26.12.2009 | Борис Макаренко

Первый год Барака Обамы

Вопреки календарной логике можно утверждать, что первый год президентства Барака Обамы закончился не 20 января, а в рождественский сочельник, когда Сенат Конгресса США проголосовал за законопроект о реформе здравоохранения. Сделать медицинское страхование доступным Америка пыталась много десятилетий – и не смогла. Почему? Потому что никому до сих пор не удавалось решить противоречие между двумя очень сильными установками общественного мнения…

Первая – большинство американцев считало свою систему здравоохранения весьма качественной, но безумно дорогой. Дорогой даже для здорового и неплохо зарабатывающего человека – не говоря уже о том, что десятки миллионов американцев просто не могли себе позволить страховую медицину, а любой хронически больной или внезапно заболевший тяжелой болезнью мог получить отказ в приобретении или продлении страхового полиса: коммерчески построенная система здравоохранения хорошо считала денежные риски. Дороговизна медицины – почти консенсусное мнение всех американцев, которые при всем своем чувстве превосходства над остальным миром часто завидовали Европе или Канаде (которая для нас – почти США, а для американцев – почти Англия). Сейчас проблема усугубляется тем, что в следующем десятилетии на пенсию будет выходить многочисленное поколение «беби-бумеров», и нагрузка на страховую систему многократно возрастет.

Вторая установка – крайнее недоверие американцев к «большому правительству», к активному перераспределению им федеральных денег и вмешательству в сферу деятельности частного бизнеса. И вторая установка на самом деле сильнее: против «плана Обамы» сплоченно выступила вся республиканская партия, обретшая знамя для консолидации и активных действий после разгрома на выборах 2008 г., весь крупный бизнес и значительная часть общественного мнения. Даже сегодня опросы показывают, что реформу здравоохранения более половины американцев считают недопустимым вмешательством государства в экономику, тогда как активных сторонников законопроекта – всего около трети (остальные тоже за него, но считают, что Демократы пошли на слишком большие уступки правому лобби).

Обама и его сторонники прекрасно знали эти расклады. Знали и то, что этот спорный законопроект добавляется к паре (по меньшей мере) других законодательных инициатив с нелегкой судьбой, например, многомиллиардному пакету финансовой помощи бизнесу или плану выкупа квот за вредные выбросы в атмосферу (cap-and-trade). По масштабу и «неконсенсусности» заявленных реформ наблюдатели сравнивали законодательную повестку Обамы в 2009 г. с реформами Франклина Рузвельта и Линдона Джонсона. Но тем, по мнению знатоков американской политики, было легче. Ужас Великой депрессии давал Рузвельту практически неограниченную свободу действий, а на стороне Джонсона (при котором была учреждена самая «эгалитарная» из действующих программа медицинского страхования MedicAid) была дань памяти его погибшему предшественнику Джону Кеннеди, инициатору закона о гражданских правах. К тому же американская политика с тех пор стала более поляризованной по партийным лагерям, значит, Обама сталкивается с более консолидированной позицией Республиканцев.Риски такой законодательной стратегии велики. Критики Обамы справедливо отмечают, что ее эффективность не очень велика, что даже в реформе здравоохранения пришлось пойти на немалые компромиссы. Наиболее значимым из них является набор ограничений на покрытие страховкой абортов – очень значимой темы для либеральной части американского общества. На этом Обама чуть не потерял голос одного сенатора-демократа (почему этот голос был так важен – чуть ниже). Вторая такая уступка – отказ в праве на приобретение страховки нелегальными мигрантами. Это еще не все трудности. Особенность американской законодательной процедуры – сильная верхняя палата, которая рассматривает законопроект отдельно от нижней. Поэтому пришлось идти на ассиметричный набор компромиссов, т.е. в итоге получились две разные версии одного законопроекта, одобренного двумя палатами. Например, версия Палаты представителей предполагает создание государственной страховой компании, действующей на рынке одновременно с частными, в версии Сената такой компании нет. Следовательно, борьба за законопроект еще не закончена – палатам необходимо задействовать согласительную процедуру, чтобы выработать единый текст закона.

И все же Обаме надо отдать должное. Во-первых, он сознательно пошел на столь насыщенную законодательную работу: 2009 год – первый год его президентства (т.е. останется еще три на «исправление ошибок», в т.ч. – снижением рейтинга), во-вторых, год не предвыборный, а в обеих палатах уверенное Демократическое большинство. Он хотел добиться максимального «прорыва» именно сейчас, поскольку в следующем году конгрессмены будут действовать с оглядкой на выборы и тормозить обоюдоострые проекты. В-третьих, все наблюдатели сходятся: команда Обамы продемонстрировала глубокое понимание нюансов законодательного процесса: Обама сам недавно был сенатором и подобрал себе «знатоков нравов» Капитолийского холма. Последней победой команды Обамы было «уговаривание» диссидента из Демократической фракции в Сенате и независимого сенатора Дж.Либермана, что дало ему 60 голосов – необходимое оружие против «флибустьерства» - тактики бесконечного затягивания дебатов. Сенат, в отличие от Государственной Думы – место для дискуссий, но 60 голосов могут принять решение о ее прекращении. Именно это открыло путь к постановке законопроекта на голосование.

Так что Обама добился максимума возможного – при этом именно на тех направлениях, которые обозначал в качестве приоритетов в своей избирательной кампании. А если реформа здравоохранения дойдет до логического конца и будет запущена – место в истории американского президентства ему будет гарантировано, и не за Нобелевскую премию, которую до него получили четыре президента США, а за ту реформу, которую не смогли провести ни Джонсон, ни Клинтон (который предпринял очень серьезную попытку, но потерпел фиаско), ни другие его предшественники. Так что оценки первого года президента США как неудачного не кажутся обоснованными.

Борис Макаренко – Председатель правления Центра политических технологи

Версия для печати