12.08.2009 | Сергей Маркедонов

Страсти вокруг гражданства

В канун первой годовщины «пятидневной войны» в Абхазии прошла жаркая дискуссия вокруг концепции гражданства этой частично признанной республики. Упоминание прошлогодних событий в одной связке с нынешней дискуссии не является случайным. В прошлом году Абхазия, воспользовавшись провалом «цхинвальского блицкрига», провела «кодорскую операцию» и установила военно-политический контроль над территорией бывшей Абхазской АССР. Вслед за этим последовало признание независимости Абхазии Россией (и частично Никарагуа). Таким образом, пройдя еще один важный шаг в процессе самоопределения от Грузии, Абхазия встала перед качественно новыми проблемами. Между тем, они не менее (если не более важны) для этой республики. Это-вопрос о том, по какому пути пойдет абхазский национальный проект. Будет ли это попытка реализации этноцентричной модели или республиканская элита выберет проект «гражданская нация»…

При выборе любой из этих моделей формирование концепции гражданства является приоритетной задачей. Без нее сложно выстраивать политическую идентичность и государственность Абхазии, которая в отличие от Южной Осетии не претендует на «слияние» с РФ, а потому имеет больше шансов (хотя бы гипотетически) на признание.

Отправляясь на парламентские каникулы в последний июльский день, депутаты высшего законодательного органа Абхазии приняли (с незначительным перевесом в голосах) «Закон о внесении изменения в закон “О гражданстве Республики Абхазия”». Напомним вкратце основные этапы истории абхазского законодательства о гражданстве. Однако его принятие вызвало девятый вал критики со стороны оппозиции, которая выступила с требованием возвращения народных избранников из отпусков для доработки законопроекта и отмены принятых поправок. 5 августа 2009 года в центре абхазской столицы прошел оппозиционный митинг, участники которого апеллировали к президенту Сергею Багапшу. Они требовали не подписывать закон от 31 июля. Участники массовой акции потребовали, среди прочего «приостановить выдачу паспортов в Гальском районе и осуществить выдачу населению района документов о виде на жительство». В этот же день оппозиционеры пытались пройти в здание Народного собрания республики, где проходила пресс-конференция. Дело окончилось небольшой потасовкой. В итоге президент республики Сергей Багапш вернул закон на доработку в Народное собрание Абхазии. 6 августа 2009 года в Сухуми прошло внеочередное заседание парламента, в ходе которого депутаты создали рабочую группу по доработке принятого 31 июля законопроекта. В чем же суть спора, который потребовал вмешательства президента и привел пусть и к локальным, но столкновениям?

Для начала рассмотрим основные этапы развития абхазского законодательства о гражданстве. Первый закон «О гражданстве Республики Абхазия» был принят Верховным советом республики практически сразу же после завершения вооруженного конфликта с Грузией 10 декабря 1993 года. В дальнейшем Закон дополнялся и изменялся 5 января 1995 года, 29 ноября 2002 года. И, наконец, 8 ноября 2005 года был принят новый Закон «О гражданстве Республики Абхазия». Его заключительные положения (глава 9) предполагали, что все предыдущие акты (начиная с декабря 1993 года) признаются «утратившими силу». Все законодательство, посвященное абхазскому гражданству, исходило до сих пор из двух основополагающих принципов. Первый- исключение из числа граждан тех, кто с оружием в руках выступал против нынешней Республики Абхазия (до 2008 года – де–факто государства, а после августа прошлого года - частично признанной республики). Второй - законодательный этноцентризм, ориентированный на развитие абхазского государственного проекта, как государства в первую очередь этнических абхазов. В преамбуле Закона «О гражданстве» от 8 ноября 2005 года специально оговаривается возможность репатриации представителей диаспоры (потомков мухаджиров, покинувших Абхазию в 60-70-е гг. 19-го столетия). Обратимся к тексту документа: «Республика Абхазия признает право и поощряет возвращение на историческую Родину проживающих за пределами Республики Абхазия соотечественников абхазской (абаза) диаспоры». Кроме этого Статья 5 Закона называет 3 группы, которые могут обладать абхазским гражданством. Первая – это этнические абхазы (вне зависимости от места их проживания и наличия иностранного паспорта), вторая - представители иных национальностей, кто проживал в республике не менее пяти лет на момент принятия Акта о государственной независимости Республики Абхазия от 12 октября 1999 года. И третья - те, кто приобрел гражданство на основе абхазского законодательства.

В последний день июля Статья 5 была дополнена чрезвычайно важным дополнением, спровоцировавшим жаркие дебаты, как в парламенте, так и на сухумских улицах. Депутаты- инициаторы поправки предложили ввести четвертую категорию граждан республики. Это – этнические грузины (называемые в Абхазии мегрелами). В законопроекте от 31 июля 2009 года они были определены, как лица, «возвратившиеся в Гальский район в места своего прежнего постоянного проживания в результате одностороннего решения Республики Абхазия о возвращении». Естественно, исключение снова было сделано для тех, кто «антиконституционными методами выступают за изменение суверенного статуса Республики Абхазия, либо за насильственное изменение основ конституционного строя Республики Абхазия, либо антиконституционными методами боролись (борются) против существующего государственного строя».

Казалось бы, необходимые формально-правовые ограничения при разработке поправок к Закону «О гражданстве» сделаны. Тем паче, что в отличие от Нагорного Карабаха или Южной Осетии, где существуют доминирующие этнические общины, абхазы даже после военных действий и изгнания грузинского населения не имеют подавляющего численного перевеса внутри Абхазии. Количество армян в сегодняшней республике практически то же самое, что и количество абхазов (по разным оценкам – это 70-80 тыс. чел, официальная статистика, конечно, дает более высокие цифры, хотя эти данные вызывают сомнение). Незначительно уступают этим двум общинам русские (35-45 тыс. чел.). Грузинская же община, сосредоточенная в Гальском районе, по разным оценкам, насчитывает 55-60 тыс. чел., то есть она немногим уступает численности «титульного этноса» абхазского.

Однако реакция оппозиции на принятую инициативу была крайне жесткой. Из уст ее представителей поведение 20 депутатов, проголосовавших за поправки, оценивалось едва ли не как предательство абхазских национальных интересов. Вот как оценивает состояние умов оппозиционеров заместитель председателя парламента Абхазии Ирина Агрба: «Какое бы решение мы ни приняли, 20 депутатов, проголосовавших за поправку, так и останутся с подачи оппозиции "предателями". Тем самым нас настолько унизили, что работать далее и принимать важные решения нам будет очень сложно.

Вчера, когда мы заседали, в здание парламента вторглись люди, и случилась потасовка. На брифинге мы говорили важные вещи, но СМИ исказили информацию, посчитав наш брифинг неинтересным». С одной стороны такое отношение можно понять (о принятии такой позиции речь не идет). В преддверие президентских выборов оппозиция пытается использовать любые ошибки исполнительной и законодательной власти для формирования своего позитивного имиджа. Для этого подходит и полемика на грани фола, и неоправданные обвинения в адрес оппонентов. Но с другой стороны надо понимать и другое: абхазское общество крайне чувствительно к любым проявлениям толерантности по отношению ко всему грузинскому. И даже в тех случаях, когда такая толерантность прагматически оправдана, возникает жесткое «сопротивление материала». В условиях же многолетнего противостояния с Тбилиси абхазскому истеблишменту было крайне сложно разделить негативное отношение к Грузинскому государству и необходимость выстраивания нормальных отношений с гальскими мегрелами.

«Если в обществе существуют диаметрально противоположные точки зрения, надо не шельмовать друг друга, а вырабатывать такое решение, которое окажется максимально приемлемым. При этом не следует принимать скоропалительные решения», - заявил на днях депутат и известный активист абхазского «третьего сектора» Батал Кобахия. В самом деле, в решении «гальского вопроса» выбор не слишком велик. Или апартеид (эта модель была реализована после завершения конфликта) или попытки интеграции (что абхазские власти стали делать очень робко, начиная с 2005 года). Впрочем, есть еще и третий вариант. Если Сухуми не желает «переваривать» Гальский район, то он может отказаться от этой проблемной территории в пользу Грузии. На фоне поражений в «пятидневной войне» в Тбилиси, наверное, будут такому «подарку» довольны. Но если говорить серьезно, то сегодня освоение «территории без населения» у Абхазии не получится. А раз так, то та или иная форма интеграции гальцев потребуется. Возможно, между крайними позициями двадцати депутатов и оппозиционеров будут найдены какие-то компромиссные варианты. Тот же самый Батал Кобахия предлагает предоставление гражданства тем, кто проживал в Гальском районе (в котором до военных действий 1992 года грузины составляли более 90%) в 1994-1999 гг. (то есть до принятия Акта о государственной независимости Абхазии), а также тем этническим грузинам, у которых нет гражданства Грузии.

Однако в любом случае освоение Гальского района, включая и интеграцию его населения, нужно Абхазии. И не из-за абстрактной любви к правам человека и по соображениям этнической толерантности, а по вполне рациональным соображениям. Для того, чтобы гальцы не были «пятой колонной», они должны чувствовать Абхазию не мачехой, а своей страной (крестьянский менталитет жителей района этому скорее помогает, чем мешает). Таким образом, к вопросу о расширении абхазского гражданства сами же абхазские политики вынуждены будут вернуться. По мере отдаления Абхазии от Грузинского государства подвижки на этом направлении становятся более вероятными.

Версия для печати