25.06.2010 | Татьяна Становая

Дело ЮКОСа: заложники выходят на свободу

В четверг Симоновский суд Москвы закрыл уголовное дело против экс-вице-президента ЮКОСа Василия Алексаняна. Таким образом, было удовлетворено ходатайство защиты подсудимого. Адвокат Алексаняна Геворг Дангян просил прекратить дело за истечением сроков давности по инкриминируемым его клиенту преступлениям. Неожиданно для многих с этим решением согласился и прокурор. На фоне недавних показаний в судебном процессе против Михаила Ходорковского и Платона Лебедева Германа Грефа и Виктора Христенко, которые подтвердили фактически правоту защиты, создается ощущение, что Кремль постепенно меняет свой подход к «делу ЮКОСа» в целом.

Процесс против Алексаняна вызывал особенно острые протесты правозащитников. После того как стало известно о том, что он смертельно болен и нуждается в беспрерывном медицинском уходе, процесс над ним приобрел на Западе и в либеральных СМИ репутацию «пытки». Фактически и он, и ранее бывший юрист ЮКОСа Светлана Бахмина (ее судьба также трагична – на свободе у нее остались малолетние дети, а в заключении затем был рожден еще ребенок) оказывались своего рода «заложниками»: обвинение пыталось через процесс над ними влиять на позиции главных фигурантов – Ходорковского и Лебедева, а также добиться от них определенных свидетельств. Когда начался процесс над Алексаняном в начале 2008 года Михаил Ходорковский, находящийся тогда в читинском СИЗО, объявил голодовку в знак протеста против содержания бывшего зама под стражей.

Напомним, что бывший вице-президент ЮКОСа Алексанян задержан 6 апреля 2006 г. В тот же день ему были предъявлены обвинения по ч.3 ст.160 (хищение либо растрата имущества с использованием своего служебного положения, а равно в крупном размере) и по ч.4 ст.174 (легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем) Уголовного кодекса РФ. В частности, следствие инкриминирует ему хищение акций ООО «Томскнефть», а также нефтеперерабатывающих и добывающих компаний ООО «Восточная нефтяная компания» на общую сумму 12 млрд. руб. 14 июля 2006г. Генпрокуратура РФ предъявила Алексаняну обвинение и по ст.198 (уклонение от уплаты налогов) УК РФ. Кроме того, прокуратура считает, что бывший вице-президент ЮКОСа впоследствии легализовал похищенные акции путем различных незаконных сделок. Представитель прокуратуры публично объявил, что Алексанян болен СПИДом.

При этом в отличие от Бахминой, Алексанян занимал жесткую политическую позицию, прямо обвиняя конкретных чиновников в «организации» его дела, попытках навязать «сделку» в обмен на свободу и политический контекст. В СМИ активно обсуждалось письмо Алексаняна, в котором он подробно описывал, как якобы следователь Генпрокуратуры Салават Каримов предлагал освобождение в случае дачи показаний против Ходорковского. «Руководство Генеральной прокуратуры понимает, что вам необходимо лечиться, может быть, даже не в России, у вас тяжелая ситуация. (...) если Вы дадите показания, устраивающие следствие, то мы Вас выпустим», - приводил подробности разговора Алексанян. В дополнение к этому Ходорковский направил обращение к генпрокурору Юрию Чайке где писал, что несколько лет Каримов, действуя в непосредственном контакте, как я обоснованно полагаю, с И.И. Сечиным, предпринимал многочисленные, мягко скажем, сомнительные действия по формулированию доказательств несуществующих преступлений. В том числе и путем угроз, возбуждения дел против несговорчивых свидетелей. Часть этих угроз была реализована, дела сфабрикованы, люди в розыске или в тюрьме», - писал Ходорковский.

Таким образом, для политических «кураторов» дела ЮКОСа Алексаняна было психологически гораздо труднее освободить, чем Бахмину (хотя и насчет нее, судя по всему, внутри власти не было однозначного консенсуса). В то же время дальнейшее заключение Алексаняна создавало опасные риски для власти и, прежде всего, для Медведева: для него было принципиально важно не допустить трагического исхода в заключении. Своего рода необходимым минимальным условием компромисса с властью стало согласие Алексаняна на прекращение дела именно в связи с истечением срока давности, то есть по нереабилитирующим основаниям. Ранее он был вынужден признать, что не имеет времени добиваться истины в этом деле. Однако очевидно, что этого было недостаточно: требовалось политическое решение, и оно было принято.

Версия для печати