10.02.2011 | Николай Пахомов

Неисполнимые решения

При знакомстве с жизнедеятельностью Европейского Союза трудно избавиться от впечатления, что, несмотря на все свои многочисленные былые успехи, интеграция в Старом Свете сегодня идёт очень натужно – отдельные государства-члены с успехом сопротивляются попыткам официального Брюсселя выработать выгодную всем членам ЕС политику. При этом все, и национальные правительства, и руководители Европейского Союза делают вид, что на самом деле всё благополучно, и все провозглашённые цели будут вот-вот достигнуты. Одна из областей, где этот контраст проявляется особенно наглядно – энергетическая политика.

В пятницу состоялось заседание совета Европейского Союза, объединяющего руководителей государств-членов и верховных органов интеграционного объединения. Обычно совет разрабатывает определяющие решения, на реализацию которых в дальнейшем направлена вся деятельность брюссельской бюрократии и (в теории) выполняющих её указания европейских правительств.

Помимо обсуждения текущих важнейших вопросов (проблем евро, ситуации в Египте) совет был занят разработкой решений в сфере инновационной и энергетической политики. Последняя сейчас строится вокруг следующей фабулы – закупки европейских государств необходимого топлива за рубежом слишком не диверсифицированы, ЕС чрезмерно зависит от поставщиков (особенно от России), поэтому поставки эти надо диверсифицировать, то есть, снизить зависимость европейцев от России.

При всей известности этой идеи, никакого особенного успеха в её реализации за последние годы достигнуто не было. Не стало исключением и состоявшееся на прошлой неделе заседание совета ЕС. Для всех очевидно, что для достижения целей энергетической политики Брюсселю необходимо достичь успеха сразу в нескольких областях. Во-первых, добиться унификации политики государств-членов до такой степени, чтобы энергоносители могли перемещаться по Старому Свету без особых помех – если в одной стране топлива будет дефицит (как это случалось во время российско-украинских газовых споров), то необходимые объёмы энергосырья можно будет оперативно перенаправить из других государств. Для решения этой задачи помимо прочего необходима и серьёзная модернизация инфраструктуры, так как, например, природный газ по Европе перемещается обычно с востока на запад, для устройства его транспортировки в северо-южном направлении необходимо сооружать новые трубопроводы, со средствами на которые дело пока обстоит неблестяще.

Следующая проблема – выработка общего, продуманного курса ЕС в отношении поставщиков энергоресурсов и стран-танзитёров. Для того, чтобы решить эту задачу Брюсселю необходим сущий пустяк – выработать и осуществить единую, обязательную для всех членов внешнюю политику ЕС. Представляется, что достижению всех этих и других, обсуждавшихся на завершившимся заседании совета целей, таких как, например, развитие в Европе новых технологий получения и применения возобновляемой энергии, мешает одно противоречие в современной европейской интеграции.

Одна из главных причин того, что ЕС достиг многих своих успехов, состоит в том, что европейская интеграции всегда основывалась на рациональных, экономических основаниях. Европейским политикам, бизнесменам, а потом и рядовым европейцам было всегда достаточно ясно, как, зачем и почему страны Европы объединяют свои усилия в разных областях. Сейчас же эти рационально-экономические основания перестают работать: ни у отдельных национальных правительств, ни у ведущих компаний нет рыночных стимулов активнее работать над развитием новых энерготехнологий или строительством трубопроводов на направлении север-юг. Точнее сказать, стимулы, возможно, и есть, но не настолько большие, чтобы эта работа велась в темпах, запланированных в брюссельских кабинетах. А у руководства ЕС нет достаточных инструментов, чтобы заставить европейцев реализовывать директивы, принятые евробюрократами.

Зачем, скажем, немецким компаниям делиться газом с замерзающей в результате упрямства Киева Болгарией? Кто и как за этот газ заплатит? Нужны ли такие жертвы ради призрачной общеевропейской идентичности? Впрочем, нет особенных оснований предполагать, что поделились бы они этим газом на безвозмездной основе с какими-нибудь даже немецкими потребителями, если бы те почему-то этого газа лишились. В конце концов, в этом случае за компенсацией своих расходов они всегда могли бы обратиться к немецкому государству, инстанции в случае ЕС отсутствующей.

Даже если раньше, в годы холодной войны экономические выгоды от интеграции были очевидны европейцам не всегда, европейские лидеры могли указать хотя бы на необходимость единения перед лицом советской угрозы. Теперь такая аргументация также невозможна. Учитывая всё это, неудивительно, что, хотя директивы о разработке единой европейской энергетической политики принимаются обильно, до их реализации ещё очень далеко.

Если директивы начнут исполняться, то политических сложностей может опять прибавиться. Представим, что будет исполнено решение создать равные условия для всех энергетических компаний, работающих в Европе. Коснётся оно всех проектов, включая строительство газопроводов. То есть, если в Брюсселе решат поддержать строительство «Набукко», то поддерживать надо будет и «Южный поток», к снабжению Старого Света энергоносителями также некоторым образом причастный.

В равных условиях «Южный поток» легко может оказаться более успешным. Роль России в европейской энергетике опять возрастёт, то есть, начальные посылки, из которых сегодня исходят разработчики европейской энергетической политики, окажутся реализованы с точностью до наоборот. Поэтому и топчется ЕС в вопросах энергетической безопасности на месте – реальность никак не позволяет достичь целей, утверждаемых на очередном саммите.

Николай Пахомов – политический обозреватель

Версия для печати