момент октября 2005 года, в Грузии не предусматривалось присутствия латвийских миротворцев.

Во время событий «пятидневной войны», по словам посла РФ в Латвии Александра Вешнякова (вступил в должность 12 февраля 2008 года), «реакция Латвии была неадекватна. И это еще мягко сказано!» Однако, если отойти от эмоций (а кто рассчитывал, что Рига признает Абхазию и Южную Осетию или поддержит Москву?), то действия Латвии в дни «горячего августа» не следует демонизировать.11 августа 2008 года (то есть практически на исходе «пятидневной войны» глава внешнеполитического ведомства Латвии Марис Риекстиньш заявил: «Мы, конечно, оцениваем ситуацию, как экстремально сложную. С одной стороны мы очень ясно выразили свою поддержку территориальной целостности Грузии, в то же время мы считаем, что все конфликты такого рода должны решаться только в рамках полноправного диалога. Мы призываем все стороны, вовлеченные в конфликт, сесть обратно за стол переговоров». И далее заявления, исходящие от МИД, были выдержаны в схожей стилистике (о необходимости выработки общей позиции ЕС, осуждении российских «крайностей» во время операции в Южной Осетии и в «ядровой части» Грузии). Но разве не схожим образом выступали и представители куда более близкой России Германии (тогда для многих в Москве позиция Берлина вызывала удивление)? В конце августа президент и министр иностранных дел Латвии осудили Россию за признание Абхазии и Южной Осетии. Но и в этом позиция Латвии практически ничем не отличается от мнения остальных членов ЕС и НАТО, у которых с Москвой гораздо лучшие отношения.

Если же говорить о латвийском обществе (учитывая и «русский фактор»), то здесь тем более трудно найти некую общую позицию. В Сейме Латвии в сентябре 2008 года обсуждалось предложение оппозиционной партии «За права человека в единой Латвии» признать независимость Южной Осетии и Абхазии» (оно включало не только признание, но и оказание материальной помощи двум бывшим автономиям Грузии в размере 4 миллионов американских долларов). Эта инициатива была латвийскими депутатами отклонена. Голосование распределилось следующим образом (5 голосов – за, 68 против, 14- отказ от голосования). Но сам факт публичного обсуждения данной инициативы на уровне национального парламента и наличие открытого оппозиционного мнения в высшем представительном органе страны (и в обществе в целом) говорит о многом.

В этой связи было бы неправильным «списывать» Латвию в имманентные враги России. Действительно, дружественной внешнюю политику этой страны по отношению к РФ трудно назвать. Слишком много здесь комплексов и стереотипов, идеологии в ущерб прагматике и перспективам взаимовыгодного сотрудничества. Однако многое из перечисленного выше присуще «национализирующимся государствам», строящим свою внутреннюю и внешнюю политику практически с нуля, не имея многолетнего опыта собственной государственности. Таким образом, «взросление», как процесс (включая и внешнюю политику), рано или поздно, будет востребован самим политическим классом Латвии. Конечно, хотелось бы, что это наступило раньше.

Сергей Маркедонов - зав. отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа, кандидат исторических наук

Версия для печати