23.03.2011 | Борис Макаренко

Россия-2020: Партийный тупик

Партии — это и продукт политической системы, и ее созидатели, особенно в переходном обществе. Но в России все строится сверху вниз… В декабре 2007 г. «Единая Россия» — с Путиным во главе списка и на пике экономического подъема — получила 64% голосов на выборах Государственной думы. После этого партия два года — до скандала после октябрьских выборов 2009 г. — в условиях кризиса всеми правдами и неправдами добивалась того же результата на выборах региональных заксобраний. Это окончательно добило и без того сокращавшуюся многопартийность. Административный ресурс достиг своего максимума, а все вместе оппозиционные партии завоевали менее трети мест в законодательных собраниях. Какие-либо стимулы для притока в оппозиционные партии значимых элитных фигур в таких условиях почти исчезают. Им все труднее противопоставлять курсу власти сколь-нибудь серьезные альтернативные проекты — их просто некому разрабатывать.

«Единая Россия» остается функцией от исполнительной власти: ключевые кадровые или программные решения принимаются вне самой партии. КПРФ и ЛДПР — партии без будущего, поскольку их существование зависит от единственного фактора: для КПРФ это сохранение поддержки в ностальгическом пожилом электорате, для ЛДПР — политическое долгожительство Владимира Жириновского. «Справедливая Россия» испытывает жесткий прессинг бюрократии, противящейся конкуренции в мейнстримовском пространстве. Либеральные партии — «Правое дело» и «Яблоко» — не демонстрируют способности выйти из глубокого кризиса.

Административная машина (региональная власть и «Единая Россия») настроена на постоянное расширение, сдерживаемое лишь ручным управлением из федерального центра. Именно благодаря ему с 2010 г. почти во все региональные думы попадает по четыре партии. Если на выборах 2011 г. воспроизведется конституционное большинство ЕР, то стагнация партийной системы станет неизбежной.

Такая партийная система входит во все большее противоречие с настроениями общества. Запрос и на оппозицию власти, и на наличие влиятельных партий и движений в 2009 г. формулирует 71% опрошенных (данные «Левада-центра»). Однако под оппозицией они понимают не антагониста нынешней власти, стремящегося прийти ей на смену у кормила; скорее она видится как некий противовес, ограничитель, критик, но непременно конструктивный.

Особенно явственно этот запрос проявляется в том слое нового среднего класса, который недоволен отсутствием социальных лифтов, бюрократически-полицейским давлением на бизнес, архаичным стилем общения государства с обществом. Такие люди не видят выразителем своих интересов ни партию власти, ни существующие оппозиционные партии. Для большинства из них характерен откровенный цинизм в восприятии политической сферы, стремление самоустраниться от политики.

В мировой практике ограничения политического плюрализма обычно касаются левых — коммунистов, профсоюзов, городских низов, чтобы правые могли реализовать свою стратегию развития страны. В России же ситуация противоположна: нефтяные доходы позволили власти опереться именно на патерналистские низы и вынудить к самоизоляции активное меньшинство. Когда изобилие сменяется посткризисом, а государство провозглашает стратегию модернизации, такая перевернутая структура поддержки становится опасной: государство теряет средства управления новым протестом и не включает активное меньшинство в политическую коалицию за модернизацию.

Будущее российской партийной системы зависит от того, каким образом будет разрешено это противоречие: продолжится ли линия на отторжение активных и если нет, то сможет ли их привлечь партия власти или они найдут свое политическое представительство через иную партийную структуру или структуры.

Cценарии развития партий из нынешнего состояния выглядят примитивно — стагнация, переходящая либо в авторитаризм, либо в обвал, и чудо — кардинальный толчок к развитию партийной системы, что можно сразу отмести, потому что ни существующие партии, ни гражданское общество не смогут одномоментно включиться в политическую жизнь.

Стагнация более чем вероятна: данная партийная система удобна правителям, поскольку обеспечивает им абсолютное доминирование. Оппозиция боится, что ее существование будет ограничено еще больше, а партия власти слишком зависит от ресурсов власти исполнительной. В то же время любые альтернативные политические движения оказываются вытолкнуты либо на улицу, либо в пространство интернета.Выход из сценария стагнации невозможен ни через цветные революции — для этого электоральный потенциал оппозиции должен быть сопоставим с силой партии власти, ни через уличный протест египетского типа — на него власть ответит предельно жестко.

А существует ли сценарий либерализации? Для его реализации должна сработать следующая логика. Исполнительная власть должна осознать, что игнорировать активное меньшинство и новый протест опасно, напротив, может быть полезно инкорпорировать эти тренды в политический мейнстрим. Такое решение противоречит всей логике прошлых лет, требует восстановления навыков политического торга, а главное — большей открытости и равенства возможностей.

Президентские выборы на обозримую перспективу останутся низкоконкурентными. Вместе с тем в 2012-м впервые в российской истории кандидатура будущего победителя выборов будет зависеть не от воли одного человека, а от соглашения президента и премьера. Это потребует их согласия и по ряду других параметров курса страны и конфигурации политического режима, т. е. некоторой институционализации этих параметров. Тандемократы должны будут найти компромисс между инерционным желанием зафиксировать стабильность при помощи уверенного большинства партии власти и приданием динамики политической системе в целях модернизационного развития.

Выбор в пользу умеренной либерализации (если он состоится) будет выражаться в наборе эволюционных мер. Они могут включать ослабление административного ресурса на выборах, исключение из избирательного законодательства норм, откровенно подыгрывающих партии власти, упрощение порядка и процедур регистрации партий и кандидатов на выборах и т. п., отмену или ослабление неформальных запретов на приход мейнстримовских фигур в оппозиционные партии, доступ оппозиционеров на федеральные телеканалы и т. п.; превращение парламентов в место для дискуссий.

Для партийной системы эффект от подобных мер не будет радикальным. На первом этапе политический плюрализм будет ограничен парламентской площадкой, что создаст для партий (как властной, так и оппозиционных) стимулы бороться за электораты нового протеста и активного меньшинства. «Единая Россия» останется доминирующей партией, но для исполнения такой роли она должна стать реальной партией — с большей, чем сейчас, автономией в принятии решений, внутрипартийной демократией и реальной, а не декларативной ответственностью за свои действия. Такая эволюция партии власти — первое необходимое условие развития партийной системы в России.

Остальные партии должны продемонстрировать способность воспользоваться частичной либерализацией, чтобы привлечь к себе перспективные элитные фигуры, научиться формулировать и отстаивать свою политическую программу в конкуренции с партией власти. Конкуренция должна быть настоящей, т. е. оказывать реальное влияние на выработку курса, но вместе с тем оставаться в рамках консенсуса по основным устоям жизни страны. Иначе говоря, должна выработаться ограниченная неопределенность в политике, которую Филипп Шмиттер называл главным принципом функционирования демократического общества.

Из ныне существующих невластных партий наибольшее окно возможностей при этом сценарии получает «Справедливая Россия», у которой стартовый набор элитных ресурсов лучше, чем у других. Для либеральных партий в такой конфигурации возникает гипотетическая ниша, но все зависит от того, смогут ли они преодолеть свои внутренние пороки, чтобы ею воспользоваться.

В случае успешной реализации подобного сценария ближайшие два цикла парламентских выборов станут периодом роста и становления партийной системы, которая через 10 лет потребует новой перестройки, определяющей и новые параметры партии власти, и координаты левых, правых и либералов.

Материал опубликован в газете «Ведомости» 23.03.2011, 50 (2816)

Версия для печати