29.01.2010 | Сергей Маркедонов

Запоздавшая стратегия

У Тбилиси появились новые планы относительно Абхазии и Южной Осетии. Речь в данном случае идет, конечно же, не о военных приготовлениях, о чем часто пишут и говорят в России. На сегодняшний день военные возможности Грузии для применения «силового сценария» крайне ограничены и в одной, и в другой республике. После «горячего августа» Тбилиси лишилась доступа в Ахалгорский район (значительную часть которого им контролировалась до 2008 года), а также села Лиахвского коридора, которые отрезали Цхинвали от Джавы (а через нее и от Рокского тоннеля). В Абхазии же над Сухуми теперь не нависает грузинский военно-полицейский кулак из Кодорского ущелья…

Появление же российских военных частей и пограничников (включая морские пограничные суда в Абхазии) делает проблематичным внешнее вмешательство в кавказские дела. Это - уже не миротворцы, а регулярные российские части. И хотя статус их рассматривается большинством стран мира, как незаконный (хотя слово «оккупант» произносится и не так часто, как того хотелось бы в Грузии), само их присутствие там сдерживает политиков, открыто симпатизирующих Тбилиси. Буквально на днях это подтвердил начавшийся процесс «перезагрузки» отношений между НАТО и Россией (в Брюсселе прошло первое после августа 2008 года заседание Совета Россия-НАТО на уровне начальников генеральных штабов). Упоминание НАТО в данном контексте не случайно. Напомню, что прежний генсек Альянса нидерландец Яап де Хооп Схеффер в качестве условия для «разморозки» отношений с Москвой выдвигал отвод российских военных частей на линию, которая существовала до «пятидневной войны». Сегодня об этом условии вспомнят разве что «узкие специалисты». Как говорил незабвенный генсек другой организации, «процесс пошел». А значит военные планы Тбилиси (даже если у кого-то они есть) отходят на второй план.

И что же предлагается для изменения ситуации в выгодном для себя ключе? 27 января 2010 года Правительство Грузии одобрило стратегию в отношении Абхазии и Южной Осетии. Название этой стратегии выглядит внешне привлекательным. Ей дано имя «Участие путем сотрудничества». По словам председателя национального парламента Грузии Давид Бакрадзе, такая стратегия нужна для того, чтобы абхазы и осетины чувствовали себя неотъемлемой частью единого грузинского государства. Наверное, можно руководствуясь эмоциями заявить, что нынешние грузинские власти не слишком дружат с историей и один из главных принципов исторической науки, принцип историзма не берут в расчет. Напомним, что под историзмом понимается рассмотрение мира в его динамике, закономерном историческом развитии, предполагающее анализ ситуации в связи с конкретно-историческими условиями ее существования и развития. Однако жесткие эмоциональные оценки без содержательного анализа политических инициатив (даже если они кажутся оторванными от реальности) не слишком продуктивны для понимания проблем любой страны, будь то Грузия, Армения или Азербайджан.

Какие же элементы стратегии под красивым названием «Участие путем сотрудничества» выглядят не очень реалистичными? Начнем с того, что сами территории Абхазии и Южной Осетии стратегия определяет, как «оккупированные территории». Это сделано в строгом соответствии с грузинским национальным законодательством «послеавгустовского» периода. 23 октября 2008 года парламент Грузии принял закон «Об оккупированных территориях» (он был подписан президентом страны 31 октября того же года). В августе 2009 года Тбилиси выразил готовность к принятию поправок в закон для лиц из Абхазии и Южной Осетии, которые попросят в Грузии политического убежища. Принятый закон содержал много жестких норм, касающихся посещения «оккупированных территорий», что вызвало даже жесткую критику со стороны европейских структур (наряду с Россией Грузию критиковали в ПАСЕ именно за нормы «оккупационного закона»). Между тем, использование подобной дефиниции фактически сразу и однозначно переводит Абхазию и Южную Осетию из субъектов «участие путем сотрудничества» в объекты, которые являются орудиями в руках российской манипуляции. Но тогда зачем обращаться к абхазам и осетинам? Не проще ли работать напрямую с Кремлем, надеясь на перемену настроений в большем количестве его башен? Второе предложение выглядит экзотикой. Но ведь и первое, по сути, является таковым. Для возможной гипотетической интеграции абхазов и осетин в единое грузинское политико-правовое пространство (а не только для подчинения территорий) диалог нужно вести с ними, как с субъектами политического процесса, а не «оккупированными землями».

Тем более, сами жители этих бывших автономий Грузии не ощущают себя оккупированными и порабощенными. Они видят себя, напротив, освобожденными. Итог пропаганды? Националистический угар? Все эти элементы имеют место быть. Но имеет место (особенно в Абхазии) и стойкая неприязнь любой формы идентификации с Грузией. Подчеркиваю, любой! При этом из общения с представителями абхазской элиты автор настоящей статьи вынес твердое убеждение: в разблокировании гуманитарных проблем Сухуми заинтересован не меньше, чем Тбилиси. Речь идет о допуске людей к могилам предков, активизации трансграничной торговли, социальных связей (медицина, образование, борьба с криминалом). Однако все это разблокирование видится в формате симметричных контактов с Тбилиси, как одного государства с другим. И вряд ли новая стратегия Грузии что-то сможет изменить существенно? В Грузии очень часто можно услышать следующий тезис: «Но русские своей «суверенной демократией» настроят абхазов против себя!» Такого сценария никто полностью исключить не может. Но сегодня для него нет реальных предпосылок. Но даже не это самое главное. Даже если между Сухуми и Москвой пробежит вдруг «черная кошка» это вовсе не будет означать готовности абхазов к принятию на свою территорию 250 тысяч грузинских беженцев, а также признать суверенитет Тбилиси. В этом плане мнение «оккупантов» не играет определяющей роли даже после августа 2008 года.

Второй сюжет связан с адресатом тбилисской стратегии. Первая презентация данного проекта планируется 3 февраля 2010 года в штаб-квартире Совета Европы. Не исключено, что стратегия будет предложена и в ходе очередного раунда женевских переговоров. Таким образом, документ будет обращен не только и не столько к потенциальным гражданам страны, сколько к внешнему пользователю, которого надо убедить в неизбывной конструктивности своей позиции и, напротив, в непродуктивных действиях «оккупантов». Но ведь представители стран ЕС или членов Совета Европы не будут гражданами «обновленной Грузии»? Для «деокупации» (такой термин использует министр по реинтеграции Грузии Темури Якобашвили) у Тбилиси пока нет своих политических и экономических «агентов» (Санакоев и Парастаев - это не слишком серьезно). Для реализации грузинского «Участия», по словам Якобашвили, «предусмотрено выделение государственного финансирования, а также привлечение средств от бизнесменов, которые готовы содействовать реализации этой программы». Но как это согласуется с положениями «оккупационного закона», который недвусмысленно запрещает любую экономическую деятельность на территории Абхазии и Южной Осетии, если она не лицензирована в Тбилиси. С кем собираются вести бизнес получатели тбилисской лицензии в Цхинвали или в Сухуми, где таковой лицензии нет ни у кого, и ее приобретение не входит в число приоритетных задач? Наверняка, данная деятельность будет обращена на грузинских беженцев. Но в этом случае и надо говорить об их реабилитации, интеграции в грузинский социум, а не о «деоккупации».

Однако в урегулировании конфликтов деньги решают далеко не все. Для того чтобы «участие» стало возможным, необходима самая принципиальная переоценка всей той истории взаимоотношений между грузинами с одной стороны, осетинами и абхазами с другой, которая была и до 1991 года, и после. Речь, конечно же, не только о покаянных словах политиков, но и об изменении исторических концепций (идея «пришлого происхождения» осетин и абхазов на территории Грузии), правовых подходов (к чему говорить о бывшей Юго-Осетинской области?). Поскольку же всего этого нет, то нынешнюю стратегию следует признать запоздавшей. Скорее всего, она является по своей сути пиаровским и пропагандистским продуктом для внешнего пользования, а также для грузинского избирателя, тяжело переживающего абхазскую и осетинскую травму. Однако, как инструмент для «возвращения» территорий и проживающих на них людей стратегия «участия» выглядит неубедительной.

Версия для печати