11.12.2009 | Сергей Маркедонов

В поисках «мягкой силы»

Российская политика на постсоветском пространстве является одной из самых обсуждаемых проблем в мировых СМИ. В особенности интерес к этому направлению возрос после событий «пятидневной войны» и инициативы Дмитрия Медведева по созданию нового Договора о европейской безопасности (где Евразия помещается в большое общеевропейское пространство безопасности). В этой связи не случайно, что именно эта проблема стала ключевой в дни работы представительного Форума европейских и азиатских СМИ, состоявшегося 9-10 декабря 2009 года в Москве под эгидой РИА «Новости».

Это событие тем более важно, поскольку в постсоветский период «мягкая сила» (работа на информационном, образовательном, гуманитарном пространстве) не являлось «коньком» российской внешней политики в Евразии. Поэтому некий «смотр» для СМИ всего СНГ, Грузии и стран Балтии был крайне полезен не только для экспертов, но и для политиков, работающих на постсоветском пространстве. В ходе форума прозвучало немало интересных инициатив (а также не слишком адекватных предложений, что часто бывает на масштабных событиях такого уровня).

Но среди них, без всякого преувеличения, особое внимание вызвали некоторые тезисы, озвученные президентом РФ Дмитрием Медведевым, посетившим 9 декабря данное мероприятие и почтившим его своим выступлением и ответами на вопросы журналистов. Эти тезисы касались наиболее острой для России (скорее даже, для ее позиционирования в окружающем нас «ближнем зарубежье») темы - двусторонних отношений с Грузией. Во-первых, российский президент заявил, что не видит особых препятствий для возобновления воздушного сообщения между РФ и Грузией. Во-вторых, с его точки зрения открытие пограничного пункта «Верхний Ларс» (с помощью которого, кстати сказать, Россия связывается и со своим стратегическим партнером Арменией) также будет иметь позитивное воздействие на общую ситуацию на Кавказе. «Это нормальные темы, если говорить по большому счету, не вижу особых проблем, так как это касается обычных людей, которые как дружили, так и дружат, как общались, так и общаются, несмотря на большую напряженность в политическом истеблишменте и жесткое противостояние по некоторым вопросам на международной площадке»- резюмировал глава российского государства.

Напомним, что авиасообщение между Россией и Грузией в постсоветский период прерывалось дважды. Первый раз это случилось осенью 2006 года после задержания российских военнослужащих в Грузии. Через полтора года весной 2008 года оно было возобновлено и снова прервано после «пятидневной войны». КПП «Верхний Ларс» (вторая проблема, поднятая президентом РФ) был закрыт на плановую реконструкцию (такова официальная мотивация) 8 июля 2006 года. 5 мая 2009 года по информации с сайте Федеральной таможенной службы состоялась церемония завершения строительства многостороннего автомобильного пункта «Верхний Ларс» Североосетинской таможни.

В самом деле, гуманитарные аспекты поверх статусных - вещи нормальные и практикуемые во многих конфликтных узлах. Проблема статуса, как это показывает практика многих межэтнических и межгосударственных конфликтов, может не решаться годами. Так было на Ближнем Востоке, на Кипре, на Балканах. Чтобы далеко не уходить с Кавказа, обратим свое внимание на армяно-турецкие контакты до заявления о Дорожной карте, публикации и подписания Протоколов о нормализации отношений. Да, Турция до сих пор блокирует сухопутную границу с Арменией и поддерживает Баку в его требованиях в карабахском конфликте. Однако, начиная с 1996 года, открыто прямое (!) воздушное сообщение между Ереваном и Стамбулом, есть и другой авиарейс Ереван - Анталья. И армянские туристы на турецких курортах - не такая уж редкость сегодня. Даже без дипломатических отношений. Турецкий сопредседатель турецко-армянского бизнес-форума Каан Сояк в своем недавнем интервью заявил, что годовой объем товарооборота между Турцией и Арменией составляет 200 миллионов долларов США. И при открытии границы этот объем может составить 1 миллиард американских долларов!

Менее известны армяно-азербайджанские гуманитарные контакты. Однако и они имеют место быть. Это красочно описано в известном исследовании о Карабахе британского журналиста и эксперта Томаса де Ваала «Черный сад» там, где автор рассматривает феномен Садахло (поселок на юго-востоке Грузии, возле границы с Арменией, где на одном из крупнейших оптовых рынков Кавказа торгуют армяне и азербайджанцы). Схожая ситуация наблюдается и на Кипре. Официальная Никосия с помощью Афин препятствует признанию Турецкой Республики Северного Кипра, однако двусторонние контакты населения, а также постепенное открытие «турецкой части» разделенного острова туристами имеют место быть (туристы посещают ее с греческой стороны). Таким образом, даже без открытой границы и дипломатических отношений можно развивать двусторонние контакты. И наращивать их, превращая в инструмент улучшения отношений.

Все это говорит о том, что и России вполне по силам включить механизмы «мягкой силы» и вместо разговоров о «навсегда потерянной Грузии» вести диалог с теми, кто к этому готов, минуя всякие статусные вопросы. Кстати говоря, по многим гуманитарным проблемам можно говорить вовсе не с Саакашвили, чего так не желают в Кремле. «Мы сейчас двигаемся в сторону безвизового пространства с Евросоюзом. Я надеюсь, что это в ближайшем будущем произойдет. Я надеюсь, что такие времена настанут и для Грузии с Россией». Это - еще одна выдержка из Медведева. Напомним, что визовый режим был введен в декабре 2000 года (из-за расхождений Тбилиси и Москвы по ситуации на Северном Кавказе и в Панкиси). После разрыва дипломатических отношений между двумя странами в августе 2008 года дипломатическое общение взяли на себя посольские и консульские подразделения Швейцарии.

Очевидно, что Москва уже все для себя решила по статусу Абхазии и Южной Осетии. То же самое мы можем сказать и о Тбилиси. На первый взгляд, грузинская позиция диаметрально отличается от российской, абхазской и югоосетинской позиции. У Тбилиси прямо противоположные цели, иные геополитические инструменты для их реализации. Однако по сути своей грузинская позиция близка российской, поскольку ее исходный посыл- борьба за статус. Власти Грузии, признав Абхазию и Южную Осетию «оккупированными территориями» загнали в ловушку сами себя, поставив крест на диалоге с тем, кого они могли бы считать собственными гражданами, а также переведя проблему в формат исключительно геополитического противостояния.

Сегодня же скорое решение этнополитических конфликтов в кавказском контексте надежд мало, поскольку вооруженные противоборства еще слишком свежи в памяти тех, кто принимает серьезные политические решения. Для них конфликт - удобный инструмент для легитимации и нейтрализации внутренних оппонентов.

Однако помимо политико-правовых вопросов есть не менее важные проблемы простых людей, которые в условиях «зависшего статуса» не могут совершать поездки к родственникам, близким, друзьям, навестить могилы своих предков, лечиться в больничных учреждениях в приграничных районах, обучаться на родном языке, получать прессу на нем же, вести мелкую предпринимательскую активность. О крупном бизнесе, естественно, никто не говорит. Однако до тех пор, пока политики спорят о том, какому флагу развеваться на той или иной территории, люди «фронтира» не могут удовлетворять свои первоочередные гуманитарные потребности.

Заметим, что решение этих первостепенных для каждого человека вопросов в политическом смысле не является затратным. Оно не требует окончательного решения проблем беженцев и вынужденных переселенцев и тем более определения статуса здесь и сейчас, то есть позволяет всем участникам конфликта и вовлеченным в него сохранить лицо и заработать очки за конструктивность. Но самое главное именно через гуманитарные механизмы могут начать формироваться меры взаимного доверия, без которых никакие искусные переговорщики не достигнут позитивного результата. Это те самые «малые дела», без которых весьма затруднительны геополитические прорывы. Где были бы сегодня Ереван и Анкара, не будь у рядовых армян и турок многолетнего опыта ведения бизнеса через третьи-десятые страны, туристических контактов, общений историков, журналистов, активистов НПО? Между тем, именно они стали тем рычагом, который сдвинул с мертвого места переговорный процесс, отодвинув на второй план и статусные проблемы. И даже вопрос о признании геноцида, по которому турки и армяне вряд ли в среднесрочной перспективе (и даже долгосрочной) достигнут компромисса. Таким образом, сегодня, планируя развитие мирного процесса на Южном Кавказе на будущее, требуется не забывать про естественные права человека. Более того, именно в этой сфере кроется шанс для выхода из нынешних политических тупиков.

Версия для печати