28.01.2011 | Николай Пахомов

Значение Туниса

Скромный Тунис неожиданно стал одним из проблемных центров мировой политики: последствия событий в небольшой североафриканской стране могут оказать серьёзное воздействие на международные отношения. Эксперты, политики и журналисты торопятся оценить произошедшее в Тунисе и сделать выводы, которые можно применить для анализа событий в других странах Северной Африки и арабского мира. Многое в тунисских событиях прояснится только в будущем, однако кое-что очевидно уже сейчас. Прежде всего, тунисское восстание заставляет в очередной раз крепко задуматься о необходимости зарубежного вмешательства в дела какой-либо страны, народ которой борется за демократизацию своей политической жизни.

Бывают ситуации, когда какая-либо влиятельная держава выступает с ясным планом политических перемен в стране, важной для национальных интересов этой державы. В этом случае, если план этот тщательно разработан, а держава принимается за его реализацию решительно и с привлечением достаточных ресурсов, изменение политического режима в стране, где происходит такая интервенция, возможно. Но даже при таком развитии событий существует множество факторов, которые могут осложнить положение: с одной стороны, западный мир значительно продвинулся в реформировании внутренней политики в Ливане, на Балканах, некоторых восточноазиатских и латиноамериканских странах, с другой, известно, что происходит в Ираке и Афганистане.

При этом не ясно, какую роль играют в таких внешних проектах реформ интересы жителей этих государств. Требования зарубежного вмешательства для демократизации какой-либо развивающейся страны заставляют задуматься о презрительном отношении требующих к жителям такого государства – страдающим от деспотии гражданам словно отказывают в уме и смелости для борьбы с режимом.

Последние события в Тунисе убеждают в обратном: простые люди могут успешно прогнать деспота даже тогда, когда этот деспот пользуется международной поддержкой. Конечно, бен Али – не Франко, не Батиста и даже не генерал Мушарраф, но его режим годами существовал при молчаливом одобрении международного сообщества, особенно европейцев, вполне довольных экономическим сотрудничеством с североафриканским государством.

Режим этот тунисцы свергли неожиданно и без посторонней помощи, тем самым вполне доказав свою самостоятельность в вопросах решения проблем своей страны. Теперь любителям демократии в теории нужно будет проявлять любовь к практическим проявлениям народовластия, которые могут быть самыми разнообразными: кто-то не сможет съездить на свой любимый курорт, а кто-то должен будет думать, как сберечь от революционного пожара, подожжённого в Тунисе, правителей соседних государств, устраивающих Запад, как минимум, не меньше чем до недавнего времени устраивал бен Али.

Тунис – государство относительно небольшое, известен он, благодаря в основном своей туристической отрасли. Если нынешние тунисские революционные события отразятся на других государствах Северной Африки и Ближнего Востока, негативных последствий для мировой политики и экономики может быть куда больше. Например, Алжир – важный поставщик энергоносителей на мировые рынки, Египет вообще является одним из основных арабских государств. Список можно продолжать.

Неудивительно, что многие специалисты спорят по поводу того, какие последствия могут иметь тунисские события. Всё чаще звучат голоса, что они могут запустить цепную реакцию, похожую на ту, что случилась в Центральной и Восточной Европе в конце восьмидесятых годов прошлого века – демократизация одной страны региона может привести к демократическим переменам у всех соседей.Такие выводы представляются пока поспешными. Во-первых, по целому ряду оснований (от религиозно-культурных до экономических) современная Северная Африка отличается от Центральной и Восточной Европы двадцатипятилетней давности. Во-вторых, сейчас перед тунисцами встаёт задача даже более сложная, чем свержение диктатора: новым правителям страны надо прийти к такому устройству государственной, общественной и экономической жизни, что большинство граждан, сравнивая нынешнее положение с дореволюционными временами, будет уверенно отдавать предпочтение первому.

Более того, вакуум власти, возникший после бегства бен Али, может быть заполнен исламистами. С одной стороны, такое развитие событий может вполне отвечать чаяниям большинства тунисцев. С другой, исламисты легко могут оказаться слишком радикальными на западный вкус, а их приход к власти будет способствовать политическим успехам исламистов по всему региону, что способно серьёзно дестабилизировать и без того непростые отношения между исламским миром и Западом.

Другими словами, имеющие серьёзное международное значение политические события в Тунисе по большому счёту ещё только начинаются. Очень возможно, что глобальные СМИ скоро потеряют к ним всякий интерес – наиболее горячая фаза революции, уже названной «жасминовой», миновала, а над рейтингами надо работать постоянно. Однако эксперты и дипломаты в обозримом будущем происходящим в Тунисе будут заниматься активно – народное восстание в скромном государстве может иметь последствия, опасные даже для самых могущественных держав.

Николай Пахомов – политический обозреватель

Версия для печати