28.12.2010 | Александр Караваев

Россия-Грузия: вынужденная необходимость разговора

"Убежден, никто не в силах рассорить и ожесточить российский и грузинский народы, разорвать традиционно связывавшие нас прочные человеческие, духовные узы. А значит, будущее – за добрососедскими, равноправными, истинно партнерскими отношениями России и Грузии", - из выступления премьера Путина на открытии монумента "В борьбе против фашизма мы были вместе" на Поклонной горе.

Обстоятельства таковы, что Россия и Грузия поставлены в состояние необходимого, даже вынужденного старта отношений. Причем эта необходимость диктуется в большей степени извне, нежели мотивируется внутренними решениями Москвы и Тбилиси. Для начала поставим вопрос так: кому нужны эти отношения? Следует заметить три момента. Первый. Понятно, что пропорционально социально-экономическому влиянию и мировому весу от разрыва двусторонних отношений больше пострадала Грузия. Заметим, что Тбилиси избрал данный путь самостоятельно, планомерно взвинчивая истерическую атмосферу в политических контактах с Москвой еще до начала войны 08.08. Однако сейчас, по ряду обстоятельств, о которых ниже, Тбилиси нужен более широкий диалог с Москвой.

Второй момент – Москва в принципе может заморозить ситуацию в том виде как она сложилась. Ведь даже нынешнее состояние отсутствия публичных официальных контактов сохраняет за Россией определенное число механизмов влияния на соседнюю страну. Известно, что российский бизнес достаточно широко представлен в грузинской экономике. Есть определенная основа для возвращения Грузии в орбиту экономических интересов РФ. С другой стороны, вся эта сфера не слишком капиталоемкая и ей можно пожертвовать, что собственно и демонстрировалось Москвой последние годы.

Но возникает третье обстоятельство. С позиции выбранного Медведевым стиля внешней политики, упорный отказ от отношений с Грузией выглядит очевидным изъяном. Уже сейчас это становится лазейкой для нарастающего давления Вашингтона на Москву, и оно станет еще более значимым при будущей республиканской администрации в США. Сразу скажем, существует изрядное количество способов для Москвы наладить российско-грузинский диалог не поступаясь моральными принципами, а именно не переводя самого Саакашвили из статуса «нерукопожимаемых» в статус «приемлемых» для делового общения (как это произошло в отношении белорусского президента после саммита ЕврАзЭС и Таможенного Союза 10 декабря уходящего года, и закрепилось признанием результатов президентских выборов в Беларуси).

Главным стимулом подталкивающим к налаживанию мостов диалога с Грузией может стать не вполне комфортный для Москвы стимул внешнего раздражения. Велика вероятность того, что Грузия станет схожим по трудности камнем преткновения в российско-американской политической торговле по ключевым вопросам, как например дело Ходорковского (хотя грузинская проблематика, вне всяких сомнений имеет куда меньшее значение для интересов правящей команды Путина-Медведева). Речь в данном случае идет о наборе аргументов, выдвигаемых Москве в качестве претензий со стороны США. А это все-таки играет определенную роль в процессе принятия решений коллективным руководством нашей страны. Иными словами, если Россия с Грузией была «наедине», то есть в том случае, если бы Москва реально добилась бы разделения сфер ответственности с Западом на постсоциалистическом и постсоветском пространстве, тогда бы проблема Грузии в принципе не оказалась бы столь заостренна. Но ситуация иная. Москве приходится иметь дело не просто с Тбилиси, а с давлением американского и шире натовского фактора. В перспективе следует ожидать, что Москву будут прижимать на переговорах то по одной теме (например: вступление в ВТО), то по другой (например: развитие ПРО) цепляясь среди прочего за российско-грузинский конфликт. Кроме того, не следует думать, что двери НАТО для Грузии закрылись на длительную перспективу. Они лишь прикрылись на время. Заявления Саакашвили об отказе реинтеграции военным путем, призваны сделать шаг к снятию ограничений членства в альянсе для страны с неурегулированными территориальными конфликтами. Это конечно достаточно изощренный ход – полуотказ от территорий, полупризнание вины -- но все-таки определенный политический шаг.

Резюмируя, вкратце обратим внимание еще на один аргумент. Несмотря на значительные интеллектуально-дипломатические и публицистические силы, брошенные Москвой в доказательство спорности уникального решения косовского вопроса, и в доказательство возможности абхазского и югоосетинского суверенитетов – позиции лидеров западного мира пока непреклонны. Москве настоятельно рекомендуют известный набор: снять проблему «оккупации грузинских земель», демилитаризировать территорию, ввести наблюдателей от ЕС, и, наконец, восстановить отношения. Видимость последнего сделать проще.

Этот же аргумент – внешнее принуждение к диалогу -- имеет и обратную силу. В отношении грузинской стороны. Именно влияние Вашингтона заставило Саакашвили демонстрировать желание диалога с Россией. Возобновление диалога преследует и экономическую цель: Грузия приближается к моментам налагающихся друг на друга платежей по серии кредитов выданных МВФ, ВБ и ЕБРР. Конечно, западные спонсоры вряд ли позволят рухнуть грузинской экономике (пожалуй, единственному успешному либеральному детищу на пространстве бывшего СССР), лишь бы не совсем катастрофическое глобальное обострение на рынках. С большой степенью уверенности можно говорить о реструктуризации задолженностей. Но возвращение Грузии былой российской опоры, хотя бы в урезанном виде, сделало бы расклады грузинской экономики менее тяжелыми. И это еще один из мотивов Саакашвили искать пути выхода на диалог.

Для этого ему нужны приемлемые переговорщики. Из ряда ближайших соседей в этой роли проявила себя Украина. Напомню, с самого начала своего правления Виктор Янукович продемонстрировал дружеские интонации в отношении Саакашвили: Киев поздравляет Тбилиси с государственными праздниками, развивает дипломатические и экономические контакты. В конце года, в ноябре, в Киеве с частным визитом находился известный предприниматель, «отец» грузинских реформ Каха Бендукидзе. Он выступал с лекциями и давал развернутые интервью. Но главное - встречался с премьер-министром Николаем Азаровым, человеком, как известно имеющим прямой доступ к Владимиру Путину. Совершенно четко «украинский переговорный мост» проявился в интервью вице-премьера Грузии по вопросам евроатлантической интеграции Георгия Барамидзе украинской версии журнала "Эксперт" (см. №49 от 20 декабря), он заявил, что в Киеве проходила встреча Виктор Януковича и Михаила Саакашвили. Их встреча в СМИ не афишировалась. При этом Барамидзе сказал прямо «мы пытаемся наладить диалог с Москвой в рамках Женевских переговоров, но, к сожалению, не слишком результативно. Украина, по нашему мнению, могла бы стать опосредованным переговорщиком в такой ситуации». Таким образом, контакты стали проявляться в реальности.

Отметим, что в России, за прошедшее время после войны 08.08 произошла определенная реабилитация грузинской общественной жизни как таковой. Нередко это носит характер контрпропаганды, как например открытие на Поклонной горе при участии Нино Бурджанадзе и Зураба Ногаидели монумента советским солдатам, ранее снесенного распоряжением Саакашвили в Кутаиси. Но, тем не менее, эти действия несут очевидные плюсы. Ряд СМИ федерального значения регулярно выполняют важную работу по поддержанию информационного обмена и созданию более-менее объективной картины поверх известных антигрузинских стереотипов. Учитывая определенную степень управляемости редакционной политики это является очень серьезным сигналом о подготовке базы для нормализации отношений. В этой связи, показательное, на мой взгляд, интервью, было опубликовано журналом «GQ» от 28 октября 2010 года (http://www.gq.ru/people/article/329967/). Провела его известная поп-дива Ксения Собчак. Не стоит делать саркастических улыбок. Дочь политического учителя Путина (как он сам охарактеризовал Анатолия Собчака) может публиковать откровенные фото в глянцевых журналах, но она отлично понимает правила игры, ее семья никогда не сделает безответственных или отвязных политических действий. Поэтому, за шелестом глянца и общей «желтизной» разговора это выглядит как санкционированная командировка «прощупать Михаила». В определенной степени это интервью и весь ряд известных контактов между политиками двух стран будет интерпретироваться российской бизнес элитой как легитимация отношений с грузинской стороной.

Насколько быстро отношения могут наладиться, и где та черта, дальше которой они не разовьются? Часть ответа можно почерпнуть из этого интервью. Собчак спрашивает: «Как бы то ни было, понимаете ли вы, что в результате этих событий навсегда потеряли Абхазию? Ответ: «Я совершенно с этим не согласен! Потому что никто в мире, кроме абсолютно безрассудного Чавеса, не признает независимости Абхазии и Южной Осетии! Это официально оккупированные территории. Мы не только не потеряли эти территории, но вернем их гораздо быстрее, чем вы думаете… Не было прецедентов в истории, когда незаконная оккупация не заканчивалась, это исключено. Вот если бы 70–80 стран признали независимость Абхазии и Южной Осетии, в том числе серьезные страны, это создало бы нам серьезные проблемы».

Ситуация становится прозрачной. В этой модели, в которой мыслит грузинский президент и большая часть грузинской элиты, тема потерянных территорий является структурным компонентом политической реальности. Эта парадигма сохранится при любом режиме, и в обозримой перспективе. Сам Саакашвили, может делать публичные выступления об отказе от территорий, последующие лидеры, могут даже осуществлять конструктивные шаги в налаживании диалога с Абхазией и Ю.Осетией, но они все равно будут оставаться в их сознании как «оккупированные территории».

Подведем итог. Можно ли с таких позиций начинать постепенный диалог с Москвой, а Москве увидеть, что-то иное кроме истерических выпадов? Технически это вполне возможно. Точно так же, как возможна стратегия «вовлечения без признания», которая, видимо, станет набирать обороты в странах Запада в отношении Абхазии. Диалог и «вовлечение» в социально-экономическую орбиту даст нам больше возможностей для влияния на Грузию и постепенную трансформацию взглядов местного общества, нежели отсутствие такового. А дальше будет видно.

Александр Караваев - зам гендиректора ИАЦ МГУ

Версия для печати