26.04.2010 | Татьяна Становая

Империя наносит ответный удар?

21 апреля президент России Дмитрий Медведев совершил блиц-визит в Украину, где заключил стратегически значимый для России договор о продлении пребывания Черноморского флота в Севастополе на 25 лет (с 2017 года). Это крупнейшая геополитическая победа России за последние годы: до последнего момента мало кто верил в то, что военное присутствие России в Украине возможно сохранить после истечения соответствующего соглашения в 2017 году. В последнее время западные СМИ много пишут о том, что Россия восстанавливает свои позиции на постсоветском пространстве: революция в Киргизии некоторыми СМИ рассматривается как спланированная Москвой операция, избранный в Украине президент – как пророссийский лидер, с приходом которого Москва якобы взяла реванш за «оранжевую революцию». Однако действительно ли можно говорить о реставрации влияния России в странах бывшего СССР?

Россия всегда считала постсоветское пространство зоной своего «традиционного» геополитического влияния, ревностно относясь к любым попыткам активизации деятельности конкурентов – США и ЕС. 2004 год стал переломным: тогда Кремль впервые столкнулся с утратой фактической монополии на доминирование: Грузию, затем Украину при активной поддержке Запада возглавили правительства, декларирующие евроатлантический вектор развития. Иными словами, это был не просто отказ от участия в политически значимых для России проектах, это был разворот на 180 градусов, когда прозападный вектор стал не одним из векторов (как для большинства азиатских республик, придерживающихся политики диверсификации), а жесткой альтернативой, выбор в пользу которого сопровождался резким ухудшением эмоционального фона отношений с Россией. Постепенное ухудшение двусторонних отношений привело к 2009 году к тому, что Россия вовсе отказывалась иметь дело с Виктором Ющенко и Михаилом Саакашвили. Все это сопровождалось и резким ухудшением российско-американских отношений, которые стали жестко конкурентными. Москва требовала признания постсоветского пространства своей особой зоной влияния, США категорично отказывали в этом.

Переворотным стал 2008 год. Сложилось множество факторов, которые способствовали, прежде всего, ослаблению влияния США и изменению баланса сил внутри самих «проблемных стран», а также улучшению характера отношений между Россией и США.

Прежде всего, это российско-грузинская война. Россия после военного конфликта в августе 2008 года, сумела сохранить нормальные отношения с США и ЕС, хотя это удалось и не сразу: несколько месяцев после операции отношения были крайне напряженными, а связи с НАТО полностью прерванными. Тогда решающими для улучшения ситуации, стал также набор факторов, среди которых резко обострившийся финансово-экономический кризис, особая роль президента Франции Николя Саркози, а также смена президента США. Как итог: Россия и ЕС, США вывели «грузинскую проблему» за рамки актуальной повестки двусторонних отношений. Это событие внесло реальный вклад в самоутверждение России на постсоветском пространстве. Хотя «обратная сторона» также весьма сильна. Например, ухудшение отношений с Азербайджаном, укоренение кризиса отношений с Грузией, наконец, незначительное количество стран, признавших Абхазию и Южную Осетию (Россия, Венесуэла, Никарагуа, Науру).В отличие от войны в Грузии, остальные факторы, позволившие сегодня России добиваться успехов, в основном лежат за пределами проводимой Россией политики или не определяются ею.

Это в первую очередь, новый курс внешней политики Барака Обамы. США сконцентрировали свои усилия на афганской и иранской темах, снизив свое внимание в Украине и Грузии. Ранее, еще при Джордже Буше, США не сумели преодолеть сопротивление западноевропейских стран, прежде всего Германии и Франции, в вопросе предоставления Грузии и Украине «плана действий по членству в НАТО» (ПДЧ). Политика Обамы эту линию, основанную на отказе от форсирования интеграции в альянс, сделала более определенной. Улучшение общего фона отношений между Россией и США, подтвержденное и заключением договора об СНВ, априори снижает уровень конкуренции, в том числе и на постсоветском пространстве.

Кроме того, решающими стали процессы, происходящие в самих странах. В Украине почти сразу после «оранжевой революции» распалась коалиция между Ющенко и Тимошенко, превратившихся в непримиримых конкурентов. Крайне конкурентная среда в стане прозападных лидеров, оказавшихся в непростых финансово-экономических условиях из-за кризиса, а также вынужденных платить европейскую цену за газ из-за кризиса отношений с Россией, не могли не усилить позиций лидеров из другого лагеря. С одной стороны, Украина платила рыночную стоимость за газ, но с другой стороны, правительство Тимошенко в сентябре прошлого года договорилось о том, что не будет компенсировать потери «Газпрома» за непотребленный газ (речь шла о многомиллиардных штрафах, критичных для украинского бюджета). С одной стороны, Россия приглашала Виктора Януковича на съезд «Единой России» и подтверждала традиционно нормальные отношения с лидером Партии регионов. Но, с другой стороны, активно выстраивала отношения с Тимошенко: победа обоих лидеров была приемлемой для Москвы. В данном случае можно говорить, что в условиях кризиса и политической нестабильности, зависимость Украины от России в энергетическом плане позволили России усилить свою роль в диалоге с Киевом.

В Грузии снижение активности США и заметное разочарование в западных партнерах со стороны грузинской оппозиции, куда вытеснены практически все дееспособные лидеры, бывшие союзники Саакашвили, привело к восстановлению контактов между грузинской элитой и Кремлем. В марте Москву посетили лидер партии «За справедливую Грузию» Зураб Ногаидели и бывший спикер грузинского парламента, лидер партии «Демократическое движение - Единая Грузия» Нино Бурджанадзе. О готовности посетить Москву говорили также представители Лейбористской и Консервативной партий. Сам факт контактов – качественное изменение ситуации, свидетельство того, что грузинский политический класс отходит от консолидированной позиции неприятия России, сформировавшейся в августе 2008 года.

Наконец, «революция» в Киргизии наиболее антироссийскими западными СМИ представляется как спецоперация Москвы. Однако в действительности революция началась с погромов, ответственность за которые в первые часы боялись взять оппозиционные лидеры, сформировавшие новое правительство только после того, как Бакиев бежал из столицы, и образовался вакуум власти. Кроме того, во главе новой власти оказались основные лидеры оппозиции, бывшие союзники Бакиева. США, в свою очередь, очень быстро переориентировались на контакт с новыми лидерами страны. Иными словами, революция в Киргизии имела внутренние причины, которыми сумела воспользоваться Москва, заранее выстроив отношения с будущими победителями. И эти связи далеко не гарантирует успеха: новые власти уже заявили о продлении срока эксплуатации авиабазы «Манас» со стороны США, в то время как источник в правительстве России сразу после революции убеждал Reuters, что «базы в Киргизии не будет».Слабость, острая внутренняя конкурентность послереволюционных властей в Киргизии, Украине, а также одиозность и неоднозначность президентства Саакашвили в Грузии оказывало влияние и на отношение к новым «цветным» правительствам со стороны США: иметь дело со слабыми, теряющими опору лидерами, не способными обеспечить стабильность в своих странах – неразумно. США дистанцировались от своих бывших фаворитов, что способствовало усилению роли Москвы.

На украинском направлении Россия также существенно активизировалась. 21 апреля Россия и Украина заключили политическую сделку (подробнее в материале ниже): газ в обмен на флот. Россия будет поставлять газ со скидкой в 30%, а Украина продляет договор аренды на 25 лет после 2017 года. Это крупнейший геополитический успех, который радикальным образом ломает схему отношений с «проблемными странами», создавая прецедент реализации предлагаемой на протяжении всех последних лет новой, «прагматичной» модели отношений.

Подобная модель активно продвигалась Москвой сразу после «оранжевой революции» в Украине. После прихода к власти Виктора Ющенко Кремль дал понять, что инерционный вариант развития отношения невозможен. Эта была старая «постсоветская модель» (ее можно назвать и «белорусской»), в рамках которой льготный режим поставок энергоресурсов в страны СНГ считался «исторически сложившимся». Россия непрерывно пыталась взамен сохранения этой модели (до 2005 года) выторговать политические уступки, но реально подобная стратегия перестала работать. Все попытки, например, втянуть Украину в создание ЕЭП (ныне - Таможенный союз), убедить принципиально отказаться от вступления в НАТО при Леониде Кучме оказывались тщетными. То же самое сейчас происходит и с Белоруссией: Россия сохраняет льготы (например, Белоруссия платит самую низкую цену за газ), хотя и более жестко торгуется по ним, но при этом взамен не добивается почти никаких существенных уступок.

С приходом к власти Виктора Ющенко эта модель сама по себе прекратила существовать: вопрос об участии в политически значимых для России проектах был однозначно закрыт. Москва предложила новый подход, основанный на прагматизме. Украине (как и всем другим странам) предлагалось, либо получать дешевый газ и идти на уступки, либо оплачивать рыночную цену. Расчет делался на то, что второй вариант Украина не потянет. Эта модель оказалась крайне конфликтной. Во-первых, она не позволяла России решить ни одной ее стратегической задачи (препятствовать вступлению в НАТО, вести переговоры о пребывании флота, о статусе русского языка и т.д.). Во-вторых, такая модель создавала массу проблем с ЕС, что затрудняло продвижение в Европе российских энергетических проектов. Попытки заставить Украину платить рыночную цену оборачивалось «газовыми войнами», наносившими репутационный ущерб не только Киеву, но и Москве.

Нынешняя модель наиболее работоспособна, наиболее прагматична и максимально учитывает интересы и России, и Украины, закрепляя это не в декларациях, а в юридически обязывающих международных договорах. Конечно, можно спорить о том, насколько выгодна сделка Украине или России (эти споры в основном носят политический характер), однако в данном случае важно одно – с обеих сторон прозрачно и ясно – кто и сколько получит за участие в сделке.

Успех будет иметь и внутриполитическое значение для России: это предмет гордости для тандема. Примечательно, что непосредственно все детали переговоров вел лично Владимир Путин, в то время как, по данным «Коммерсанта», Дмитрию Медведеву оставалось только подписать документы. Однако в публичном пространстве успех ассоциируется именно с именем Медведева.

Однако этот стратегический компромисс между Россией и Украиной имеет одну существенную проблему: он обратим и политически, и юридически. Договор о продлении аренды весьма спорен с точки зрения Конституции Украины (хотя Конституционный суд уже посчитал действия Януковича легитимными, но авторитет этого органа в стране не является безусловным), и любая новая власть может попытаться пересмотреть решения, тем более, что ситуация в Украине политически гораздо менее стабильна, как того хотели бы в Москве. Напомним, что Янукович победил на президентских выборах с минимальным отрывом. Впрочем, любому следующему президенту, чтобы «обратить» новую реальность, придется, как минимум, объяснить населению, в связи с чем резко повысятся цены на российский газ. В данном случае важно также обратить внимание на характер переговорного процесса. Важно подчеркнуть, что инициативой владела украинская сторона, которая искала подход к Москве, которая, в свою очередь, заняла выжидательную позицию, а источники давали понять СМИ, что по газу добиться компромисса будет крайне сложно.

Виктор Янукович одновременно строит отношения и с Западом, а любые договоренности в итоге могут быть пересмотрены. Иными словами, подразумеваемая Москвой под сделкой гарантия невступления Украины в НАТО может оказаться на определенном этапе фикцией. Показательно, что генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен заявил, что подписание договора не препятствует интеграции в альянс, «выбив» у противников Януковича важный аргумент о том, что этот документ препятствует развитию отношений с Западом. То же самое сказал и Европейский комиссар по делам расширения Евросоюза. Договоренности приветствовала и госсекретарь США Хилари Клинтон, подчеркнувшая при этом, что США продолжают не признавать «зон влияния» России. Если в период «цветных революций» ставки Запада и России носили противоположный характер, то сейчас обе страны настроены более прагматично, стремясь выстроить отношения с политическими силами, имеющими реальную власть или серьезный потенциал (исключение для России составляют немногочисленные «аллергены» вроде Саакашвили).

Возвращение к льготным ценам на газ – коренной пересмотр российской политики, которая после «оранжевых революций» декларативно строилась на принципах рыночных отношений. Россия фактически презентовала модель построения отношений со странами постсоветского пространства, при которой дается возможность получать дешевые энергоресурсы в обмен на политически уступки. Это происходит в условиях «потепления» отношений с Западом, что создает новые возможности для реализации данной модели.

Татьяна Становая – руководитель аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати