23.04.2010 | Борис Макаренко

Габон без лесорубов

Есть на свете страна, богатая нефтью, рудами и лесами. В начале 1990-х в этой стране была принята новая демократическая Конституция, и начались свободные выборы. На первых из них действующий президент едва набрал большинство. Но потом все наладилось. На сегодняшний день все три президента, правившие страной с момента обретения суверенитета, уверенно выигрывали выборы, или им наследовали прямые преемники. На последних выборах результат победителя превысил 70%, хотя оппозиция бурно протестовала, а на Западе воротили носы.

Правящая партия в парламенте этой страны имеет более двух третей мест, а еще 10% занимают ее прямые союзники. А по уровню жизни (ВВП на душу по паритету покупательной способности) эта страна стоит рядом с Россией

. Эта страна – Габон. А Вы что подумали?

По грамотности Габон стоит на 110-ом месте в мире. Высшее образование, обрабатывающая промышленность - мягко говоря, минимальны. Атома, космоса, ракет нет и в помине. Но есть близкий к России средний уровень жизни и похожая политическая система. Это не приговор России, но предупреждение: если не использовать свои преимущества в экономике, науке, образовании, то различий с Габоном будет становиться все меньше. И так среди стран с более высоким или сопоставимым уровнем душевого дохода мы уступаем лишь демократиям да нефтяным монархиям, а ближайшие к нам недемократии – нефтяные Габон и Венесуэла, да еще Беларусь, на территории которой тоже большие запасы нефти, но добывать ее трудно, потому что эта нефть постоянно движется по трубе с востока на запад.

Что же нам мешает? Технологии? Экономическая отсталость? Не без того, но не это главное. Взглянем на международные рейтинги. В Ванкувере мы не могли не верить секундомеру, который фиксировали отставание наших лыжников и конькобежцев, хотя этот секундомер наверняка был сделан в Японии или Швейцарии. К международным рейтингам нужно относиться с большей долей скепсиса, но отвергать их только потому, что они «сделаны» в той же Швейцарии или Америке, было бы непростительной глупостью.

В рейтинге глобальной конкурентоспособности Всемирного экономического форума Россия в 2009-2010 опустилась с 51 на 63 место. Мы – единственная из четырех стран БРИК, которая с кризисом в этом рейтинге упала. Остальные три либо поднялись, либо остались на месте: они (как и мы) менее зависимы от международных финансовых рынков, поэтому когда ведущие страны пошли в рейтингах вниз, три страны БРИК не только устояли, но и смогли развернуть свои экспортные товары на внутренние рынки, нашли резервы отечественного потребления. У нас такой фокус не получился – нефть не выпьешь, газ нюхать не будешь. Что же нас сдерживает, по мнению давосских гуру? Неэффективность госуправления (110- место в мире, точь-в-точь как у Габона с грамотностью), отсутствие независимых судов (116-ое место), незащищенность прав собственности вообще (121-ое) и прав миноритарных собственников (рекордное 127-ое из 133).

В рейтинге экономической свободы, рассчитывающемся The Wall Street Journal и Heritage Foundation, Россия занимает 143 место в мире и 41 (из 43) в Европе, обгоняя Беларусь и Украину. При этом по 6 из 10 составляющих этого рейтинга Россия выглядит совсем неплохо – 60-80 по стобалльной шкале, но два показателя перечеркивают все остальные: всего 25 баллов за защищенность прав собственности и жалкие 21 – за свободу от коррупции.

И где же, позвольте спросить, здесь технологии? Где промышленность? По всем этим параметрам ситуация в России не блестящая, но тревожные сигналы звучат только по поводу финансовых рынков. А основные препоны – в сфере политического: слабы институты, нет правового государства. Без серьезного ремонта политической сферы эти беды решить можно, но только в пределах одной отдельно взятой и забором огороженной инновационной зоны в Сколково, которой обещан и свой правовой статус, и своя милиция (хотел бы я посмотреть на милицейскую отборочную комиссию). Если же мы хотим, чтобы вся страна превратилась – нет, не в Сколково, но в место, где законы будут направлять людей, а не люди манипулировать законом, чтобы взятки брались и давались, но не везде, чтобы с государственного служащего можно было спросить за то, что он натворил, чтобы собственник мог быть спокоен, что его активы никто не отнимет и мог планировать их производительное использование на много лет вперед, то политическая система габонского типа нам не годится. Наше отличие от Габона, собственно, в том и состоит, что если выправить институциональную и правовую сферу, то у нас найдется и бизнес, и промышленные активы, и образованные рабочие, инженеры и ученые, которые получат возможность работать и зарабатывать на благо самих себя и своей страны.

Если мы будем упорно верить, что привези в Россию технологию, внедри ее в отечественного производителя, и все наладится, то нас будет ждать горькое разочарование. Удачливого инноватора лишат собственности (см. 116-ое место по защищенности имущественных прав), выудят прибыль взятками (см. 147 место в рейтинге Transparency International), зажмут бюрократическими барьерами (см. 143 место по экономической свободе) или – в лучшем случае, государство этим не сумеет воспользоваться (см. 110 место по эффективности госуправления). И что нам останется? Только одно: делать как в Габоне, где вторая по влиятельности политическая партия называется «Движение лесорубов за Габон».

Борис Макаренко - Председатель правления Центра политических технологий

Версия для печати