09.11.2010 | Валерий Выжутович

Шествия в разные стороны

Помимо прочих цементирующих материалов, единым народом российских граждан делают и некоторые праздники. Один из них теперь так и называется - День народного единства. Он только что прошел, причем вполне спокойно. «С небывалым подъемом» - сказать не могу. Потому что советские времена миновали, и я пишу отчет не о праздновании 7 ноября. Дело даже не в том, что дежурная риторика, сопровождавшая краснознаменные шествия в честь очередной годовщины революции, вышла из употребления. «Спокойно» - это пока единственно точная характеристика того, как Россия отметила этот государственный праздник.

Впрочем, осталось ощущение, что страна живет по разным календарям. Согласно проведенным накануне опросам Левада-Центра, лишь две трети россиян знают, какой праздник отмечается 4 ноября. Хотя прогресс налицо: пять лет назад таковых было в четыре раза меньше. Четверть опрошенных до сих пор уверены, что это День примирения и согласия. А 29 респондентов затрудняются ответить. Что же касается празднования… По данным того же опроса, более 60 процентов граждан ничего не праздновали, 17 процентов отмечали очередную годовщину Октябрьской революции, 14 процентов - День народного единства, а 13 процентов - сами не зная что.

Почему такой разнобой в отношении народа к 4 ноября? Потому что многие еще не привыкли к новому празднику? Да, наверное, и поэтому. Но, пожалуй, еще и по той причине, что 4 ноября в календаре государственных дат появилось нежданно и, похоже, не только в память об освобождении Москвы в 1612 году от польско-литовской и шведской интервенции, но еще и за тем, чтоб заместить собой 7-е - годовщину действительно грандиозного, как бы кто к нему сейчас ни относился, события, изменившего ход мировой истории.

Вообще-то рядовые обыватели не празднуют ни 4-е, ни 7-е. Маршировать на улицы в первую ноябрьскую неделю выходят только активисты и сторонники политических партий и общественных движений. Вот и в этот раз. Четвертого числа либерал-демократы под водительством Жириновского митинговали на Пушкинской площади, расцветив ее плакатами «Только ЛДПР остановит коррупцию!», «Олигарх, экономика в России, а не в Лондоне!» В этот же день лидеры молодежных движений, поддерживающих власть, вывели на набережную Тараса Шевченко, по их собственным подсчетам, около 30 тысяч человек. А 7-го свой праздник отметили коммунисты, пройдя по Тверской в колыхании красных знамен. Так теперь каждый год. И эти ноябрьские шествия, все они - в разные стороны.

Сосуществование (пока, слава Богу, мирное) двух ноябрьских праздников, официально учрежденного и самостийного, возвращает нас к теме, ставшей для России актуальной с момента распада СССР и до сих пор не потерявшей остроты. Речь о единстве нации.

Ополчение Минина и Пожарского - единственный пример в русской истории, когда судьбу страны и государства решил сам народ, без участия власти. Тогда объединились все сословия, национальности, деревни, города... Означает ли это, что нация способна сегодня сплотиться только перед лицом какой-либо угрозы? На каких идеях можно консолидировать общество? Нужны ли России новые Минины и Пожарские? Эти вопросы возникают не только в первые дни ноября по календарному поводу. С тех пор как прекратила свое существование «историческая общность людей - советский народ», российская нация для осознания себя таковой пытается сконструировать новые идеологические скрепы. Но это пока не очень получается. Хотя известен такой, например, способ гражданской консолидации - когда страна, решая масштабные задачи, переживает общенациональный подъем, и усилия власти мощно подкрепляются энтузиазмом масс. Так было в Советском Союзе в 30-е и первые послевоенные годы.

Сегодня такое едва ли возможно. Слишком велико социальное расслоение. Слишком разнятся интересы различных общественных групп. А главное - несмотря на усилия власти, до конца не преодолен идеологический кризис. Патриотическая идея - в принципе абсолютно здоровая, доказавшая свое цементирующее воздействие в США и во многих странах Европы - тут и там подменяется суррогатами. Ультра-радикалы перехватывают ее, пытаются наполнить своими смыслами, дают ей свою интерпретацию. Вот и 4 ноября регулярно становится поводом для националистических маршей. В этот раз лидеры Движения против нелегальной миграции (ДПНИ) и Славянской силы поставили под свои знамена около 6 тысяч человек. «Россия - для русских, Москва - для москвичей!», «Русскому народу - русская власть!» - раздавалось в толпе и звучало с плакатов. Но надо ли говорить, что здоровый патриотизм и агрессивный национализм маршируют в разные стороны. Первым движет нормальная любовь ко всему своему, вторым - патологическая ненависть ко всему чужому.

Общественное сознание расколото еще и по линии Россия - Запад. Не остывают угли главного российского спора: куда должна идти Россия? Этому спору более двух веков. Возникший как философская полемика между западниками и славянофилами, он сегодня трансформировался в политическую борьбу либералов и государственников. Первые считают, что Россия, восприняв западные ценности, должна интегрироваться в европейскую цивилизацию, вторые ищут для России какой-то особый третий путь. В этот спор вовлекают и общество. Слушая наших политиков, рассуждающих о том, куда должна идти Россия, невольно проникаешься ощущением исторического перепутья. Ощущением, будто страна не живет, а лишь выбирает, как ей жить, и все не может выбрать. Между тем Россия развивается, за постсоветские годы в ней произошли и продолжают происходить глубокие перемены. Так, может, пора прекратить вековечную эту дискуссию о выборе пути? Не лишена ли она сегодня практического смысла? Не добавляет ли смуты в умах, и без того склонных к шараханью из крайности в крайность?

Однако есть и такая точка зрения: дескать, «народное единство» - это советский анахронизм. Единого народа нет и быть не может. Народ представляет собой различные группы интересов. Национальных, социальных, профессиональных и т.п. А единым народ становится только в моменты общих испытаний, таких, как войны, стихийные бедствия, чрезвычайные ситуации… Когда же опасность отступает, вновь возникают группы интересов. Пенсионеры заинтересованы в повышении пенсий.

Военные - в увеличении расходов на оборону. Бизнесмены - в снижении налогов на бизнес. Но другим категориям населения это не требуется. На то оно общество, что в нем существуют и сталкиваются разные интересы. А призывы к единству - это все демагогия.

В подобных рассуждениях есть здравое зерно. Но очевиден и явственный смысловой провал. А именно: в вышеназванной цепочке социальных субъектов, в самом деле имеющих разные интересы, отсутствует скрепляющее звено - власть. Если власть не лидирует в обеспечении единства нации, тогда действительно - мы это уже видели - за дело принимаются «группы интересов» и начинают дробить страну, согласно собственным потребностям. Тогда как с помощью власти нация консолидируется. Причем как раз там, где проходит межа, где возможны конфликты.

Придет ли время, когда 4 ноября будет отмечаться в России в атмосфере подлинного национального единения, как во Франции отмечается 14 июля - День взятия Бастилии? Не знаю. По правде сказать, и побаиваюсь наступления таких времен. Потому что в российской истории до сих пор превалировали два способа сплотить нацию. Первый - перед лицом какой-нибудь угрозы, то есть при наличии врага, внешнего или внутреннего. И второй - в условиях тоталитарного государства. Ни врагов, ни воссоздания тоталитаризма для достижения всенародного единения как-то, признаюсь, не хочется.

Валерий Выжутович – политический обозреватель, публицист

Версия для печати