10.03.2010 | Сергей Маркедонов

Грузия-НАТО: тактика выше стратегии

На 12 марта 2010 года в штаб-квартире Североатлантического альянса в Брюсселе намечено заседание Комиссии НАТО-Грузия. Комиссия была инициирована Вашингтоном, который после событий «горячего августа» 2008 года нацелился на развитие двустороннего военно-политического партнерства с Тбилиси во всех возможных форматах (включая и натовский). В качестве функциональной нагрузки Комиссия НАТО-Грузия взяла на себя «контроль над реализацией решений Бухарестского саммита» Альянса, состоявшегося в апреле 2008 года. Тогдашний саммит, вызвавший взрыв эмоций в Москве, ограничился поддержкой «североатлантических устремлений» Украины и Грузии, но не пошел в отношении этих двух постсоветских республик дальше многообещающих деклараций. Ни Киев, ни Тбилиси не получили искомого Плана действий по членству в НАТО. В апреле 2008 года Альянс принял решение «вернуться к вопросу» в декабре. Однако межу апрелем и декабрем 2008 года были события «пятидневной войны», которые радикально изменили общую ситуацию на Большом Кавказе, и создали немало проблем в отношениях в формате Россия-НАТО и Россия - США.

События 2008 года показали, что Россия и НАТО, несмотря на сложности в двусторонних отношениях и различное понимание «грузинского вопроса» не заинтересованы в тотальном разрыве. После признания независимости Абхазии и Южной Осетии Москва попыталась (и делает эти попытки до сих пор) доказать всем, что выборочный пересмотр границ между бывшими советскими союзными республиками - уникальный опыт, который Кремль не собирается применять в Приднестровье, Нагорном Карабахе или в Крыму. Вашингтон и Брюссель по мере отдаления от дней «горячего августа» попытались забыть те жесткие требования, которые они предъявляли к России во время кратковременных военных действий в Южной Осетии и в Абхазии. В самом деле, кто кроме экспертов сегодня будет вспоминать позицию тогдашнего Генсека НАТО (предшественника нынешнего) Яапа де Хооп Схеффера о выводе российских войск «на исходные позиции», как отправной точке для начала «разрядки» отношений Москвы и Брюсселя. Сегодня НАТО интересна Россия, как страна, готовая обеспечить афганский транзит и занять благожелательную позицию по Ирану (ядерный Иран не входит в число российских внешнеполитических приоритетов). Самой же РФ партнерство с НАТО нужно, как доказательство того, что нынешние споры с Западом не являются идеологическими и ценностными (на это особенно упирал президент Дмитрий Медведев в ходе своего недавнего визита в Париж). Свидетельством возобладавшего прагматизма в отношениях между Альянсом и РФ стало возобновление работы Совета Россия-НАТО.

Однако в каком бы направлении ни продвигалась «перезагрузка» отношений Москвы и НАТО, Альянс не хочет забывать о своем партнерстве с Грузией. Даже понимая, что это партнерство не перекроет для него необходимости более тесной кооперации с Россией. 12 марта 2010 года в Брюсселе будут обсуждаться два вопроса. Это, во-первых, национальная программа сотрудничества Тбилиси с Альянсом, и во-вторых, грузинская стратегия по реинтеграции Абхазии и Южной Осетии (в свое время состоятельность и целостность страны рассматривалась, как важный препон для присоединения Грузии к НАТО). По словам министра по реинтеграции Темури Якобашвили, «эта стратегия успешно прошла обкатку в США и ООН, где получила одобрение, как и в Совете Европы, и теперь мы намерены представить ее не только политикам, но и научным кругам в Брюсселе».

Процитированный выше фрагмент в очередной раз показывает, каким адресатам обращена грузинская стратегия восстановления территориальной целостности. Она успешно «обкатана» в США и в ООН, Совете Европы, и возможно, получит поддержку НАТО, но ее не хотят принимать в Абхазии и в Южной Осетии. Тем паче, данная стратегия противоречит грузинскому законодательству об оккупированных территориях, которое однозначно запрещает экономическое взаимодействие с «оккупированными территориями». Да и сам термин «оккупированные территории» превращает Абхазию и Южную Осетию не в объекты переговоров, в субъекты манипуляций Москвы. При таком подходе стратегия не имеет никаких шансов на реализацию. Впрочем, ее авторы, похоже, и не слишком заботятся о выполнении данного документа. Он живет своей особой жизнью, выполняя определенные внутренние и внешнеполитические функции.

Что же касается национальной программы сотрудничества (утвержденной 9 февраля 2010 года), то эта программа требует более пристального внимания. В отличие от стратегии реинтеграции, ее будут реализовывать на практике. По мнению грузинского военного эксперта Кахи Гоголашвили, в роли «ускорителя» вступления его страны в НАТО может стать более активное участие Грузии в операциях в Афганистане. Тем паче, что не многие страны Альянса горят желанием выполнять там свой «интернациональный долг». С этой точки зрения грузинские военные могут представлять действительный интерес и для США с Британией (главных рабочих лошадок НАТО), и для Альянса в целом. Еще 24 октября прошлого года Грузия и США начали совместные учения под названием «Немедленный ответ -2009» («Immediate Response»). На официальном уровне эти учения объяснялись именно необходимостью повышения совместной подготовки для участия в операциях в Афганистане. Напомним, что Пентагон возобновил боевую подготовку и обучение грузинских военных, прерванную «пятидневной войной», в августе 2009 года (через два дня после первой годовщины ее окончания). 14 августа прошлого года официальный представитель оборонного ведомства США Джеффри Морелл заявил: «Грузия хочет стать частью международных сил в Афганистане. А мы хотим им помочь в этом». Через два дня в Грузию прибыли американские военные инструкторы, а в сентябре программа обучения грузинских солдат и офицеров для защиты «несокрушимой свободы» в Афганистане была запущена. Ее завершение планируется как раз в марте нынешнего года. Мартовская встреча в Брюсселе, таким образом, станет подведением некоторых предварительных итогов «афганской подготовки» грузинских военных.

Между тем, параллельное рассмотрение «афганских» перспектив и вопросов реинтеграции, вызывает тревогу в Сухуми и в Цхинвали (особенно, памятуя о программе «Обучи и оснасти», запущенной в 2002 году для борьбы с «террористической угрозой»). Однако нынешняя ситуация существенно отличается от той, что была в 2002 году или даже накануне «горячего августа» 2008 года. До августовской войны у НАТО были только гипотетические предположения относительно вмешательства России в югоосетинские и абхазские дела. Сегодня Москва наращивает свое военное присутствие в двух бывших грузинских автономиях. В ходе февральского визита в российскую столицу Сергея Багапша прошла церемония подписания Соглашения о создании объединенной военной базы РФ на абхазской территории. А буквально накануне заседания Комиссии НАТО-Грузия 9 марта 2010 года Дмитрий Медведев одобрил план подписания аналогичного соглашения по Южной Осетии. Президент РФ поручил министерству обороны провести переговоры с югоосетинской стороной (при участии МВД РФ) и подготовить текст соглашения аналогичного российско-абхазскому. Скорее всего, эта база будет расположена в югоосетинской столице Цхинвали, а также в Джаве, примыкающей к Рокскому тоннелю. При этом осетинская сторона в отличие от абхазских властей готова отдать свою территорию под базы не на 49, а на 99 лет. Впрочем, позиция Цхинвали всегда отличалась от абхазского взгляда (югоосетинские лидеры стремятся стать частью России, а абхазские говорят о курсе на независимость при сохранении ключевых позиций Москвы в сфере безопасности). И хотя НАТО уже успело объявить российско-абхазские договоренности нелегитимными (нет сомнения, что та же оценка будет дана российско-югоосетинским соглашениям), ресурсов для выдавливания России из бывших автономий Грузии у Североатлантического Альянса нет. Афганское же направление, повторимся еще раз, делает Россию также интересным и важным партнером для НАТО.

Таким образом, становится все более очевидной разница между натовской риторикой (прогрузинской) и реальной политикой. НАТО будет жестко критиковать Россию за «оккупацию» и одностороннее признание абхазской и югоосетинской независимости. Но этим, скорее всего, дело и ограничится. В этой связи возможное размещение американских военных баз, планируемое Пентагоном, а также внедрение новых программ НАТО и США по обучению грузинских солдат вряд ли поможет Грузии в решении территориальной проблемы. Напротив, это лишь укрепит новый статус-кво, то есть поспособствует еще большему обособлению Абхазии и Южной Осетии от Тбилиси. Не будем забывать, что помимо Грузии и Афганистана у НАТО и РФ есть немало важных стратегических точек соприкосновения (КНДР, Иран). Какова же практическая польза Тбилиси от разного рода комиссий и программ? А она такова, что создает иллюзии для возможного восстановления территориальной целостности. Для решения тактических задач грузинской власти этого вполне достаточно. Что же касается НАТО, то Альянсу важно сохранить лицо, показав всем (и внутри блока и вовне его), что союзников никто не бросает. Хотя бы на психологическом уровне.

Сергей Маркедонов - политолог, кандидат исторических наук

Версия для печати