03.08.2010 | Сергей Маркедонов

Смена лиц или «смена вех»

2 августа 2010 года лидер северокавказских исламских радикалов Доку Умаров выступил с заявлением о сложении с себя полномочий эмира Эмирата «Кавказ», назвав при этом своего преемника. Им стал Асланбек Вадалов, который летом нынешнего года уже был «повышен по службе» (был провозглашен) заместителем эмира. Практически сразу же после появления информации о решении Умарова оно стало активно комментироваться. Однако, как это часто бывает с подобного рода событиями, они начинают рассматриваться сквозь призму различных конспирологических версий, ни доказать, ни опровергнуть которые в обозримом будущем невозможно…

Так, в интернете широкое хождение получила версия об отравлении, как о причине ухода Умарова «на пенсию по состоянию здоровья». Не менее распространенным стало предположение о причастности российских спецслужб к радикальному повреждению здоровья эмира. Между тем основной задачей сегодня является не выяснение того, какая версия «смены руководства» Эмирата «Кавказ» правильная (тем более, что без доступа к релевантным источникам это проблематично), а понимание того, насколько такая смена лиц сможет стать «сменой вех» в политическом развитии турбулентного северокавказского региона. Означает ли приход Асланбека Вадалова радикализацию исламистского подполья? Или же напротив мы можем говорить о спаде его активности?

Отвечая на поставленные выше вопросы, надо сначала уяснить, какую роль сыграл Умаров в трансформации антигосударственного движения на Северном Кавказе. Начнем с того, что именно этот человек поставил если не точку, то многоточие в истории чеченского сепаратистского проекта. Летом 2006 года, после гибели третьего президента так называемой «Чеченской Республики Ичкерия» Абдул-Халима Садулаева (Сайдулаева) его место занял Доку Умаров. До этого времени он уже имел репутацию одного из наиболее «отмороженных» боевиков. Свой путь в сепаратизм он начал не из военной казармы и не из институтской аудитории, а имея нелады с законом. В 1980-е гг. он был осужден за убийство по неосторожности, а в начале «лихих» 1990-х годов обвинялся за уже вполне осознанное и мотивированное преступление. После первой чеченской кампании он прославился похищениями людей и громкими казнями российских военных и милиционеров (в частности летом 1996 году он принимал участие в казни 30 защитников Грозного, а в марте 1999 году в похищении спецпредставителя МВД РФ в республике Геннадия Шпигуна). Даже по меркам «пиратской республики» Аслана Масхадова Умаров был радикалом. Побывав в команде второго президента непризнанной Ичкерии секретарем Совбеза, он в 1998 году оставил все свои де-факто официальные посты и публично пообещал бороться с Масхадовым, если тот решиться на переговоры и компромиссы с Кремлем. Именно 1998-1999 гг. следует рассматривать, как отправную точку «исламизации» Умарова. Вехами этого пути стала ликвидация «Чеченской Республики Ичкерия» и провозглашение Эмирата «Кавказ», заявления об участии северокавказских джихадистов в глобальном исламистском проекте, а также «приговор», вынесенный ими Ахмеду Закаеву, представляющему «ичкерийское» (то есть светское националистическое) направление антироссийского чеченского движения.

К 2010 году он приобрел репутацию самого известного и наиболее брутального северокавказского исламиста. Между тем, теологические познания первого кавказского эмира никак не соответствуют стандартам «моджахеда будущего», нарисованного идеологами пресловутой «Аль-Каиды». «Моджахед будущего» должен в одинаковой степени разбираться в тонкостях исламского богословия и правоведения и технико-тактических характеристиках автомата Калашникова. Что касается АКМ, то здесь у Умарова проблем не было. А вот с другими элементами боевой и политической подготовки идеального моджахеда возникали вопросы. По справедливому замечанию востоковеда Сергея Давыдова, «лидеры алжирского джихада как минимум умели правильно написать хутбу (проповедь); вопиющее невежество авторов некоторых северокавказских исламистских сайтов уже подверглось жесточайшему осмеянию со стороны их оппонентов». За такие смехотворные ошибки, как написание «дар-у-с-салам» вместо «дар-у-ль-ислам», а также за попытки приветствовать неведомых миру «ученых» титулатурой пророка Мухаммеда, - считает Давыдов,- «даже сельского муллу в Иране или Турции направили бы на переквалификацию». Указанное противоречие довольно просто разрешить, если понять, чем был и является (поскольку Умаров не отказался от своего дальнейшего участия в «джихаде) радикальный исламизм для ушедшего в отставку эмира. Для Умаров исламизм - это, в первую очередь манифестация степени его политического радикализма. Это - не столько истовая религиозная вера, сколько демонстрация того, что возврата в Россию быть не может. Как не может быть и переговоров, компромиссов. Как, впрочем, не может быть контактов с Западом, поскольку в сознании умаровцев Россия вместе с США, Израилем и Европой ведет войну против третьего мира (в котором исламский элемент является доминирующим). Но какое бы ни было специфическое понимание радикального исламизма у Умарова, оно способствовало ускорению трансформации антигосударственного движения на Северном Кавказе. Нельзя сказать, чтобы для поражения светского националистического проекта и выхода на первые роли исламистского дискурса, до 2007 года не было предпосылок. Однако Умаров был тот фигурой, который попрощался с национализмом на символическом уровне. На территории бывшего СССР не было случая, когда де-факто государство само отменяло бы себя. Ушедший в отставку эмир создал такой прецедент, став последним «президентом» непризнанной Ичкерии и первым лидером, претендующим на руководящую роль на всем северном Кавказе и даже на роль вождя всех исламистов в России. Начав с манифестации своего радикализма, Умаров весьма поспособствовал смене политического языка северокавказского подполья. Достаточно почитать материалы северокавказских исламистов, чтобы увидеть: лозунги борьбы за отделение и создание особой нации-государства уступили место борьбе «правоверных» с «неверными». На этих идеях Умаров воспитал новых честолюбивых дублеров, для которых джихад - уже не политический инструмент, а образ мысли и жизни. В этом плане уходящий в тень кавказский эмир не слишком лукавит, когда говорит о том, что уступает дорогу молодым. Для этой молодежи Россия и ее культура (в самом широком смысле этого слова) намного дальше, чем для Умарова. Впрочем, тоже можно сказать и об их отношении к Западу.

Именно это, в конце концов, заставило США сделать дружественный жест по отношению к России и внести Доку Умарова в список террористов, обновляемый ежегодно. Впрочем, и здесь был свой интересный нюанс. В «террористический список» попал лично Умаров, но не попал Эмират «Кавказ», хотя очевидно, что данная структура не напоминает ЦК КПСС или любую иную вертикально построенную систему. Это - диверсионно-террористическая сеть, где эмиры большего или меньшего калибра ведут свою борьбу, далеко не всегда получая прямые указания от «генсека террористов». Таким образом, преувеличивать смену лиц на террористическом Олимпе не следует. То, что Умаров пытается представить себя демиургом действительности, является частью ведущейся им информационной войны. Ее задача - показать Эмират, как мощное государство в государстве, способное к стратегическому противостоянию «неверным». В реальности же, повторимся еще раз, Эмират представляет собой некую идейно-политическую площадку для людей, имеющих разные личные и общественные мотивы для прихода в «джихад». И разбираться с ними надо очень тщательно, дабы не давать джихадистам дополнительные ресурсы.

Но как бы то ни было, а имя нового эмира названо. Это - Асланбек Вадалов. В 2007 году он уже объявлялся погибшим (эта информация оказалась затем недостоверной). Начав свой путь в двух чеченских кампаниях, он в 2007 году был одним из первых полевых командиров, кто поддержал идею создания Эмирата и присягнул на верность Умарову. Летом 2008 году он запомнился дерзким нападением на Ножай-Юртовский район Чечни (после этого СМИ некоторое время обсуждали тему «стабилизации» положения в республике). Однако по известности данный персонаж заметно уступает и Умарову и прежним кумирам радикального северокавказского подполья. Этот факт также может говорить о том, что для сетевой структуры фигура «первого лица» не так уж важна. И в случае гипотетической ликвидации Вадалова у Российского государства не будет возможности для проведения столь мощной информационной кампании, как это было в случаях с Масхадовым или Басаевым.

Таким образом, смена первых лиц в северокавказском радикальном движении не открывает новых тенденций. Но она более четко фиксирует обозначившийся тренд. Во-первых, речь идет об «омоложении» (46-летний Умаров уже выглядит постаревшим ветераном). При этом «омоложение» касается не только возраста, но и идейного багажа антироссийского подполья. На смену ситуативным исламистам приходят более «упертые» радикалы, для которых джихад является не просто интересным «креативным ходом» для привлечения любителей экстрима. Во-вторых, место «раскрученных» персонажей занимают менее известные фигуры, что говорит об определенной смене приоритетов, когда важны не яркие личности, а надежные звенья в сети. Встает вопрос, где найти качественных специалистов по обезвреживанию этой сети, понимая, что данная проблема не может быть решена в формате одних лишь спецопераций. Понятное дело, с «упертыми» радикалами бессмысленно вести переговоры. Но как остановить приток людей к ним, как деморализовать это движение, сделать его непривлекательным и создать альтернативные возможности для жителей Северного Кавказа на базе лояльности Российскому государству? Ответы на эти вопросы хронически опаздывают. Впрочем, для того, чтобы их прояснить, нужна вдумчивая стратегия. А она не появится, если власть будет слушать о Кавказе лишь то, что хочет услышать. Таким образом, снова и снова северокавказские проблемы доказывают: проблемы региона без общеполитических изменений в стране не могут быть разрешены. Даже самыми талантливыми и креативными наместниками.

Сергей Маркедонов - приглашенный научный сотрудник (Visiting Fellow) Центра международных и стратегических исследований, Вашингтон, США

Версия для печати