03.11.2009 | Сергей Михеев

Новые стены новых времён

20 лет назад рухнула Берлинская стена. Несмотря на почти детское желание поверить в модные со времён перестройки разговоры о том, что мы живём в какие-то «принципиально новые времена, которые нельзя мерить старыми мерками», не покидает ощущение того, что история повторяется. Нет, не то, чтобы она копирует саму себя. Как и средства производства, с течением времени меняются формы и методы реализации исторических сюжетов. Но в базовых своих интригах и мотивациях сторон история, откровенно говоря, не балует нас разнообразием. Невольно вспоминаешь о теории спиралевидного развития исторического процесса, но дело не в теориях, а в практике.

Российская цивилизация одна из немногих в истории (если не единственная) несколько раз в ходе своего существования пытавшаяся искренне поверить в мечту о том, что «сказку можно сделать былью», что времена действительно могут измениться настолько, что «старые мерки» и в самом деле можно будет выбросить на свалку истории. Иногда нам даже удавалось заражать этой верой и других людей. Пожалуй, свойство иметь такую веру является одним из особых свойств той самой, «загадочной русской души». Хорошо это или плохо – можно спорить. Лично я бы сказал, что иметь веру это не просто хорошо, а жизненно важно. Вопрос лишь в том, во что именно верить и кому доверять.

Последний такой казус случился с нами совсем недавно – на рубеже 80-х и 90-х годов прошлого столетия. Можно долго обсуждать детали, анализировать позиции, ошибки, конъюнктуру или валить всё на заговор. В определённой мере всё это будет верно. Но, на мой взгляд, главной движущей силой перемен стал тот факт, что в нашем обществе в поистине массовом масштабе распространилась по большей степени искренняя вера в то, что наша жизнь, да и весь мир могут радикально измениться к лучшему, стоит лишь нам проявить добрую волю, отречься от прошлого и сделать шаг навстречу нашим соперникам.

Нравится это или нет, но так действительно было, не надо себя обманывать и говорить, что нас всех ввели в заблуждение. Ввели, потому что мы были внутренне готовы к этому. Так или иначе, но на каком-то этапе в это поверило большинство. Причём, поверило некритично, во многом иррационально, местами почти слепо. Да что говорить – некоторые и до сих пор верят.

И, кто знает, может быть, мир действительно смог бы родиться заново, если бы так же искренне в это поверили и наши визави, на которых мы уже почти готовы были молиться.

На мой взгляд, Запад (а именно о нём идёт речь, как об основном нашем контрагенте разваливающейся биполярной системы мира) не использовал поистине уникальный исторический шанс сделать Россию, своего почти вечного противника, своим действительно искренним союзником и на долгие времена не только избавить себя от потенциальной угрозы и неприятностей на этом направлении, но и добиться поддержки со стороны России в реализации своей политики на других направлениях. Для этого, всего лишь надо было отнестись к России, как к действительно равноправному партнёру. Проще говоря, надо было, чтобы Запад сам поверил в свои заверения о том, что он заинтересован в «новой, свободной, сильной и процветающей России» и его слова не расходились бы так явно с реальными делами.

С точки зрения западных интересов, именно поддержание в России некритичной веры в Запад и его идеалы, и являлось бы главным средством обеспечения лояльности России. Собственно это со всей очевидностью было продемонстрировано распадом Союза и добровольной сдачей нами всех позиций. Как технически поддерживать эту веру – вопрос второй. Но именно эта задача была гораздо важнее всего остального.

Но Запад, судя по фактам, практически сразу после распада СССР решил, что дело уже сделано и пора завязывать с сантиментами. В нём уже бушевал мелкий лавочник и нетерпеливая логика тщеславного победителя, получившего нечаянную и не очень заслуженную победу, толкала к тому, чтобы поскорее прибрать к рукам всё, что плохо лежит, пока побеждённый не очнулся от наркоза и не понял, что с ним произошло на самом деле. Для построения действительно качественно нового миропорядка не хватило ни сердца, ни веры, ни даже просто ума. Пусть это звучит несколько наивно, но Западу не хватило для этого масштаба души.

Между прочим, это со всей очевидностью показало и то, что сам Запад давно не верит (если когда-либо верил) в те идеалы, которые с таким усилием пропагандирует. По крайней мере, он явно не верит, что с позиций этих идеалов можно всерьёз строить дела с разного рода «варварами».

Вообще, у Запада уже вполне сложился явный комплекс ревности в отношении любых, более или менее удачных (или хотя бы потенциально возможных) альтернативных моделей организации жизни. От постулата по поводу того, что западная модель демократии это венец истории, пока никто ещё на Западе не отказывался, несмотря ни на какие «перезагрузки». Оно и понятно – это ведь подрывает основы всей современной западной политической философии и целеполагания. Впрочем, это отдельный разговор.

А при такой мировоззренческой позиции совершенно неизбежным стало повторение логики предыдущих исторических периодов – Россия это потенциальный враг, которого надо теснить всеми доступными средствами и от которого стоит по возможности отгородиться разного рода буферами и кордонами. К этому, в конце концов, толкает и подспудное осознание Западом того, что полученные трофеи добыты не совсем справедливым образом и достались немного не по праву. Впрочем, это ещё более обостряет порочные желания и стремление ни за что не расставаться с вожделенной добычей.

Естественно, что это общий взгляд. Есть у такой позиции и немало нюансов на более нижних уровнях. К примеру, если Россия не враг, а даже наоборот, тогда зачем Европе американцы? Неприятный тезис для многих за океаном. Так, глядишь, и вся атлантическая солидарность, столь долго конструировавшаяся, может быть поставлена под вопрос. Или взять те же страны бывшего восточного блока и постсоветские государства. Если из России не исходит угрозы демократии, тогда и экспансию западных структур (НАТО, ЕС и др.) туда обосновать труднее. Это с одной стороны. А с другой – в этом случае и самим восточно-европейским элитам придётся нелегко. Что продавать Западу, если не свою буферную роль в отношении России, как завоевать его виртуальное расположение и вполне реальную помощь? Да и для внутреннего потребления – как обосновать якобы совершенно безальтернативную ориентацию «новых демократий» именно на Запад? Ну и так далее.

В общем, сторонников того, чтобы огородить Россию новой стеной (занавесом, санитарным кордоном) оказалось немало. И не надо быть большим экспертом, для того, чтобы заметить явные признаки возведения этой стены. Причём самое характерное, что эта «ударная стройка» началась сразу же после падения Союза, не взирая на то, что новые власти новой России изо всех сил демонстрировали свою лояльность «большому брату» и приверженность его взглядам, как внутри самой России, так и за её пределами. «Большому брату» уже не было до этого дела, он смотрел на это, как смотрят на судороги подопытной обезьянки. Её, конечно, жалко, но участь её решена. Это уже гораздо позже (почти через 10 лет) непрекращающееся строительство нового занавеса стали мотивировать «авторитарным Путиным» и «имперскими замашками России».

Краеугольным камнем, главным концептуальным элементом новой стены стал непреложный принцип – основным критерием демократичности (а значит признания Западом) той или иной власти в этом регионе мира является её антироссийская направленность. Человек, партия или государство, высказывающие симпатии к России, признающий, что в нашем общем прошлом было хоть что-то достойное положительной оценки, считающий, что тесная кооперация с Россией способна приносить пользу, не может быть демократом по определению. Причём, очень быстро такой взгляд на вещи распространился не только на настоящее и недавнее коммунистическое прошлое, но и на всю историю России, от первого упоминания о ней, а заодно и на обозримое будущее. Короче, мало ненавидеть «старую» Россию, надо просто ненавидеть Россию и русских, как исторический феномен. Пусть это никто не заявлял с трибуны ООН, но по факту это именно так.

Поэтому не стоит удивляться, что первым эшелоном новой стены стали бывшие «страны народной демократии», где предпочтение отдавалось наиболее антироссийски настроенным силам. Недаром, ещё и сейчас, новые центрально-европейские элиты, как минимум, крайне осторожны в заявлениях. Не дай Бог вылетит какое-нибудь доброе словечко в адрес России.

Второй эшелон стены (а точнее её передовой рубеж) начал спешно сооружаться из бывших советских республик. Благо многие из них быстро поняли все преимущества такого позиционирования. В передовиках оказались прибалты и Украина. Для их поддержки на свет вытащили самые замшелые геополитические концепции прошлых веков, типа балтийско-черноморского союза или коалиции потомков шведских королей (за Полтаву ещё не поквитались), Речи Поосполитой, Великой Румынии и Османской империи. Это тоже очень характерная деталь к слову о разговорах про «принципиально новые времена». Новее не бывает. Осталось только найти останки и клонировать графа Дракулу. Но теперь, естественно, всё это исключительно ради торжества демократии.

При этом, не стоит думать, что всё ограничилось лишь европейским направлением. Просто в Европе это наиболее ярко демонстрируется. Южный Кавказ, Центральная Азии, Дальний Восток – здесь признаки воспроизведения старых подходов на новом технологическом уровне также налицо.

Есть, впрочем, и принципиальное отличие. Всё-таки, живём в 21-м веке. Новая стена гораздо более высокотехнологична, выглядит не так мрачно и имеет клапаны, к примеру, для оттока капиталов из России или обеспечении утечки мозгов. Или в обратном направлении – для оказания информационного воздействия на Россию. Нерушима она лишь в одном, но главном моменте – она призвана жёстко, безальтернативно и однозначно ограничить Россию в её внешнем развитии и влиянии теми рамками, которые установились в результате распада СССР. Идёт ли речь о политике, экономике или гуманитарной сфере. Она должна навечно отсечь Россию от этого пространства. А перспективная функция стены, как саморазвивающейся системы, подготовить возможности для её дальнейшего продвижения вперёд. Причём, технологии эти потихоньку берут на вооружение и не только те, кого мы традиционно причисляем к союзникам Запада. А почему бы и не взять – пока дают и раз уж это работает?

Но закончить хочется не этой печальной констатацией. Лично я, отнюдь, не пессимист и не склонен к тому, чтобы вгонять в пессимизм других. Закончить хочется тем, с чего начал – надо тщательнее выбирать предмет веры. Наши предки верили в Бога и в Россию. По нынешним временам – откровенные, просто пробитые лохи. Но им, странным образом, удалось создать великую страну. Мы же настолько непростые и продвинутые, что крутимся, как на шарнирах. Но пока продолжаем терять, поднося новые камни к той стене, которую строят вокруг нас, порой забывая простую истину – «противник силён настолько, насколько вы позволяете ему быть сильным».

Сергей Михеев – вице-президент Центра политических технологий

Версия для печати