07.06.2010 | Татьяна Становая

Проблема несогласных: есть ли консенсус?

Одним из важнейших событий прошедшей недели стал митинг с участием «внесистемной оппозиции» в нескольких городах России, притом что в Москве акция впервые была разогнана столь жестким образом: более 150 задержанных, активное и явно «непропорциональное» применение силы (самым резонансным эпизодом стал перелом руки журналиста «Газеты.ру») против участников акции. Этому предшествовал необычный диалог между премьер-министром России Владимиром Путиным и известным музыкантом Юрием Шевчуком, который в последнее время активно критикует режим. Наконец, совершенно странно выглядело решение мировой судьи Ольги Зайцевой отпустить задержанных после митинга с рекомендацией пожаловаться на действии милиции. Этот набор фактов из заявлений и событий свидетельствует о растущей противоречивости реального курса власти в отношении политической оппозиции.

Противоречивость российской внутренней политики обозначилась практически сразу с приходом на пост президента России Дмитрия Медведева. Медведев и его новая повестка дня закладывали новый внутриполитический вектор, который расходился с тем, что происходило прежние 8 лет. Однако тот факт, что новый вектор был поддержан прямо или косвенно премьер-министром Владимиром Путиным, создавало ощущение общеэлитного консенсуса и единого выбора в пользу коррекции внутриполитических правил игры. Однако сама по себе конструкция тандемократии, наличия двух лидеров, один из которых воспринимается носителем консервативной, а второй – либеральной составляющей, наличие двух повесток дня – старой и новой, обострение внутриэлитной дискуссии по поводу путей развития страны – все это осложняет оценку современной политики российской власти. Тем более, что ее многие высказывания и инициативы были противоречивы - достаточно вспомнить значимое послание президента России в ноябре 2008 года. В нем яркая критика в адрес чиновников, оказывающих давление на суд, СМИ, выборы и другие сферы, сопровождалась объявлением о внесении в Конституцию поправок, увеличивающих срок полномочий президента и парламента. В последнее время происходят события, которые заставляют обратить дополнительное внимание на противоречивые тенденции.

Во-первых, уникальной оказалась дискуссия между Владимиром Путиным и Юрием Шевчуком на предшествовавшей митингу встрече премьера с организаторами и участниками благотворительного литературно-музыкального вечера «Маленький принц». Вся противоречивость проявилась сразу в нескольких обстоятельствах: участие радикально настроенного в отношении власти деятеля в рутинном мероприятии, сам факт дискуссии, которую не удалось спрогнозировать и контролировать организаторам встречи, а также комментарий Владимира Путина.

Если первые два обстоятельства еще можно списать на некий технический сбой, то выступление Владимира Путина стало олицетворением противоречивости позиции власти. Путин, с одной стороны, признал, что демократическое развитие страны, является безальтернативным. Это общее место, которое используют в своей риторике сторонники как власти, так и оппозиции. Однако с другой стороны, он выступил с критикой в адрес протестной деятельности оппозиции, но, мнению «Ведомостей», «Путин выглядел в этом споре не лучшим образом», «его ответы удовлетворят более узкий (но не критически) круг электората, чем раньше». Следствием такой противоречивости стала ложная реакция СМИ, причем лояльных, системных СМИ – «Интерфакс» вышел с заголовком, что Путин разрешил «марши несогласных». Это означает только одно: позиция Путина оказалась непонятой – он не мог однозначно публично высказаться за запрет акций (что противоречило бы Конституции), равно как и безусловно разрешить их проведение. В этой ситуации Путин сформулировал свою мысль неопределенно - неслучайно вскоре был вынужден выступить пресс-секретарь премьера Дмитрий Песков, который опроверг интерпретации СМИ.

Кстати, вопрос о поведении государственных СМИ актуализируется и в другой ситуации: главный редактор РИА «Новости» Светлана Миронюк, возглавляющая Общественный совет при ГУВД Москвы, назвала инцидент с корреспондентом «Газеты.Ru» Александром Артемьевым, которому на митинге несогласных 31 мая сломали руку, «вопиющим». 8 июня Общественный совет должен рассмотреть обстоятельства травмы, нанесенной журналисту. В то же время ряд сторонников Кремля заявили в публичном пространстве прямо противоположное, концентрируя внимание на том, что Артемьев пострадал во «внерабочее время», будучи идеологическим сторонником оппозиции.

Во-вторых, крайне противоречивой в этот раз оказалась политическая практика в отношении самого митинга «31». С одной стороны, есть позиция Путина (в варианте, окончательно сформулированном его пресс-секретарем). Из нее можно было понять, что местные власти имеют право на разгон несанкционированных акций. С другой стороны, есть позиция уполномоченного по правам человека РФ Владимира Лукина, который всегда соблюдал политкорректность и осторожность в своей работе, понимая и хорошо чувствуя рамки допустимого с точки зрения приоритетов Кремля. Лукин солидаризировался с задержанными, выступил весьма критично в адрес действий милиции и сейчас готовит доклад президенту о происходящем. Лукин потребовал, чтобы руководство МВД извинилось перед задержанными участниками марша несогласных, и отказался подписывать договор о сотрудничестве с министерством до тех пор, пока это не будет сделано. Рашид Нургалиев вскоре заявил, что действия милиции были правомерными. В конце недели была организована кампания с критикой действий Лукина. В частности, в СМИ было распространено заявление руководителей четырех ветеранских организаций, в котором утверждалось, что «либеральное правозащитное сообщество и даже Уполномоченный по правам человека в России встали на защиту Лимонова и ему подобных деятелей». Подобные заявления сделали еще ряд «общественников» и экспертов, а также режиссер и продюсер Федор Бондарчук.

Нечто похожее происходило в прошлом году вокруг либерального журналиста Александра Подрабинека, подвергшего в своей статье критике ветеранов. Против него выступило прокремлевское движение «Наши» при прямой поддержке «Единой России». За журналиста заступились глава президентского совета по гражданскому обществу и правам человека Элла Памфилова, которую, как и сейчас Лукина, подверг резкой критике ряд близких к Кремлю деятелей. Депутат Госдумы, один из лидеров «Наших» Роберт Шлегель обратился тогда к Памфиловой с крайне жестким открытым письмом, в котором, в частности, говорилось: «Не стыдно после того, как вы ни единым словом не защитили право на историческую память миллионов еще живых ветеранов, оскорбленных подрабинеком. А ведь вы, пусть не по совести, но хотя бы по должности обязаны были сделать это» (фамилию Подрабинека депутат умышленно писал с прописной буквы). Шлегель предложил Памфиловой уйти в отставку. Тогда Памфилову защитил Дмитрий Медведев, чьи слова приводила его пресс-секретарь Наталья Тимакова. Однако в той ситуации речь шла о морально-этической стороне вопроса, а не о правоприменительной практике.

В этот раз противоречивость затрагивает практику в отношении статьи 31 Конституции. Неслучайно, инициаторы акции принципиально требовали санкционировать именно место на Триумфальной площади, хотя на выбор им предлагали другие варианты. Это вопрос принципа: кто должен решать вопрос о месте проведения митинга, ведь закон предусматривает уведомительный порядок согласования. В этом случае исключается само понятие несанкционированный митинг, а значит и применение против его участников силы.

К заявлению Лукина в этом контексте важно добавить решение мирового суда Тверского района Москвы в лице судьи Ольги Зайцевой. Она не стала рассматривать материалы в отношении четырех человек, задержанных в ходе митинга на Триумфальной площади за неповиновение милиции ст. 19.3 КоАП РФ. Более того, она предложила задержанным обжаловать незаконное удержание в течение трех с половиной часов. Накануне этого Ольга Зайцева отказалась рассматривать дело участника провокационной арт-группы «Война» и члена руководства московской организации «Солидарности» Леонида Николаева, который прославился тем, что пробежал по автомобилю со спецсигналом с синим ведром. По решению Зайцевой, материалы дела были возвращены в милицию, так как при сборе доказательств вины были нарушения. Ранее Ольга Зайцева была известна как раз обратным подходом. Так, большой резонанс в сети вызвало ее решение приговорить к 10 суткам административного ареста и денежному штрафу лидера нацболов Эдуарда Лимонова за сопротивление милиции. «Неправосудные решения давно у нее стали нормой», - писала в своем блоге Марина Литвинович. Понятно, что в таких вопросах решения суда политизированы.

Противоречивость внутриполитического курса власти в практической плоскости проявилась и в ситуации вокруг новых поправок к уголовному законодательству. Поправки, запрещающие арест по экономическим делам, в том числе и по обвинению в мошенничестве, если оно совершено в сфере предпринимательской деятельности, вступили в силу 7 апреля. Следственное управление СКП по Астраханской области сообщило, что инициировало доследственную проверку по факту вынесения судьей Кировского районного суда Астрахани Тамары Ереминой, выпустившей под залог предпринимателя, заведомо неправосудного решения. Как писали «Ведомости», в областном суде сторонники и противники Ереминой разделились на два лагеря: одни считают, что судья была права, другие встали на сторону СКП. Адвокат Михаила Ходорковского Вадим Клювгант считает случай показательным: новый закон явно саботируется правоохранительной системой.

Ситуация вокруг этих поправок усиливает и противоречивость в отношении «дела ЮКОСа». Напомним, что некоторое время назад Ходорковский объявлял голодовку в знак протеста против применения меры пресечения в виде ареста по второму делу, которую прекратил после быстрого заявления Натальи Тимаковой о том, что президент находится в курсе дела. На прошедшей неделе Медведев провел в Кремле совещание по судебным вопросам. Среди других кремлевских чиновников в нем приняли участие председатели Конституционного, Верховного и Высшего арбитражного судов Валерий Зорькин, Вячеслав Лебедев и Антон Иванов. Президент обратил внимание судей на исполнение уже вступившего в силу закона об ограничении арестов при совершении экономических преступлений. Источник в администрации президента пояснил «Газете.Ru», что вопрос как раз возник из-за юридической коллизии с Ходорковским.

Противоречивость внутриполитического курса власти связана, судя по всему, с набором заложенных проблем. Во-первых, это отсутствие четкого понимания внутри власти, в какой степени возможны изменения внутри режима в условиях, когда слишком жесткая политика ведет не только к имиджевым, но к сущностным издержкам (особенно в условиях официально провозглашенного модернизационного курса), а попытки «смягчения» сталкиваются с фобиями, опасениями расшатать стабильность. Во-вторых, способность системы понимать только предельно ясные и недвусмысленные сигналы власти в рамках ручного управления. Это было хорошо видно на примере октябрьских выборов в региональные парламенты, когда в Мосгордуму прошли только две партии, и мартовских выборов, где все парламентские партии дотянули во всех регионах до проходного результата – после вмешательства Кремля. При этом само ручное вмешательство – как это было в «деле Подрабинека» или после разгона акции на Триумфальной площади – может носить противоречивый характер, что еще более осложняет ситуацию и ведет к сбоям и взаимоисключающим тенденциям.

Татьяна Становая – руководитель аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати